На экране, при съемке снизу, было видно то, что она не могла видеть, когда неслась на лыжах сегодня утром: они летят прямо к пропасти, к черным скалам. Следить за неотвратимым приближением людей к пропасти было жутко (хоть кому, как не им самим, знать, что все окончилось хорошо). Зрелище выглядело настолько впечатляющим, что даже двое-трое сидящих у стойки оторвались от своих газет и кофе. Даже барменша оборотилась к телевизору и прибавила звук.

Вот Ленчик на экране завидел скалы и заложил широкую дугу, делая знаки и крича Кате… Вот она поняла его и стала тормозить… Потом потеряла равновесие, плюхнулась наземь и полетела вниз, вздымая тучи снега… Вот она уже повисла, как акробат, над убийственной бездной… В рядах зрителей (и за кадром, и здесь, в гранадском аэропорту) раздалось дружное «ах!». Катя отвела глаза от экрана. Снова переживать ужас тех минут, когда она висела над пропастью, не было никакой возможности…

– А мы с тобой круты, тетенька! – прокомментировал Ленчик. – Прям хоть завтра в Голливуд. «Миссия невыполнима – три»!

Он как раз глядел в телевизор, не отрываясь.

Но Катя вновь посмотрела на экран, только когда сменился план.

Снова пошло профессиональное изображение. На пленке двух человек, скованных наручниками, заталкивали в полицейский фургон. И хотя Катя этих людей видела два раза в жизни и лишь мельком, она без труда узнала: то были те самые хозары, что похищали ее в Мадриде и караулили сегодня у монастыря.

А затем на экране вдруг появилась скала Гибралтара, потом – тихая улица в тени пальм, особняк и британские бобби у входа. Потом показали, как чье-то тело в черном чехле заталкивают в санитарную машину.

Затем снова продемонстрировали, в этот раз в замедленной съемке, хозар – как их погружали в полицейский фургон. Диктор за кадром заливался трелями своих «ррр», но все было ясно без слов: полиция связала налет на монастырь со вчерашним убийством на Браунинг-стрит в Гибралтаре и была уверена, что оба преступления совершили хозары.

И, наконец, напоследок явилось лицо корреспондента. Он стоял на подъездной дороге к монастырю Святой Екатерины и выдавал сентенции – наверно, что-нибудь об угрожающей Европе русско-хозарской мафии.

Далее пошли новости спорта, и барменша, не без любопытства оглядев славянские лица Кати и Лени, сделала звук тише.

Тут объявили посадку на мадридский рейс, и гости солнечной Гранады, практически без багажа, с одним лишь рюкзачком, двинулись к «трубе», ведущей на летное поле.

16 марта, 15.50. Рим

Как только они совершили посадку в римском аэропорту имени Леонардо да Винчи и Катя, по-европейски соблюдавшая все здешние нормы безопасности, включила свой мобильник, он зазвонил. Видимо, деньги, положенные на ее счет дисциплинированной Дашкой, добрались до оператора.

– Катьюша, – раздался в трубке бархатистый голос Паоло, – я тебе звонил весь день, ты где?

– А ты?

– Я в Риме, прилетел сегодня из Нью-Йорка. И все-таки я хочу тебя увидеть. Где ты в данный момент находишься? Скажи, и я немедленно вылечу к тебе!

– А вылетать никуда не надо, – пропела Катя, несмотря на бурно протестующие жесты Ленчика. – Я тоже нахожусь в Риме. Вот только что прилетела. Слышишь, как турбины гудят?

– О-о!! Я немедленно выезжаю в аэропорт! Я тебя встречу, Катя! Я вас обоих встречу! А потом мы пойдем ужинать в самый лучший ресторан города. В «Росетту». Нет, даже в «Сан-Суси»! Я вас угощаю! Брасселини не любят оставаться в долгу!

– Ну что ж… – Катя на секунду замешкалась, а потом решилась: – Хорошо, Паоло, встреть. Буду очень рада тебя снова видеть. Только… Сначала, извини, нам предстоит небольшое дельце. Может, мы встретимся позже?

– Нет-нет, я приеду, я хочу тебя видеть прямо сейчас и отвезу вас, куда вам будет нужно.

– Да, но я не знаю, сколько мы будем заняты…

– Не проблема: я подожду вас. Сколько скажешь: час, два, три, день, месяц…

– Ну, если ты так хочешь…

– Да, я хочу! Я очень хочу!.. Какой ваш рейс, откуда вы прилетели?

– Компания «Эйр Европа», из Мадрида.

– Я буду тебя ждать у вашего выхода. Если я вдруг немного задержусь – в Риме такие пробки! – пожалуйста, дождитесь меня!.. Пожалуйста!..

Едва Катя сбросила звонок, как на нее налетел с упреками Ленчик:

– Зачем ты сказала Брасселини, что мы в Риме?! Зачем ты вызвала его в аэропорт?!

– А в чем дело, Лелик? – округлила глаза Катя. – Почему бы нам с тобой не сэкономить на такси?

– Ты что, забыла?! – зашипел племянник. – Это он, твой Брасселини, навел на нас русскую мафию в Барселоне! Он сам признался! А может, у него с бандитами еще более тесная связь? Может, он вообще на них работает?..

– Угу, и дарит всем радиоуправляемые туфли, – усмехнулась девушка, и парень немедленно замолк и насупился.

А еще через минуту мобильник зазвонил и у него. Лелик нажал на «прием», и глаза его округлились от удивления.

– Это ты, Юкико?! – пробормотал он.

– Привет, Реня. Как дела?

– Хорошо. То есть без тебя – плохо.

– Ты уже, наверно, в московских снегах?

– Нет, Юкико, не совсем. А ты? Ты еще в Европе?

– Да. Последний день. Завтра мы возвращаемся в Токио.

– А где ты конкретно?

– В Риме.

– В Риме?!! – Ленчик аж подскочил в своем кресле. – В Риме! Я тоже! Я тоже здесь! Мы с тобой должны увидеться! Сегодня же!

– Я готова, Реня.

– Юкико, моя сладенькая! У меня тут небольшое дело, но к вечеру я освобожусь, конечно, давай встретимся!

– Где и когда?

– Давай… Давай в одиннадцать часов вечера у фонтана Треви. – «Реня» назвал единственную римскую достопримечательность, о которой знал. – Идет?

– Конечно, Реня. Я буду ждать тебя.

– Когда уходит твой самолет в Токио?

– Завтра в одиннадцать утра.

– О боже, у нас еще двенадцать часов впереди!..

– Да, Реня.

В ее голосе Лене послышалась многообещающая улыбка.

– Итак, одиннадцать, фонтан Треви.

– Да, Реня.

– Если что, я тебе перезвоню по этому номеру.

– Да, Реня.

Ленчик нажал на «отбой» и воздел руки к самолетному потолку: «Аллилуйя!»

Он находился в состоянии радостной ажитации, аж на кресле чуть не подпрыгивал. Катя едва сдерживала улыбку, наблюдая за ним: «А мой племянник горяч – ох и горяч!»

Самолет остановился и заглушил турбины.

– Ты не забудь, – сказала Катя, опуская Лелика с небес на землю, – что мы с римской невестой, Владой этой, так и не договорили.