Минлян подсел на кровать к Го Баочэню, тот его не признал; Минлян объяснил, что он друг Го Цзыкая, Го Баочэнь его так и не понял. Тогда Минлян вдруг опомнился, вынул мобильник, проверил разницу во времени: в Яньцзине – вечер, в Лондоне – утро, и набрал номер Го Цзыкая. Вскоре на том конце послышался голос приятеля:

– Вот так сюрприз, раньше ты всегда звонил ближе к вечеру.

– Отгадай, где я?

– Сиань – город большой, как тут отгадаешь?

– Я сейчас в Яньцзине, зашел в дом престарелых проведать твоего отца.

– Вот это да, так может включим видеосвязь, хочу его увидеть. У него с головой нелады, сам мобильником пользоваться не может, я его уже сто лет не видел.

Минлян переключился на видеозвонок и навел камеру на Го Баочэня.

– А вот и дядюшка, у него все превосходно.

Тут же он обратился к Го Баочэню:

– Дядюшка, с тобой разговаривает Цзыкай.

– Па, как себя чувствуешь?

– Хватит болтать, ходи уже, – махнул рукой Го Цзыкай.

Разговор не складывался, поэтому Минлян направил камеру на себя.

– У дядюшки только с рассудком проблемы, в остальном – полный порядок.

– Похоже, он располнел, вон какие щеки отвисли, – заметил Го Цзыкай, – скажи, чтобы ему не давали там таскать все подряд.

– Хорошо, – пообещал Минлян, – а чем ты сейчас занимаешься в Лондоне?

– Только что сдал вещи в химчистку, возвращаюсь домой. Кстати, это Темза.

Го Цзыкай навел камеру в сторону Темзы. По реке плыл какой-то кораблик.

– Вот тут и присяду, – проговорил Го Цзыкай.

Устроившись на берегу, он направил камеру на набережную, по которой прогуливались англичане и приезжие из разных стран. Затем Го Цзыкай стал наводить камеру на разные объекты и попутно комментировать, что это:

– Глянь, это Биг-Бен.

– Вижу, красота, – откликнулся Минлян.

Тут Го Цзыкай вздохнул:

– Увидав сейчас состояние отца, скажу тебе правду, Минлян, не стоило мне в свое время уезжать в Лондон.

– Ты о чем? – удивился Минлян, – Ты был самым перспективным в нашем классе.

– А оказался самым никчемным. Я уже так долго живу в Англии, но до сих пор так и не пригласил сюда отца, а сейчас даже если бы и пригласил, так он уже не в том состоянии. Точно говорят: о родителях надо заботиться пока они живы.

– Старо как мир, сложно совмещать в жизни карьеру и почитание родителей, ты же человек занятой.

– Занятость тут не при чем, основная проблема – разный менталитет.

– Ты о чем?

– Знаешь, я когда женился, то хотел пригласить в Лондон отца, а жена ко мне тут же с вопросом, мол, кто оплатит дорогу? Разумеется, я, – говорю я, а она мне: раз твой отец так хочет приехать, то пусть найдет возможность оплатить проезд; потом спрашивает: где он будет жить? Разумеется, у нас, – говорю я, а она мне: раз есть возможность приехать сюда, значит должна быть возможность, чтобы остановиться в гостинице; то есть мой родной отец мало того, что должен был сам оплачивать проезд, так еще и жить в гостинице. Разговоры на эту тему всегда заканчивались скандалом, поэтому приезд отца приходилось все время откладывать, вот и дооткладывали, что он уже успел умом тронуться.

Немного помолчав, Го Цзыкай добавил:

– Сейчас я бы и рад вернуться в Китай, поскольку мне эта Англия уже поперек горла, но у меня здесь, кроме жены, еще и двое детей, так что ни туда, ни сюда. Я никогда перед другими не ворошил грязное белье, раньше и знать не знал, что такое разный менталитет, а теперь вот на собственной шкуре прочувствовал.

Тут Минлян вспомнил, как во время разговора с отцом во дворике больницы, тот сказал ему, что – всю жизнь провел под одним знаком – «бедность»; еще он вспомнил сказанные на свадьбе дочери слова Фань Ючжи, который всю жизнь проработал водителем.

– Жена твоя тут не при чем, да и менталитет тоже, – решил успокоить друга Минлян.

– А что тогда при чем?

– Просто время не то, какое надо.

– В смысле?

– Помнишь, Лао Дун говорил, что твой отец в прошлой жизни был премьер-министром? Будь сейчас те времена и ему отцу пришлось бы наносить в Англию официальный визит, то, как бы тебе не хотелось оплатить его расходы, ты все равно не смог бы этого сделать.

– И то правда.

– А приехал бы премьер-министр в Лондон, то поселиться у тебя он бы тоже не смог.

– И то правда.

– А если бы премьер-министр отправился на встречу с британским премьером на Даунинг-стрит, 10 и пригласил бы с собой твою английскую супругу, она бы пошла?

– Конечно.

– А если бы перед своим отъездом твой отец пожаловал бы ей двадцать тысяч фунтов стерлингов в подарок, она бы их приняла?

– Конечно.

– Ну и при чем тут менталитет?

– Охренеть, – вырвалось у Го Цзыкая.

Приятели оба засмеялись.

– Минлян, это мой самый веселый день за весь год.

– Могу еще дать совет.

– Какой?

– Ты уже прожил немало лет, начинай вспоминать все свои тревоги, сколько было проблем, какими огромными и неразрешимыми они казались, а теперь взгляни на них с высоты сегодняшнего дня, они же яйца выеденного не стоят.

– Точно, – согласился Го Цзыкай и добавил, – пообщавшись с тобой, должен кое-что констатировать.

– Давай.

– Несмотря на то, что я учился за границей и получил степень доктора, ты умнее меня.

– Цзыкай, я человек непросвещенный, ты так надо мной не шути.

– Я говорю правду.

– Поговорить с другом по душам всегда приятно, – откликнулся Минлян и добавил, – как вернешься, приезжай в Сиань, навернем с тобой свиных лыток.

– Обязательно, и напьемся снова как следует.

Минлян отсоединился и тут же отметил, что он-то Го Цзыкая в Сиань пригласил, а тот его в Лондон – нет; судя по всему, Го Цзыкаю там и правда приходится несладко. Минлян невольно вздохнул.

На следующий день наступил Праздник середины осени. Узнав о приезде Минляна, хозяин яньцзиньского ресторана «Маршал Тяньпэн», Лао Чжу, отправил к нему подручного с приглашением прийти на ужин, чтобы вместе отметить праздник. Поэтому после обеда Минлян зашел в специализированный магазин, где продавали сигареты с алкоголем и прикупил там шесть бутылок лучшей водки и шесть блоков лучших сигарет; вечером, прихватив гостинцы, он отправился в западную часть города, где находился ресторан «Маршал Тяньпэн». Когда-то вихрастый, а теперь обритый наголо Лао Чжу стоял на входе. Едва завидев Минляна, он захохотал в голос, поглаживая лысую башку. Больше тридцати лет назад, когда Минлян устроился в «Маршал Тяньпэн» учеником, он обращался к Лао Чжу не «хозяин», а «дядюшка» или «наставник». Вот и сейчас он крикнул:

– Наставник!

Лао Чжу, заметив в руках Минляна гостинцы, не стал разводить сантименты, а лишь сказал:

– Ну к чему, к чему все