Грег бросил взгляд на Софи. Ее холодное выражение лица ничего ему не сказало.

— Папа, я этого не делала. — В голосе Дэзи слышался смех.

— Чего ты не делала?

— Я передумала. Я оставляю ребенка.

Когда поезд со скрежетом остановился в Авалоне, желудок Дженни завязался в узел. Она попыталась успокоиться. Не нервничать. Ведь она возвращается домой. Нужно радоваться.

Но вместо этого Дженни чувствовала себя проигравшей. Месяц назад она уехала в Нью-Йорк в надежде… на что? Что ее жизнь вдруг превратится в эпизод из «Секса в большом городе»? Бросить в воздух шляпу, когда мир признает, что она великолепна? Что ее тут же окружат друзья, которые в ней заинтересуются и будут ею восхищаться? Нужно было все продумать заранее. Если бы она это сделала, то поняла бы, что убежать от себя невозможно. Пребывание в городе, встреча с литературным агентом, который разъяснил, сколько работы предстоит проделать, раскрыли Дженни глаза. Она была подобна своей незаконченной книге: сама находилась в разработке. К тому же городская жизнь, как выяснилось, — это не то, чего хотела Дженни.

Чувствуя тяжесть в теле, Дженни сняла сумки с верхней полки и направилась к выходу. Она ступила на платформу, тут же налетел резкий холодный ветер.

Облако снега и пыли рассеялось, и Дженни увидела на платформе Рурка в слабом неровном свете, точно это был сон.

Внезапно Дженни вспомнила день, когда Джоуи сделал ей предложение. Рурк тогда хотел что-то ей сказать, и, возможно, если бы она позволила ему это сделать, все обернулось бы по-другому. Даже через сотню лет Дженни не забудет выражение глаз Рурка в тот день. Его взгляд стал суровым, тяжелым, мгновенно заледеневшим от ее слов. «Джоуи сделал мне предложение». Всего на секунду, подумала Дженни. На секунду она заглушила свои истинные чувства. Секунда сомнения — и она открыла для Джоуи дверь. Секунда — и она разрушила жизни троих.

— Не вздумай сказать: «Я же тебе говорил», — предупредила Дженни Рурка и подумала, отобразились ли переживания от воспоминаний на ее лице.

— Думаю, это не требуется, — ответил Рурк, но в его голосе не было удовлетворения.

Дженни стояла перед ним как идиотка. Обнять его? Поцеловать в щеку? Чего Рурк от нее ждет?

— Я не знала, что ты придешь, — наконец сказала Дженни.

Рурк взял самую тяжелую сумку и направился к выходу. Никаких объятий. Даже не сказал ей «привет». Чего уж там надеяться на улыбку? Может, тот прощальный поцелуй ей приснился?

— Я подумал, тебя потребуется подвезти, — сказал Рурк.

— Спасибо, Рурк.

— Не благодари меня пока что. Я приехал, чтобы остановить тебя.

— Что?

— Чтобы отговорить тебя ехать в лагерь «Киога».

Их ботинки скрипели на ледяном снегу стоянки.

— Тогда ты зря приезжал, — ответила Дженни. — Я уже все решила. Это мой новый адрес на ближайшее будущее.

Рурк швырнул вещи на заднее сиденье «форда».

— Там же нет ничего в радиусе десяти миль!

— Что мне как раз и нужно, особенно после того, как я узнала, что такое жить в большом городе.

Дженни забралась на пассажирское сиденье.

— Ты остаешься со мной, — произнес Рурк, заводя двигатель.

Дженни рассмеялась:

— Мне всегда нравились мужчины, которые не боятся командовать окружающими.

— Я серьезно, Дженни.

Она перестала смеяться.

— О боже. В самом деле.

— Жить так далеко от города среди зимы — плохая идея.

— Как и то, чтобы мной командовать.

— Я никем не командую! Просто существует слишком много причин против того, чтобы ты там оставалась.

— Это твои причины, не мои.

Они заехали в гараж для грузовиков позади пекарни, где стояла машина Дженни. На Дженни вдруг нахлынули противоречивые чувства. Она не хотела признавать, что была рада видеть Рурка. И глупо взволнована тем, что он за нее беспокоится. И вместе с тем это ее раздражало.

— Вот что я тебе скажу, — начала Дженни. — Я буду звонить тебе каждый вечер, чтобы ты знал: убийца с топором в очередной раз меня пощадил.

— Этого недостаточно.

— У меня другое мнение, — возразила Дженни. — Соглашайся.

Рурк молча перетаскивал сумки из своей машину в машину Дженни. Хорошо, подумала Дженни. Пусть дуется. Она не собирается его успокаивать.

— Я могу и сама о себе позаботиться, — заверила Дженни Рурка. — Могла всю жизнь, смогу и сейчас. Давай посидим в пекарне. Я угощу тебя булочкой.

Они прошли через заднюю дверь, и их встретила какофония звуков: грохот тележек, шум оборудования, спокойная джазовая мелодия из магнитофона.

Дженни глубоко вдохнула, почувствовав, как воздух с запахом дрожжей и свежего хлеба наполняет каждую клеточку ее тела. Она дома. До отъезда Дженни и не подозревала, до какой степени это место является частью ее естества. Нравится ей это или нет, пекарня у нее в крови. Она вшита в самую ее душу.

— А вот и ты, негодница из большого города. — Лора вышла из кабинета и заключила Дженни в нежные объятия. — Без тебя здесь все не то. Но могу тебя заверить, мы отлично справляемся. — Она взглянула на Рурка. — По крайней мере, большинство из нас.

Рурк нахмурился.

— Я пытаюсь убедить Дженни не ехать в этот домик.

— Почему нет? — спросила Лора. — Это же замечательно. Вдали от всего, идеальное место, чтобы работать над книгой.

— Я слышала, ты переезжаешь в зимний домик. — Дэзи Беллами прошла через створчатые дверцы из кафе. — Там здорово, — продолжала она, и ее лицо поражало своей живостью. — Тебе там понравится. Прошлое лето мы провели в лагере «Киога». Там было потрясающе.

— Спасибо, — от души поблагодарила Дженни и Дэзи, и Лору. — Приятно знать, что не все считают эту идею плохой.

Дженни направилась наверх, в свой кабинет, взять кое-какие бумаги, над которыми хотела поработать. Дэзи пошла за ней и остановилась на пороге.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Хорошо.

— Лично. — Дэзи обернулась через плечо и вошла в кабинет.

— С тобой все в порядке?

— Да.

Однако лицо девушки потеряло живость и приобрело мучнистый цвет. На лбу и над верхней губой проступили бисерины пота, и, глядя на Дэзи, Дженни начала волноваться.

— Дэзи, присядь. Ты хорошо себя чувствуешь?

Дэзи вытерла ладони о фартук.

— Время от времени меня тошнит, но я не больна. Я беременна.

Дженни словно обдало ледяной водой. Дэзи беременна. Она ведь еще ребенок. Конечно, тут нечему удивляться. Испокон веков подростки попадали в неприятности. Даже красивые, умные девушки с большим будущим. Например, мать Дженни. Ее лучшая подруга Нина. Любая девушка, которая позволяла страсти побороть осторожность и здравый смысл, подвергала себя риску забеременеть.