– Среди нас есть ученый муж и мудрец, – заговорил Громф и с небрежным видом откинулся на спинку кресла; Кэтти-бри подумала, что он нарочно решил пропустить оскорбление мимо ушей, продемонстрировать, что нисколько не задет. Он указал в сторону Пэрайса Ульфбиндера, который скромно кивнул в ответ на комплимент.

– И волшебница, – в свою очередь отметил незерес, и леди Авельер наклонила голову.

– Несколько… магов.

Пенелопа Гарпелл, похоже, вовсе не сочла обидную паузу забавной.

– И Избранная, – закончил Громф, глядя на Кэтти-бри с презрительной усмешкой, – хотя она, по-видимому, никак не может решить, волшебница она или жрица.

– А я думаю, что она и в том и в другом смыслит больше, чем кто-то еще, – вмешался Атрогейт.

– Дворфы-рабочие, которые возятся с камнями, затем величайший маг расы дроу, лорд и леди из Незерила, пара драконов и… – За этим последовала очередная явно уничижительная пауза. – …люди. Итак, в нашем распоряжении знания многих рас, понимание волшебства трех различных эпох и самых различных школ, – продолжал Громф. – Мы имеем доступ к Пряже, но в самых разных аспектах. В этом состоит наше преимущество в процессе поиска тайн Главной башни.

Архимаг смолк, поднялся и с царственным видом принялся расхаживать вокруг.

– Волшебство и магия, дарованная богами, – пробормотал он и кивнул в сторону Кэтти-бри и Амбры, изображая почтение. – Однако существуют и другие силы.

– Некромантия, – произнес лорд Пэрайс.

– То же колдовство, только искаженное, – возразил Киппер Гарпелл.

– Нет, это самостоятельное искусство! – настаивал лорд Пэрайс.

– Самостоятельное или нет, но оно тоже к нашим услугам. Джарлакс отправил к нам некроманта по имени Эффрон, который владеет артефактом огромной ценности, захваченным у лорда черепов, – объяснил Громф.

У лорда Пэрайса перехватило дыхание, потому что он хорошо знал некроманта по имени Эффрон, а также знал о весьма неприятной ссоре между Эффроном и своим ближайшим другом и тайным помощником в этом предприятии, лордом Дрейго Быстрым.

Кэтти-бри, в свою очередь, вздрогнула при упоминании имени сына Далии. Она посмотрела на Амбру, которая путешествовала в компании Эффрона в последние дни Магической чумы, и увидела, что женщина-дворф просияла от радости.

– Но я говорю не о нем, – продолжал Громф, – а о совершенно иной силе, не уступающей ни черной, ни божественной магии.

«Магия мысли», – услышали все присутствующие, хотя некоторые не сразу разобрались, что эти слова были не сказаны вслух, а переданы им при помощи телепатии.

– Видишь, Избранная Миликки: ты не единственная, кто черпает могущество из двух различных источников, – заметил Громф.

– Ничего себе новости. – Тазмикелла хмыкнула. – Архимаг Мензоберранзана теперь псионик, так, что ли?

– Громф Одран, звучит внушительно, – ехидно произнесла Ильнезара.

Громф ощерился при упоминании проклятого Дома; кроме того, ему была крайне неприятна мысль о том, что Киммуриэль по-прежнему находится вне его досягаемости.

– Я лишь начинаю изучать это загадочное искусство, – признался Громф, – но я уже видел достаточно, чтобы понять: оно прекрасно, и его можно объединить с магией Пряжи.

– С магией Пряжи Мистры? – переспросила Кэтти-бри, хотя, естественно, прекрасно понимала, о чем он говорит. Поскольку Ллос не удалось включить Пряжу в свое Царство, Кэтти-бри подумала, что упоминание о том, какая именно богиня прежде владела Пряжей, будет вполне уместно. Ей хотелось немного сбить спесь с высокомерного мага-дроу.

В ответ Громф изобразил скучающее, несколько недовольное выражение на лице.

– Я устроил так, что к нам присоединится представитель коллективного сознания иллитидов, – сообщил он. – Иллитиды весьма заинтересованы в этом необыкновенном предприятии, в котором участвует столько выдающихся магов.

– Это просто великолепно! – воскликнул порывистый Пэрайс Ульфбиндер и зааплодировал.

Кэтти-бри, совершенно не удивленная подобной реакцией, лишь вздохнула.

– Ты хочешь привести в Лускан проницателя сознания? – поинтересовалась Ильнезара, явно не разделявшая энтузиазма незересского лорда.

– Эту вонючую гадину с головой кальмара?! – возмущенно воскликнул Атрогейт. – Клянусь волосатой задницей Морадина, ты рехнулся, дроу!

Громф окинул Атрогейта таким взглядом, от которого, казалось, могла взорваться голова дворфа, – и Кэтти-бри даже испугалась, что архимаг решил уничтожить чернобородого наемника при помощи силы мысли. Но Атрогейт, целый и невредимый, сидел на своем стуле и выдержал свирепый взгляд темного эльфа, даже не дрогнув. Напротив, он ответил насмешливой и вызывающей улыбочкой.

Кэтти-бри напомнила себе, что в Королевствах существуют две непререкаемые истины: не стоит переоценивать дроу и не стоит недооценивать дворфа.

Обе расы это прекрасно знали и обычно использовали ошибки противника в собственных целях.

Кэтти-бри про себя развила эту мысль; и ей горько было думать, что физические ограничения, которые природа накладывает на индивидуума, – раса, пол, рост и сила, внешняя привлекательность – играют такую важную роль в восприятии этого индивидуума окружающими, в суждениях о нем. Внешнее иногда даже перевешивает деяния и слова разумного существа.

Эта мысль показалась Кэтти-бри настолько абсурдной, когда она добралась до сути, что в этот напряженный момент, окруженная могущественными существами, женщина не смогла сдержаться и рассмеялась. И это была не просто усмешка, она рассмеялась вслух, расхохоталась от души, и эта реакция на абсурдность происходящего поразила окружающих. Присутствующие уставились на нее с таким видом, словно она лишилась рассудка.

Громф окинул ее гневным взглядом. Сестры-драконихи на мгновение недоуменно нахмурились, затем тоже разразились смехом.

– В чем дело, дорогая? – спросил Атрогейт озабоченным тоном.

Кэтти-бри потребовалось еще несколько минут на то, чтобы взять себя в руки. Успокоившись, она оперлась о стол и поднялась, всем своим видом требуя внимания.

– Мы собрались здесь в час опасности ради общего дела; каждый из нас рассчитывает на приобретение знаний и опыта, желает стать частью чего-то более масштабного, не ограниченного рамками отдельной жизни, – произнесла она. Затем смолкла на мгновение и оглядела всех сидевших за столом, и с каждым на миг встретилась взглядом, словно признавая уникальность каждой личности. – Всех нас привели сюда разные причины, и все мы стремимся к различным результатам, выгодным как для нас, так и для тех, кого мы представляем, – продолжала она. – Возможен, конечно, и конфликт интересов, но эти интересы не расходятся с общей целью. И каждый такой личный интерес, хотя, возможно, и заслоняет чужие устремления, все же меркнет и не противопоставляется интересам третьего лица, четвертого и так далее. Оглядевшись, я вижу, что здесь не может быть главенства, как бы ни желали этого некоторые из нас. – Она покосилась на архимага Громфа. – И поэтому я настаиваю на том, чтобы появление любых новых членов в нашей команде получало одобрение всех, кто сейчас сидит здесь, за столом. Среди нас должно сохраняться равноправие.