– Че-го?!..

– В юную и не очень привлекательную дамочку. Слегка мужиковатую, но не без изюминки. У меня, кстати, в реквизите сейчас коса есть – закачаетесь. Во! С руку толщиной. И до пояса… Песня! «Расти, коса, не путайся. Маму, дочка, слушайся!»

– К-какая коса? Какая дочка? Аниськин!!!

– А чего? Костик, между прочим, прав. Девчонкой тебя точно никто не узнает! Ну и… точно получится «не без изюминки»… Гы-гы-гы!

– Да-да! – загорелся Костик. – Из одежды: джинсики, алясочки, куртейку пухленькую, петушочек модненький, шарфюшечку в тончик…

Мама! Роди меня обратно!

Я совсем недавно весь этот кошмар вспоминал – Викуля, девушка моя, меня точно так же уродует! Разве что только… без косы, что «до пояса». И… что это за изобилие у Костика уменьшительно-ласкательных суффиксов в лексиконе? И… богемный шейный платок под курточкой, и фигура какая-то рыхлая, бабская! И меня, между прочим… рвется трансгендировать. Извращенец мутный! Статью за мужеложство еще никто не отменял.

Пока я выкипал внутренне, они уже обо всем договорились!

– Годится. Возьмем за основу. Теперь смотри, Костик, эту картинку нужно набить краской на какой-нибудь водолазке. Размер именно такой, не больше. И… чтоб где-то тут, под ключицей. Так, чтобы заметно было из-под расстегнутой куртки. Успеешь?

– А чего тут успевать? «КТ»… вензель… типа, имя-отчество? Как у графьев?

– Не важно. Цвет чтобы был чуть светлее или чуть темнее ткани. Чтоб и не броско, и не сливался.

– Тонкости прям какие… Сделаем. Только… Гоша… как договаривались!

– Я ж сказал. Будут деньги…

– Да я не о том! Насчет… конфиденса. Ин стрикт!

– А! Чтоб не трепались?

– Ну.

– Костик! Ты меня знаешь. А парень предупрежден. Парень хороший, умный. Он тебя не подведет, гарантирую.

– Я очень сильненько на тебя надеюсь, Гоша.

– Не бойся, Костик.

– Ну… тогда давайте работать. – Наш пухлый помощник повернулся в сторону театра и широко взмахнул рукой. – Добро пожаловать в Храм Мельпомены! Поведу вас в гримерку… «кривыми глухими окольными тропами»!

О! Стругацкие?

Уважаю!

Как?!

Как они ходят с этим канатом на затылке?

Во-первых, голова постоянно запрокидывается назад – стоит только потерять бдительность и расслабить шею. Это, видимо, и есть та самая знаменитая «лебединая осанка», которой гордятся наши женщины. Понятно теперь, почему «красные девицы» на Руси «плыли» по своим краснодевичьим делам «яко лыбедь бела». Из-за толстенных кос, что «до пояса», а то и «до пят» – по-другому и не получилось бы!

Во-вторых, появилась проблема с поворотом позвонков шейного отдела: «задний якорь» упрямо не позволял этого делать – центрировал мою симметрию, словно корабельный гироскоп, да еще и постоянно за что-нибудь цеплялся! Плюс навязчивая фобия, что коса может оторваться. Очень дорогой аксессуар, между прочим: со слов Костика – мне с моей Ленинской стипендией за все четыре курса не рассчитаться.

Минут через тридцать своего существования в женском обличье я вдруг уличил себя в приобретении новых, абсолютно неожиданных для себя навыков: дабы не оторвалась коса, смотрю теперь по сторонам, не двигая головой вообще – одними глазами, до предела загоняя зрачки в углы собственных глазниц.

«Кошу лиловым глазом», словно конь в яблоках.

Больно, блин!

И голову со временем начало ломить с непривычки. Хотя, с точки зрения разведчика, зафиксированный в пространстве череп – очень полезный навык: должно здорово дезориентировать потенциального противника. Наверное. В конце концов, из-за всех этих шпионских упражнений глаза так сильно устали, что я придумал для бокового обзора поворачиваться всем телом, словно замурованный в шейном корсете пострадавший терпила. Мелькнуло что-то сбоку – разворачиваю корпус в нужную сторону, максимально демонстрируя непринужденность в движениях. Можно еще ногу на ногу закинуть самым естественным образом. Девочка я или нет? Просканировал нужный сектор, вздохнул печально и пошел накручивать организм в противоположную сторону, словно корабельное орудие главного калибра.

Напомню: естественно и непринужденно.

Насколько это получалось – одному Аниськину было известно. Тому самому, который как увидел меня в новом обличье, так иного цвета, как пунцово-красный, своим лицом больше и не демонстрировал: все пыхтел и тужился, тщетно пытаясь сдержать в себе радостные впечатления от того, что сотворил со мной весельчак Костик.

Самое шокирующее, на мой взгляд, – это размер груди.

Бесполезно было объяснять этому маньяку, что в моем юном возрасте некоторые девочки вообще могут не выделяться вторичными половыми признаками – не отросли еще. Так нет же – всандалил мне аж третий размер. Третий! Это при моей-то хрупкой архитектуре. Мало того – на резиновом муляже, изображающем женскую грудь омерзительно зеленого цвета (принцесса Фиона, блин), оказались противоестественно крупные соски, которые, на мой взгляд, находились не совсем в тех местах, что назначила им мать-природа. И эти кошмарные пупырыши серьезно выпирали наружу под тоненькой водолазкой небесно-голубого цвета! Так, что только ленивый не оборачивался на лавочку, где я сидел. Представляете, кем я себя чувствовал? С возбужденной по неизвестно какому поводу огромной грудью?

Сволочь Костик!

Так, говорит, ваш вензелечек виднее будет.

Ага. Если только сверху! С высоты птичьего полета. Потому как в пространстве он располагался почти горизонтально.

Моя родная грудь сильно потела под искусственным органом, неэргономичные застежки которого болезненно впивались в спину при малейшей попытке облокотиться на спинку лавочки. Костик, неожиданно оказавшийся достаточно сильным чувачком, так энергично затянул ремни, что сейчас мне даже дышалось с трудом. Преодолевая эти чертовы путы, приходилось судорожно и с усилием заглатывать воздух, отчего моя привнесенная резиновая сексуальность эротически подрагивала под водолазкой, привлекая дополнительное внимание случайных прохожих.

Среди которых, между прочим, должен бродить сам Трафарет.

А я в таком виде!

О! Про макияж еще не упомянул.

Я, конечно, не привереда, но… разве молодые девочки красят губы в морковный цвет? С вызывающе оранжевым отливом? Такой неповторимый оттенок я, бывало, встречал на почте – в день выплаты пенсий и пособий. Он словно угрожающий окрас на теле безобидных на самом деле травоядных животных. И в почтовых условиях звучит так: «Без очереди не влезай!» Или: «А вас здесь вообще не стояло!»

А какую пенсию охраняю сейчас я своим агрессивным окрасом? И от каких старушек?

Гад Костик!