– А спасибо сказать не собираешься? – окликнул ее хозяин.

Обезьянка тут же оторвалась от еды и, не выпуская из рук подачку, отвесила Минляну малый поклон.

– Ладно, ладно, было бы за что, – проговорил Минлян.

Обезьянка снова склонилась над угощением.

Покончив с ужином, Минлян поднялся, чтобы идти дальше и еще раз глянул в сторону хозяина обезьянки, тот продолжал выпивать. Немолодая обезьянка, прислонившись к дереву, дремала, сложив лапки на животе, ее шею обвивал железный обруч, на тело свисала прикрепленная к обручу цепь. Голову и тельце сплошь покрывали еще свежие рубцы. Минлян ушел, а она так и не проснулась.

На следующее утро Минлян отправился навестить Ли Яньшэна и Ху Сяофэн. Несмотря на то, что в шестнадцать лет Минляну пришлось с ними расстаться, а заодно бросить школу и пойти работать в ресторан «Маршал Тяньпэн», десять лет до этого он проживал в их семье; к тому же, не уйди он тогда в «Маршал Тяньпэн», сейчас у него бы не было целых шести ресторанов в Сиане. Тут же ему вспомнилось, как Ли Яньшэн во время приезда в Ухань дал ему, шестилетнему мальчишке, двадцать юаней; когда умерла бабушка, он прибавил эти деньги к своим накоплениям и купил билет до Яньцзиня, но в итоге сел не на тот поезд.

Дом Ли Яньшэна находился там же, где и сорок с лишним лет назад, но по сравнению с теми временами, когда в нем жил Минлян, теперь он выглядел совсем уж обветшалым и приземистым; в выходящем на улицу фасаде были проделаны окно с дверью, благодаря чему дом превратился в мелочную лавку. Минлян вспомнил, что в молодости Ли Яньшэн работал в магазине на улице Дунцзе, где продавал соевый соус, уксус, засоленные овощи, а также сычуаньский перец, бадьян и соленый доуфу. Собираясь в гости к Ли Яньшэну, Минлян узнал, что тот заболел остеомиелитом, эта зараза доставляла ему невыносимые мучения. Как-то среди ночи из-за сильнейшего приступа он в чем мать родила сполз с кровати, забрался по приставной лестнице на крышу и сиганул вниз. Он надеялся, что расшибется насмерть, но вместо этого лишь переломал ноги. Перед визитом Минлян прикупил четыре бутылки водки и четыре блока сигарет. Переступив порог, Минлян заметил лежащего в глубине комнаты Ли Яньшэна. Ху Сяофэн сидела за прилавком, вышивая крестиком и приглядывая за товаром. Дядя, тетя, – окликнул их Минлян. Те от неожиданности замерли. Наконец, узнав Минляна, Ли Яньшэн приподнялся с кровати.

– Минлян, ты когда приехал?

– Вчера.

– Еще и на гостинцы тратился, – запричитала Ху Сяофэн.

Когда Минлян уселся, Ли Яньшэн тут же его спросил:

– Уже, наверное, слышал про то, как я с крыши спрыгнул?

– Он теперь каждого, кого видит, сперва спрашивает «ты уже слышал, как я с крыши спрыгнул?», словно это какой-то геройский поступок, – встряла Ху Сяофэн.

– Балаболка, – зыркнул в ее сторону Ли Яньшэн.

– Кто это балаболка? Первый же начал.

– Да уж слышал, не стоило этого делать, дядюшка, – отозвался Минлян, пытаясь прекратить перепалку.

– Недотепа, хотел было помереть, так не вышло, – вздохнул Ли Яньшэн, – теперь вся эта история превратилась в анекдот.

Тут Минлян вспомнил, что в последний раз точно такие же слова слышал от своего отца Чэнь Чжанцзе, когда сидел с ним во дворике железнодорожной больницы.

