— Недовольные, как всегда, недовольны! — усмехнулся дельтианец.

— И когда в следующий раз ждать их выступления? — Йохан уже давно привык полагаться в таких вопросах на дельтианцев, которые каким-то удивительным образом не только гасили опасные настроения в коллективе, но и весьма точно предсказывали новый взрыв недовольства.

— Жди со дня на день! — пожав плечами, ответил Франко. — Завтра закончим со стадом, а затем ты объявишь о долях… Ну и дай им денёк-два организоваться.

— И с этими придурками я путешествовал двадцать лет! — вздохнул Беккер. — Ноют по каждому поводу, подлецы…

— Люди вообще несовершенны, — заметил Нил. — Ты, Йохан, не злись на них… Они кто? Тупые исполнители! Пешки! Чего с них взять-то?

— Так, понимаешь, Нил… — покачал головой Беккер. — А если пулю в спину тихонько пустит кто?

— Не переживай, не пустят! — улыбнулся Франко. — По законам за такое можно и в петлю… Свои же такого не одобрят.

— А если тот, кто пулю пустит, не признается? — поднял бровь Беккер, а потом нахмурился. — Да и вообще… Мне уже всё равно будет, знаешь ли…

Франко вздохнул и кивнул. Лично он в глубине души считал, что Беккер и Нил — тоже пешки. Но, к сожалению, пешки очень трезвомыслящие, которым природная смекалка заменяет мозги. Вот, казалось бы, ну как можно так трезво оценивать свою смерть?

Но Беккер оценил — и даже сказал то, что Франко вовсе не хотел бы слышать. А теперь и этот чудесный вариант устранения старого главы номада придётся временно отбросить…

Дан и Ко, у Каменной Собаки, Центральные равнины, Марчелика. 23 мая 1936 года М.Х.

— Какой чудесный подарок! — пробормотал себе под нос Дан, глядя на расположенный у подножия холма лагерь номада. — Встали на старом месте…

— Ну… Они-то точно на холме не уместились бы! — заметил Вильям.

— Нет, не уместились бы, — согласился Дан, не желая спорить.

В этот раз со Старганом пошли все. Молодые касадоры, старик Джон, тётя Луиза, Леопольд, Николас, Марко с племянниками — и даже Алекс. Надо было видеть лицо Анны, его матери, когда она его отпускала… Но обратил внимание на её печальные глаза разве что Дан. Он даже незаметно кивнул женщине, показывая, что всё будет в порядке, но мать Алекса это ни капли не успокоило.

Впрочем, раз уж Пелла увязалась со всеми, отказать Алексу было оскорблением, которое парнишка бы ни за что не простил…

— Вижу Беккера, — сообщил Иоганн. — Добычу делят… Нашу, между прочим!

— Ты чего это, Ган, таким жадным стал? — ухмыльнулся Мигель. — Со стада мы подняли добычи на сорок тысяч во, а ты Йохану остатки пожалел!..

— Я бы и от остатков не отказался! — вздохнул Иоганн. — Купил бы себе фургон побольше…

— А зачем тебе новый фургон? — удивилась Мэнола. — Он у тебя и так наполовину забит оружием и боеприпасами!

— Так в том-то и дело… — снова уставившись в бинокль, печально согласился Иоганн.

План атаки доверили составлять старику Джону — как самому опытному. А помогал ему Марко и Дан с Иоганном. В результате, план был прост прямо-таки до безобразия. Чтобы не вступать в долгую перестрелку, требовалось всего-навсего взорвать фургон Беккера!.. Для этого надо было пушкой закинуть внутрь фургона бомбу. И ничего сложного — благо, с холма окно было отлично видно…

Главное — поймать момент, когда Беккер в фургоне будет один. Его семью никто и пальцем трогать не собирался. Ну а после начала наблюдения стало ясно, что задача и вовсе упрощается. Потому что фургон Йохана был разделен на две части: жилую и рабочую. И семья Беккера уже пошла спать в жилую зону, а сам Беккер заперся с тремя касадорами внутри рабочей.

— Деньги делят! — хмыкнул старик Джон. — От всех заперлись… Разве же можно так, а?..

Конечно, в любом номаде царит товарно-денежный коммунизм, где есть общая кубышка и личные сбережения — но вот делёж добычи всегда происходит открыто. Это одно из основных правил. Ведь если делить деньги за закрытыми дверями, возникает искушение что-нибудь полезное присвоить. Поэтому глава номада и доверенные касадоры всегда садятся в центре лагеря и расписывают доли каждого — честно и открыто.

— Кажется, Беккер решил изменить традиции… — пробормотал Бенедикт.

— Бен! Это не твоё дело, как живут в другом номаде! — возмутилась тётя Луиза.

— А вот и нет, мам! Дела этого номада — это уже моё дело! — не согласился с ней сын.

— В самом деле… — ухмыльнулся Марко. — Важно знать, как и чем живут те, кого ты собрался перестрелять…

В детали грязной истории с Беккером его давным-давно посвятили. И пусть Марко не рвался мстить за неких Айвери и Старика, но позволять дельтианцам крутить целым номадом тоже не хотел. А потому с изрядным воодушевлением присоединился к плану касадоров.

— Всё, заперлись! — сказал Иоганн. — Начинаем?

— Подожди, не спеши… — сказал Дан и сам уставился в бинокль.

Ему очень не нравилось, что лагерь всё ещё не спит… Среди фургонов разгуливало слишком уж много касадоров для столь позднего часа. В основном, конечно, не спали мужчины. Они кучковались у костров, у входов в фургоны, о чём-то говорили… Были и те, кто стягивался к фургону Йохана. И Дана вся эта ситуация, откровенно говоря, напрягала. Ведь у них уже есть план, которому надо следовать — иначе зачем было его составлять?

— Ну так что, начинаем?! — нетерпеливо спросил Мигель.

— Держите наготове специи… — приказал Дан. — Джон, а ну-ка глянь, что у них там творится!

— А ну-ка, а ну-ка!.. — Джон вытащил свой старый резной бинокль, который, по слухам, стырил в опере Порта Марчелика, и принялся смотреть.

Дан тоже с интересом смотрел вниз. А вскоре к ним присоединилсь все, у кого были нужные устройства. Разве что Пелла и Алекс изнывали от нетерпения и любопытства. Ну и ещё тётя Луиза спокойно ждала — терпения у неё было хоть отбавляй.

— Придётся планы-то менять… — заметил, наконец, старик Джон. — Давайте-ка просто понаблюдаем за происходящим. Но всем надо быть готовыми! Луиза!..

— Что тебе? — миролюбиво спросила тётя Луиза.

— Пушку-то заряди… — улыбнувшись во всё морщинистое лицо, попросил Джон. И сразу стал похож на печёное яблоко. Очень довольное печёное яблоко…

Номад Йохана Беккера, у Каменной Собаки, Центральные равнины, Марчелика. Самый тёмный час, 23 мая 1936 года М.Х.

— Йохан! — гневный крик донёсся откуда-то издалека, и глава номада замер, держа чуть наклонённый стакан у самого рта. — Выходи, сукин ты сын!

В дверь фургона раздался частый тревожный стук.

— Йохан! Йохан! — голос принадлежал одному из доверенных бойцов Беккера. — Они сюда идут!

— Кто они? — мрачно спросил глава вадсомада, ставя стакан на стол.