Элиас оказался чересчур болтливым для слабосильного парня. За пару часов неподвижного лежания с закрытыми глазами он успел рассказать Астре о своей незавидной жизни в рыбацкой деревне на востоке Валаара и о том, как ему начали сниться прималевские сны. Тут совпало еще, что скоро жениться надо вроде как, а у него ни кола ни двора своих нет, а на рыбе этой разве заработаешь? Так и прозябал бы нищета нищетой, ни одна невеста не посмотрит. Вот и решил вестником мертвых стать. Дело-то прибыльное и в чести повсюду. На первое испытание денег наскреб кое-как, а вот на второе не удалось. Решил через пустыню сам пройти.

– Чем ты думал? – поразился Астре. – Это же верная смерть. Только примали могут ее пересечь. И то если все колодцы знают или могут делать воду.

– Так я же и есть прималь, – невозмутимо заявил Элиас. – Я решил, что это все уже умею, только надо… Ну это… В особенное место попасть. Дай еще хлебнуть водички, а?

– Вот ты даешь, – покачал головой Астре. – Не в обиду, но говорят, что дуракам везет.

– Хоть горшком назови, только пить мне еще дай, – взмолился Элиас.

Он до сих пор не видел культей Астре, и калеку это тревожило. Лучше уйти, пока новый знакомый будет спать.

– А ты давно прималь? Я тебя особо не разглядел, но ты молодой вроде, – словно поддев его мысли, сказал Элиас.

– Недавно.

– Слушай, а давай я на тебя поработаю, а ты меня научишь тоже так делать, а? В смысле, воду. Денег у меня нету, сам понимаешь. Зато я много чего умею. Ты меня только до реки доведи, а я уж такой тебе рыбный пир закачу!

– Я не смогу тебя учить.

– А чего помог тогда? – разочарованно буркнул Элиас. – Другой бы мимо прошел и не почесался. Разве что карманы обшарил. Я думал, ты добрый, научишь всему.

– Вот наивный, – поразился Астре. – Как только до своих лет дожил?

– За дурачка меня считаешь?

– Ты не дурачок, конечно, но простой, как валенок.

– А ты прямо сложный, как… сапог?

Астре вздохнул:

– Не обижайся, я не очень хорошо выражаю в словах то, что думаю.

– Значит, говорить надо почаще, – сказал Элиас, зевая. – Я посплю, пока пригрелся. Завтра, глядишь, как огурчик буду.

Некоторое время прошло в тишине. Горе-колдун ворочался, кашлял и все никак не мог задремать. Астре не шевелился, хотя нужно было уходить. Он невыносимо устал от одиночества и мертвой Хассишан.

– Слушай, а ты порченых боишься? – осторожно спросил он, наблюдая за огнем.

– Чего мне их бояться? – зевнул Элиас. – Я же прималь.

– А ненавидишь?

Астре сломал веточку.

– Думаешь, я не заметил, что у тебя ног нет? – сонно пробормотал парень. – Я, может, и валенок, но глазастый. Поэтому и предложил обмен. Я тебе помощь, а ты мне… ну это. Науку.

И он уснул под взглядом ошарашенного Астре.

* * *

Прошел тридень с тех пор, как они миновали реку. В последние ночи Хассишан два раза покрывалась инеем, но оттаивала. Серая каша облаков медленно перетекала на восточный край небесной тарелки, местами оголяя ее голубое дно. Снег она все еще держала при себе.

Воздух стал влажным, отчего вода добывалась куда легче. Впереди стелилась крапчатая пустошь в пучках желтой травы. За ней темнели громады стесанных ветрами коричневых скал. У подножия блестели точно стеклянные осколки полосы озер-миражей. Скоро должны были появиться гейзерные поля и жертвенное ущелье, за которым пустыня постепенно переходила в степь.

– Давай в игру сыграем, – предложил Элиас, оказавшийся неугомонным болтуном. – Я тебе придумаю загадку, а ты мне разгадку. Идет?

– Идет, – устало согласился Астре.

– Ни рожи, ни кожи. На обрубок похоже.

– Я, что ли?

– Пха-х! – Элиас даже согнулся. – Дурье! Это же полено!

– Я не виноват, что у тебя загадки странные, – нахмурился Астре, пытаясь почесать нос о плечо.

Он держался за Элиаса, руки были заняты, и это доставляло неудобства.

– Слушай, а ты почему никогда не смеешься? Болит что-нибудь?

Астре не ответил.

– Ладно, давай вторую загадку. По дороге идет, а ногами не касается.

– Издеваешься?

– Да почему издеваюсь-то?

– Опять я?

– Всадник на лошади! Ты что такой важный, чтобы я про тебя только сочинял?

– С чего ты вообще взялся загадки загадывать? – рассердился Астре.

Тело затекло, и ему хотелось поерзать, но он понимал, что тощему Элиасу куда тяжелее.

– А я это… Когда сказал, что ты сапог. В смысле, что ты сложный, как сапог. Это потому, что я сразу не придумал, как тебя обозвать. Потом уже придумал. Можно же разные слова брать. Вроде ребуса или еще чего.

– Значит, все-таки издевался?

– Да нет же! – Элиас перехватил его поудобнее. – Я просто учусь сравнивать хорошо. Ну, чтобы потом не сплоховать. Я все люблю хорошо делать. Ты давай тоже придумывай. Вот скажи, на что похож этот… как его… гейзер?

Астре вздохнул:

– Смотря в каком состоянии.

– Да в любом. Давай в двух словах про каждое.

Калека задумался, вспоминая, потом сказал:

– Голубая лужа. Вытаращенный глаз. Мокрая борода.

– А при чем тут борода?! – расхохотался Элиас, ссаживая Астре и хватаясь за живот.

Калека смутился.

– Я сначала хотел сказать про водяной столб, но это же и так столб, а ты просил сравнение. Я подумал, что это похоже на белую бороду из капель. Раз она из воды, то мокрая. Если в двух словах.

– О-хо-хо-й, парень, ты мне все косточки перетрясешь такими шутками!

Элиас утер раскосые глаза и скрестил ноги.

– Устал? Пить хочешь? – спросил Астре.

– Я попробую сам, – покачал головой Элиас. – А ты не смотри, а то я стесняюсь.

Он повернулся спиной, и Астре честно старался не пялиться на его светлую в рыжину голову и скелетоподобную фигуру, обернутую длинным плащом. Пару мгновений спустя Элиас затрясся. Калека едва не начал паниковать. Он подумал, что Элиас вышел из тела.

– Нет, я не могу сосредоточиться после этой твоей мокрой бороды! – заявил тот, содрогаясь от хохота.

– Несерьезный ты, – выдохнул Астре, протягивая ему ладонь.

Веснушчатый и толстогубый, с глазами, между которыми уместилась бы детская ладонь, Элиас обладал невероятным магнетизмом, который Астре не мог объяснить. В нем действительно обитал дух прималя, но концентрации на его вызволение пока не хватало. Судя по отношению к порченым, Элиас был ближе к Иремилу. Он не собирался зарабатывать убийством детей. У прималей много других дел в городах. Они могли якобы отгонять призраков, проклятия и несчастья. Лечить душевнобольных, это уже не притворно, а на самом деле. Толковать сновидения и проводить испытания для учеников. Но любому прималю нужно было доказать свои умения. Для этого они и пересекали Хассишан.