— Но я ничего не помню…

— Правда? Боже мой. С другой стороны, это, наверно, и к лучшему.

— Но я хочу воспоминания! Я хочу что-то помнить!

— Ну что ж… — услышала Ледедже голос Смыслии, прежде чем дверь капсулы быстротрубы закрылась.

Ледедже кивнула Джоликси, который смотрел на нее с серьезным лицом, и пошла по ровным, надежным, как гранит, мосткам к кораблю, за ней следовал корабельный автономник и в своей кремовой окраске — шлеп-автономник.

Быстрый пикет «Обычный, но этимологически неудовлетворительный» выскользнул из ВСК «Здравомыслие среди безумия, разум среди глупости», пролетел по удлиненному гнезду полей, которые снижали его скорость до значений, с которыми могли справиться двигатели Быстрого пикета. Ледедже, которая знала, что истребители летают быстрее пассажирских самолетов, а катера обгоняют лайнеры, это казалось неправильным.

— Размер, — сказал коробкообразный корабельный автономник. Она стояла — корабельный и Колльер-Фалпайз парили рядом с ней — в главном коридоре и смотрела на настенный экран с серебряной точкой, которая была исчезающим вдали ВСК. Точка и вихрь звезд за ней начали смещаться по экрану, когда «Обычный, но этимологически неудовлетворительный» начал долгий поворот в направлении рукава Один-один Ближний конец и скопления Рупрайн. — Корабельные двигатели — они чем больше корабль, тем быстрее.

— Чем больше, тем лучше, — подтвердил Колльер-Фалпайз. Серебристая точка и весь звездный небосклон двигались по экрану все скорее и скорее, движение убыстрялось по мере того, как Быстрый пикет закладывал вираж, ложась на курс в три четверти, обратный тому направлению, куда летел ВСК.

— Позвольте я покажу вам вашу каюту, — сказал корабельный автономник.

Они взяли курс к Сичульту. Путешествие должно было продлиться около девяноста дней.

Каюта Ледедже, занимавшая пространство четырех прежних кают экипажа, была просторной и красивой, хотя и довольно скромной по сравнению с тем, к чему она привыкла дома. Вепперс был противником скромности, он полагал, что она свидетельствует о недостатке воображения или денег. Или того и другого. Ванная размерами не уступала каюте, там была прозрачная сферическая ванна, и Ледедже подумала, что ей понадобится инструкция, чтобы научиться пользоваться этим приспособлением.

Колльер-Фалпайз следовал за ней и корабельным автономником, паря в метре сбоку от нее, и она, рассматривая каюту, краем глаза видела и его. Как только корабельный автономник удалился, она повернулась к Колльеру-Фалпайзу.

— Я, пожалуй, еще посплю, — сказала она шлеп-автономнику.

— Позвольте, — сказала кремового цвета машина, и кровать — еще одно гнездо с умными перьями-снежинками, к которым она уже начала привыкать, — взбилась, словно до странности локальная метель в углу каюты. Они по праву назывались волнокровати.

— Спасибо, — сказала она. — Вам нет нужды оставаться.

— Вы уверены? — сказала маленькая машина. — Я хочу сказать, что, конечно, пока мы на борту корабля, с этим нет проблем, но как только мы прибудем куда-нибудь, мое отсутствие рядом с вами, где я могу защитить вас, в особенности во время сна, будет пренебрежением моими прямыми обязанностями. Нам обоим лучше привыкать к такому положению вещей, как вы думаете?

— Нет, — сказала она. — Я предпочитаю одиночество.

— Понятно. — Машина качнулась в воздухе, ее аура приобрела серо-синий оттенок. — Ну, как я сказал, пока мы на борту корабля… Прошу меня извинить.

Дверь за ним захлопнулась.

— «Кхе-кхе» — это, кажется, приемлемая будилка. Попробуем: кхе-дерьмо-кхе.

Она открыла глаза и обнаружила, что смотрит на человека, который, скрестив ноги, сидит в двух метрах от нее почти посредине каюты. На нем были те же темные одеяния, что на Демейзене, и — когда он мигнул, подтверждая, что она и на самом деле видит то, что видит, — она поняла, что перед ней поздоровевшая, пополневшая версия сухопарой фигуры, которая всего несколькими часами ранее прощалась с ней.

Она села, чувствуя, как вихрятся вокруг ее тела перья, как они схлынули в стороны. Она была рада, что на ней пижама, но не очень — тому, что отослала шлеп-автономника.

Демейзен поднял длинный палец.

— Один секунд. Вам может понадобиться вот это.

В нижней частя поля ее зрения красными буквами загорелось слово ИМИТАЦИЯ, на сей раз на марейне.

— Что тут происходит, черт побери? — сказала она, подтягивая колени к груди. На головокружительное мгновение она снова оказалась в своей комнате в городском доме в Убруатере десятью годами ранее.

— На самом деле меня тут нет, — сказал Демейзен, подмигивая ей. — Вы меня не видели, верно? — Он рассмеялся, раскинул в стороны руки, оглядел каюту. — Вы хоть представляете себе, насколько все это невероятно? — Он упер локти в колени, а подбородок — в согнутые пальцы. Слишком длинные, слишком многосуставные, они образовали подобие клетки. — Этот долбаный старый дилижанс думает, что он все еще крутой боевой корабль — как же, ведь у него сняли какие-то старые системы, а большинство других усовершенствовали. Шансов на то, что пассажир сможет с кем-то перекинуться словечком тет-а-тет, не больше… не знаю, чем ему сесть на космическую мель.

— О чем вы говорите? — спросила она, оглядывая каюту. Слово ИМИТАЦИЯ двигалось вместе с ее взглядом, словно субтитр.

Лицо у Демейзена словно скривилось.

— Хотя таких вещей и нет в природе. Может быть, столкнуться с астероидом. Не знаю. В любом случае, снова вас приветствую, — сказал он. — Но вы не рассчитывали увидеть меня так скоро.

— Рассчитывала, что не увижу никогда.

— Неплохо сказано. А еще вы, наверняка, спрашиваете себя, почему я здесь.

Она, глядя на него, покачала пальцем у нижней части своего лица.

— Можно убрать это…

Он щелкнул пальцами. Звук получился тревожно резкий, громкий. Она чуть не подпрыгнула.

— Прошу, — сказал он. Слово ИМИТАЦИЯ исчезло.

— Спасибо. Так зачем вы здесь, даже если только виртуально?

— Чтобы сделать вам предложение.

— Чтобы я стала вашей следующей аватарой и подвергалась унижениям?

Он снова поморщился.

— Ну, это делалось только для того, чтобы огорчить Джоликси. Вы видели того типа, в котором я… перебивался. Я освободил его на ваших глазах. Он был в полном порядке. Я даже пальцы ему залечил. Вы разве не заметили этого сегодня утром?

Она не заметила.

— И потом, он ведь на все сам согласился. И я вовсе не унижал его. Он разве сказал что-нибудь такое? Разве сказал — когда я его отпустил? Я не стал посылать видеозапись, не стал просить об этом ЗСБРСГ. Так что я честно не знаю, что случилось после моего ухода. А он — он не делал заявлений?