Вернувшись домой, она сразу же сообщила новость детям, и онипошли гулять в парк, а затем вернулись в отель — укрыться от жары. Николай былтак же взволнован, как и она, а Саша, посмотрев на мать своими большимиголубыми глазами, спросила, есть ли там платья для маленьких девочек.

— Нет, милая, там нет. Но я куплю тебе новое платье,как только смогу. — Зоя уже купила им и себе все самое необходимое, нотеперь начиналась новая жизнь.

Она получила хорошую работу и надеялась, что будет получатьприличную зарплату. Теперь уж больше никогда не придется танцевать. Жизньулыбнулась ей.

И тут Зое вдруг пришло в голову, что, возможно, она увидит уАксель кого-нибудь из своих старых друзей.

Подобно тому как они избегали ее, когда она впервые приехалаиз Франции, а затем полюбили, теперь они совершенно забыли о ней после смертиКлейтона и окончательно отвернулись, когда она разорилась. Какими женепостоянными были эти люди! Но ее это уже не волновало. С ней ее дети, и этосамое главное, самое для нее важное. А все остальное приложится.

И все-таки они выжили… Жизнь вдруг снова показалась ейпрекрасной.

Часы работы в магазине тянулись долго; дамы, которых Зояобслуживала, были очень требовательными, избалованными и нетерпеливыми, анекоторые сами не знали, чего хотят, но она держалась спокойно, приветливо, сдостоинством и вскоре поняла, что прекрасно чувствует, что им нужно. Она моглаотпустить платье в одном месте, присборить в другом, и женщина расцветала,глядя на себя в зеркало… Она могла подобрать идеальную шляпку, подходящуюименно к данному костюму… веточку цветов… меховую оторочку… исключительнокрасивые туфли. Она изобретала модели, будто слагала стихи, и директриса былачрезвычайно ею довольна. К Рождеству Зоя заняла у Аксель подобающее место; онапродавала больше всех остальных, и клиенты просили, чтобы их обслужила графиня.Графиня то… графиня это… а не думаете ли вы, графиня… о, графиня, будьте добры…Аксель смотрела, как она работает: всегда благоразумно и с достоинством, еесобственная одежда всегда была элегантной и безукоризненно подобранной; онаприходила на работу в белоснежных перчатках, с красивой прической, а ее легкийакцент придавал ей загадочность. И Аксель очень скоро стала всем рассказывать,что Зоя — родственница русского царя. Именно такой человек был нужен для еесалона. И когда Серж Оболенский пришел посмотреть на «графиню», о которой всеговорили, он с изумлением узнал Зою, и на глаза у нее навернулись слезы.

— Зоя! Что ты здесь делаешь?

— Развлекаюсь. — Она ничего не говорила о тех трагическихдвух годах, которые ей пришлось пережить.

— Хорошенькое развлечение! Впрочем, это, должно быть,довольно забавно. Ты должна прийти к нам пообедать.

Но Зоя всегда отказывалась. У нее теперь не было ниподходящей одежды, ни времени, ни даже сил, чтобы вращаться в их кругу. С этимбыло покончено.

Каждый вечер она спешила домой к детям, которые ждали ее вквартире на Тридцать девятой улице, неподалеку от Ист-Ривер, куда они переехалиперед самым Рождеством. Дети ходили в хорошие школы, и, хотя постоянноповышаемое Аксель жалованье и доплаты не позволяли им приобретать предметыроскоши, денег вполне хватало, чтобы иметь все необходимое, работа же быланамного лучше, чем раньше, когда она танцевала в варьете у Фитцхью.

Она продолжала работать у Аксель, когда в мае 1932 года былпохищен, а затем найден убитым ребенок Линдбергов; вскоре после этого она судивлением прочла, что в июле того же года умер Флоренц Зигфельд. Интересно,как бы ей работалось у него, а не в варьете Фитцхью? Любопытно, что с Джимми? Онауже давно вернула ему сто долларов, которые он подсунул ей в сумочку, когда онапопала в такое отчаянное положение, и теперь вестей о нем никаких не имела. Онбыл частью другой жизни, другой, прочитанной главы, она же продолжала работатьв качестве «графини» у Аксель. Ей было особенно приятно, когда ЭлеонораРузвельт приехала в салон купить кое-что из одежды во время избирательнойкампании мужа.

Зоя с теплотой вспоминала старинных друзей Клейтона ипослала им поздравительную телеграмму, когда Франклин победил на выборах;Элеоноре же она послала чудесную меховую шапочку, которую та пообещала надеть вянваре, в день инаугурации, чем чрезвычайно порадовала Аксель.

— Вы определенно знаете, как вести себя с клиентами,machere[6].

Элегантная француженка смотрела на нее с сияющей улыбкой. Ейочень нравилась Зоя, и она была в восторге от маленького Николая. У него былиблагородные манеры маленького принца; в истории, которые ей однажды рассказалОболенский о Зое и дочерях царях, теперь легко было поверить. Зоя быланеобычной женщиной, родившейся в неудачное время.

Если бы судьба сложилась иначе, она, вероятно, вышла бызамуж у себя на родине за князя и жила бы в одном из дворцов в Петербурге. Этобыло несправедливо — так же несправедливо, как и сокрушительная депрессия,которая все еще продолжалась. Казалось, что в тот год голодали все, кромеклиентов Аксель.

На Рождество Зоя повела Николая на фильм «Тарзан», и он былв восторге, а потом они вместе пошли в кафе. Он учился в школе и прекрасноуспевал, а в одиннадцать лет заявил вдруг, что хочет стать бизнесменом, как егоотец. Саша же хотела стать кинозвездой.

Зоя купила ей с знаменитую куклу Шерли Темпл, и она всегданосила ее с собой вместе с Аннабель, которая уцелела во время пожара. У нихбыло счастливое детство, несмотря на все трудности, которые им пришлосьпережить. Весной Аксель назначила Зою заместителем директора, что означалобольшую зарплату и более высокий престиж и давало самой Аксель чуть большесвободного времени. Зоя уговорила Аксель разрешить Элси де Волф по-новомуоформить магазин, и салон стал пользоваться еще большим спросом.

— Счастлив тот день, когда вы вошли в эту дверь!сказала Аксель, глядя на оживленную толпу покупателей — салон только чтооткрылся после косметического ремонта. Среди клиентов был даже мэр Нью-ЙоркаФиорелло ла Гуардиа, и дела пошли еще лучше, чем прежде. Аксель подарила Зоенорковую шубу, и та задохнулась от восторга, глядя на нее. Она была сделана изпрекрасной норки и безукоризненно сшита. Зоя смотрелась в ней превосходно,когда возвращалась домой к детям на автобусе, а еще через год она смоглапереехать в новую квартиру, которая находилась всего в трех кварталах от«Аксель». Теперь у каждого из детей была своя комната. К тому времени Николаюбыло уже почти тринадцать, и он был рад, что Саша не будет теперь постоянно путатьсяу него под ногами.

А два года спустя, в день рождения Саши, которой исполнилосьодиннадцать, Аксель пригласила Зою поехать с ней в Париж за покупками. Николайотправился погостить у друга, Зоя наняла к Саше няню на три недели, и они сАксель отплыли во Францию на «Куин Мэри». Когда шампанское было выпито ивсеобщее возбуждение улеглось, Зоя увидела удалявшуюся статую Свободы иподумала, как много событий произошло после смерти Клейтона. Он умер семь летназад. Ей исполнилось тридцать семь, но казалось, что прожила она не одну, анесколько жизней.