– Все эти годы я считал себя смелым, – произнес Дзирт. – Но теперь я понял, что я все-таки трус.

Джарлакс и Энтрери, услышав это странное замечание, обменялись недоуменными встревоженными взглядами.

– Ему хочется наведаться в Мензоберранзан не больше, чем мне, – предположил Энтрери.

Джарлакс кивнул, с сочувствием взглянул на Дзирта, и тот решил не возражать. «Пусть верят в то, во что им хочется верить», – подумал он. Однако на самом деле все обстояло совершенно иначе: он не боялся вернуться в родной город, он стыдился того, что когда-то оставил его.

– Значит, давайте сделаем то, за чем пришли, и побыстрее! – нетерпеливо воскликнул Энтрери.

Джарлакс поднял руку, призывая его стоять на месте, покопался в своем магическом кошеле и вытащил небольшое колечко, украшенное драгоценным камнем. Бросил его обратно и, снова сунув руку в кошель, извлек другое. Второе кольцо, очевидно, тоже оказалось неподходящим; Джарлакс положил его на место и сунул руку в мешок до локтя, хотя на вид он казался таким маленьким, что едва мог вместить ладонь.

На этот раз Джарлакс достал целую пригоршню колец, пару минут перебирал их, затем надел на палец одно – золотой ободок с каким-то искрящимся камнем, может быть, бриллиантом. Он подождал мгновение, прикоснулся пальцем к виску и произнес магическое слово.

Его широкополая шляпа зашевелилась, потом как будто бы поднялась сама по себе. Джарлакс продемонстрировал своим товарищам разгадку этого странного явления, сняв шляпу: по плечам у него рассыпалась копна белых волос. Густые волосы были уложены в оригинальную прическу: часть их была подстрижена «слоями», а часть спускалась на выбритую половину головы.

Джарлакс хлопнул шляпой по бедру. Волшебный головной убор начал уменьшаться в размере и наконец стал таким крошечным, что Джарлакс легко спрятал его в карман.

– Уверен, что для меня лучше будет изменить внешность, – пояснил наемник, подмигнув – а может быть, он просто моргнул. Это было непонятно, потому что черную повязку он снимать не стал. Сунув кольцо обратно в кошель, заменил его каким-то другим волшебным кольцом и знаком велел двум товарищам следовать за собой.

Они встретились с агентом Верховной Матери Зирит через пару минут, в пещере с наклонными стенами и естественными дымоходами. Пол был неровным, а кровь и слизь, покрывавшие камни, затрудняли движения.

– Вам следовало бы появиться раньше, – заметил Паленмас, молодой воин из Дома Ксорларрин. – Нам бы пригодились еще несколько клинков.

– Я не ожидал найти вас в Лабиринте, – отозвался Джарлакс, имея в виду туннели, ведущие к самым отдаленным восточным окраинам Мензоберранзана.

– Господские пути закрыты, магическим образом и в обычном смысле, – объяснил Паленмас. Господские пути представляли собой систему туннелей, которыми преимущественно пользовались для входа в Мензоберранзан. – Лишь глупец пойдет туда, рискуя напороться на глифы и защитные заклинания, которые понаставили там жрицы и маги.

– Однако я не сомневаюсь, что эта защита ежедневно подвергается испытаниям, – пробормотал Джарлакс.

– Непрерывно, – подтвердил Паленмас. – В коридорах нечем дышать от вони разлагающихся трупов демонов. Каждый час боевые отряды с риском для жизни выходят из укрытий, чтобы восстановить магическую защиту. Но безмозглые чудища продолжают наступать, хотя и дохнут, не добравшись до Мензоберранзана. – Он оглядел пришельцев. – То, что вы сумели целыми и невредимыми добраться до этой пещеры, говорит о вашей боевой отваге и хитрости. Но дальше ваш путь станет легче.

Однако трое путешественников почему-то сомневались в этом.

Паленмас кивком велел им следовать за ним и повел их к своему отряду; он объяснил остальным, что перед ними воины из другого патруля, чудом уцелевшие после жестокой схватки.

Они появились в подходящий момент. Группа дроу уже возвращалась в город, и лишь несколько переходов и пещер отделяли их от прямого, но хорошо охраняемого туннеля, ведущего прямо в Араунилкаурак.

Отряд без задержек миновал несколько сторожевых постов и недавно сооруженных ворот. Добравшись до огромной пещеры, командир распустил воинов, и те разошлись в разные стороны по улицам Мензоберранзана.

Джарлакс остановился и удержал своих спутников, чтобы Дзирт смог сориентироваться. Слева от них располагалось озеро под названием Донигартен; оттуда доносилось мычание домашних животных, рофов, которые паслись на небольшом островке. Пространство впереди было занято грибными рощами и фермами; среди рощ виднелись небольшие домики и одноэтажные склады. Собственно город начинался в сотне футов справа, с хибар Браэрина, района трущоб, известного также под названием Вонючие Улицы. Дальше в той стороне, вдоль стены пещеры, как вспомнил Дзирт, тянулось ущелье Когтя, за ним – Господские пути и Брешская крепость, возвышенность, на которой располагались академии дроу.

Дзирт взглянул в противоположную от входа сторону, на юго-запад, на дворцы самых могущественных благородных Домов – они стояли на плато Ку’элларз’орл. Его внимание захватило городское освещение – непрерывно сменявшие друг друга синие, пурпурные и зеленые сказочные огни. Искусно созданные магические «фонарики» живописно подсвечивали каждый сталактит и сталагмит. Это замечательное освещение совершенно изменило когда-то темную и мрачную пещеру Араунилкаурак и превратило ее в Мензоберранзан.

Следопыт продолжал изучать город, и взгляд его переместился на север и задержался на светящемся Нарбонделе, огромном столбе, который дал пещере имя. Когда-то Дзирт отсчитывал свое время по интенсивности свечения этой гигантской колонны.

Нарбондель представлял собой островок порядка в море хаоса, он являлся постоянной величиной в бурлящем водовороте событий, символом часа, дня, вечности для дроу.

– Сейчас идем в Вонючие Улицы, – сообщил Джарлакс, когда чужие воины разошлись. – Там я раздобуду кое-какие сведения… – И тут он смолк, заметив выражение лица Дзирта.

Следопыт стоял неподвижно, словно зачарованный, и, не отрываясь, смотрел на магическую колонну.

Впрочем, мысли Дзирта, судя по его отрешенному, безразличному взгляду, витали далеко-далеко отсюда.

* * *

Брелин прежде даже представить себе не мог, что на свете существует такая боль. Жжение не прекращалось ни на секунду и было намного хуже того, что он испытывал в молодости от удара змееголовой плетки своей верховной матери или злобной магии жриц.

Он не мог в это поверить. Это длилось бесконечно. Он был уверен, что скоро сойдет с ума от страшных, невыносимых мучений. Он был подвешен над полом на цепях, с запястий, охваченных железными наручниками, струилась кровь; он беспомощно смотрел на то, как правая нога раздувалась, увеличиваясь в размерах. Брелин не мог представить себе более жуткой боли – кости в его ноге расщеплялись надвое, рвались мышцы и кожа.

Они разорвутся и сломаются снова, так обещали ему заклинания жриц Меларн, которые танцевали вокруг; и их злобная магия была обращена на Брелина, подвергаемого страшным пыткам. Одна нога превратится в четыре, затем придет очередь второй, и он станет гигантским пауком.