Пока они разговаривали, Минлян увидел на одной из стен плакат пятидесятилетней давности, на котором в сценических костюмах из «Легенды о Белой змейке» были запечатлены Ли Яньшэн, Чэнь Чжанцзе и Интао; от времени плакат совсем поблек, покрылся пятнами и червоточинами. Ли Яньшэн, заметив, что Минлян рассматривает плакат, пояснил:

– В прошлом году наш старый театр снесли под торговый центр; эту афишу нашел в кладовке один рабочий, который оказался племянником твоей тетки, поэтому она сходила и забрала на память.

– Какие же вы тут молоденькие.

– Кто бы тогда мог подумать, что я превращусь в такую развалину.

– Минлян, – подала голос Ху Сяофэн, – ты ведь в детстве так любил газировку, хочешь? У нас есть.

– Спасибо, тетя, у меня сейчас уже здоровье не то, чтобы пить холодное.

– Полгода назад мне из Уханя звонила дочь Чэнь Чжанцзе, спрашивала твой номер. Сказала, что у твоего отца появились проблемы со здоровьем, хотела, чтобы ты к нему съездил, не знаю, удалось тебе выбраться?

– Она мне как позвонила, так я сразу и поехал.

– И как его здоровье сейчас, поправился?

Минляну не хотелось докладывать Ли Яньшэну о реальном самочувствии Чэнь Чжанцзе; во-первых, Чэнь Чжанцзе до сих пор был в обиде на Ли Яньшэна, ведь из-за него шестнадцатилетнему Минляну пришлось уйти в «Маршал Тяньпэн» и вместо учебы варить свиные лытки; во-вторых, сейчас обоих стариков уже разбила болезнь, так что ни один из них не мог помочь другому, никакого толка от их обоюдной заботы не было; все эти лишние разговоры приводили лишь к пустому трепу, а пустой треп тоже был лишним; поэтому Минлян сказал:

– Он тогда сильно простудился, но его несколько дней прокапали в больнице, и он поправился.

– Раз так, то хорошо, а то я тогда прямо заволновался.

– Отец даже планирует следующей весной наведаться в Яньцзинь.

– Да уж надо бы. Приедет, свожу его отведать свиных лыток, – откликнулся Ли Яньшэн и тут же добавил, – пусть не тянет с приездом, а то никого из стариков не останется.

В тот же день после обеда Минлян отправился в дом престарелых, чтобы навестить там отца Го Цзыкая, Го Баочэня. Го Баочэнь в прежние годы мел в Яньцзине улицы и был заядлым картежником; гадатель Лао Дун рассказывал, что в прошлой жизни Го Баочэнь дослужился до премьер-министра при Китайской республике. Двадцать лет назад Го Цзыкай перед отъездом в Англию, отправился к своему преподавателю в Баоцзи, при этом, ради встречи с Минляном, он специально сделал крюк и заехал в Сиань. Помнится, друзья тогда напились вдрызг. Даже когда Го Цзыкай обосновался в Англии, их общение не прервалось. Сначала они обменивались бумажными письмами, из них Минлян узнавал, что Го Цзыкай защитил докторскую, что Го Цзыкай устроился на работу в Лондоне, что Го Цзыкай женился на англичанке, что потом у них появилось двое ребятишек; когда друзья обзавелись мобильниками и подключились к Вичату, то они часто слали друг другу сообщения; благодаря Вичату Минлян смог получать семейные фотографии Го Цзыкая с его женой и детьми, его жена-англичанка была настоящей красавицей. В один миг пролетело двадцать с лишним лет, Минлян и Го Цзыкай уже готовились разменять шестой десяток. Когда Минлян пришел в дом престарелых, Го Баочэнь сидел на кровати и чесал в затылке. Медсестра объяснила Минляну, что Го Баочэнь страдает атеросклерозом, у него уже наметились признаки деменции, говорит он совсем редко, и в основном это фразы из лексикона картежников, типа: ходи уже,