Эсперсиум являлся центром и источником богатств семьи Вепперса вовсе даже не в символическом плане. Огромное семейное состояние было сделано на компьютерных и экранных играх, включавших все более захватывающие и убедительные ощущения Виртуальной реальности, имитации, игры, интерактивные фантазии и приключения с большим числом участников, а также на более продвинутых играх всех разновидностей и уровней сложности, начиная от тех, что раздавались в качестве бесплатных образцов на пищевых упаковках из умной бумаги и игр малых размеров, встроенных в часы или ювелирные изделия, до тех, что требовали либо полного телесного погружения в полужидкую субстанцию процессора, либо более простых — но даже еще более радикальных — программно-аппаратных систем, связывающих биологический мозг с вычислительным субстратом.

Дом был давно опоясан коммуникационными башнями, которые были не видны из дома, но связывали его (и углубленную массу компьютерного субстрата, на которой он покоился) через спутники и релейные станции, расположенные по границам системы с еще более удаленными процессорными ядрами и серверами на более чем сотне планет, составлявших пространство Энаблемента, и даже с еще более отдаленными точками — с похожими (хотя и, как правило, не столь развитыми) цивилизациями, которые находили игры корпорации «Вепрайн» (при минимальном переводе и изменениях) такими же увлекательными и очаровательными, как и сами сичультианцы.

Но поскольку программное обеспечение многих из этих игр строго оберегалось, они могли функционировать только во взаимодействии с центром, который находился в Эсперсиуме, и взаимодействие это осуществлялось посредством всей системы серверов, процессоров и субстратов. Из дома имения можно было награждать или наказывать целые миры и системы в зависимости от того, насколько усердно местные правоохранительные органы применяли противопиратское законодательство, отсюда миллиарды пользователей получали доступ к новейшим апгрейдам, изменениям и уровням бонусов, а сведения о корыстных личных онлайновых и игровых наклонностях, предпочтениях и пристрастиях могли либо использоваться самой корпорацией «Вепрайн», либо продаваться другим заинтересованным сторонам, будь то правительственные или коммерческие.

Ходили слухи, что такого рода суперцентрализованный механизм начинает давать сбои, и дом перестал быть единственным местом, откуда все игры получали последние апгрейды (число спутников, куполов и яйцеголовых программистов определенно уменьшилось по сравнению с тем, что было прежде), но дом все же оставался чем-то гораздо большим, чем причудливое загородное имение.

Птицы, поднявшиеся с водоемов под барками, жалобно крича, устремились в небо.

Небольшой конвой барок двигался по акведукам над водным пространством внизу. Десятка два узеньких каменных башен держали на себе замысловатые каменные арки и контрфорсы, служившие опорой для висячих каналов. У каждой из башен виадуки расширялись, образуя круглые бассейны, по краям которых стояли стройные шпили и которые позволяли баркам — по одной или соединенным в небольшой флот — изменять направление и переходить в другие каналы. С полдюжины более мощных башен имели внутри лифты и пристани, для посадки и высадки пассажиров. Виадуки имели ширину всего в два метра, берега представляли собой тонкие каменные стены, вдоль которых не было дорожек, а потому прямо с них открывался вид до самого низа.

В двадцати метрах внизу в каналах, бассейнах и озерах в этот момент из исходных положений начинали развертываться десятки миниатюрных морских сражений.

Каждый боевой корабль имел длину с большое каноэ-одиночку и внешним видом напоминал корабль первого ранга тех времен, когда в морях Сичульта заправляли толстая броня и пушки крупного калибра. Каждый корабль был оснащен кормовым винтом с педальным приводом и румпелем, прикрепленным к скобе на поясе капитана, чьи руки оставались свободными, что позволяло ему вести огонь из трех или четырех стрелковых башен, в каждой из которых было по два или три ствола.

Там, где на надпалубной надстройке полномасштабного корабля должен был бы располагаться мостик, здесь был ряд щелей, похожих на те, что можно увидеть в древних рыцарских шлемах, которые надевались в те дни, когда сражались мечами, копьями и стрелами. Только сквозь эти щели человек в лодке и видел окружающий мир. Прицеливание осуществлялось с помощью таких простых средств, как расчет и умение, капитан миниатюрного корабля вращал башни и поднимал или опускал стволы с помощью набора шестерен и рычагов, встроенных в его тесный отсек. Каждое судно, кроме того, было оснащено несколькими миниатюрными торпедами и системой огней — аналогами прожекторов на большом судне, — которые позволяли капитанам общаться друг с другом, образовывать временные союзы и обмениваться информацией.

На мачтах висели флажки — по ним можно было узнать капитанов, которые, по требованию Вепперса, получали хорошую подготовку. Он когда-то и сам садился в такую лодчонку, это было в те времена, когда эта идея впервые пришла ему в голову, да и теперь еще иногда принимал участие в сражениях исключительно для любителей, таких же богатых и азартных друзей, но вообще-то, чтобы управлять этим суденышком, требовалось немалое мастерство — ради пустого времяпрепровождения приобретать таковое не имело смысла.

Теперь любительские разновидности кораблей оснащались двигателями, что немного облегчало жизнь капитана, но и при этом управлять кораблем, чтобы его не выбросило на берег или он не врезался в стену, было нелегко. А уж про удивительно трудную задачу точного прицеливания и стрельбы и говорить было нечего. Любительские версии кораблей имели более прочную броню и менее мощное вооружение, чем те, за которыми они теперь наблюдали.

Два корабля, находившиеся почти на стартовых позициях по концам длинного канала, соединяющего два пруда, обнаружили, но тут же потеряли друг друга из виду, но, тем не менее, подняли свои стволы и открыли стрельбу по тем точкам, где, как они полагали, теперь должен находиться противник, хотя надежды поразить цель были более чем призрачные. Снаряды, выпущенные противниками, вспахали дерн на невысоких холмах островков, подняли слабые фонтаны брызг в миниатюрных зарослях тростника и каналах. Ни один из снарядов не упал к предполагаемой цели ближе, чем длина корпуса суденышка.

— Пустые траты, — пробормотал Вепперс, глядя в полевой бинокль.

— А что — пули очень дороги?

Вепперс улыбнулся.

— Нет, я только хочу сказать, что число их у каждого ограничено.

— Они сами заряжают свое оружие? — спросил Фулеоу.

— Нет, это делается автоматически.

Главные стволы кораблей были больше похожи на гранатометы, чем на пушки, и конечно, дальность стрельбы у них была уменьшена пропорционально размерам лодок. Маленькие снаряды шипели и оставляли дымовой след, описывая траекторию над водой, но они были начинены взрывчаткой и могли нанести существенные повреждения, пробить броню лодки и вызвать пожар внутри, или же — при поражении вблизи ватерлинии — в лодке образовывалась такая пробоина, что суденышко начинало тонуть, либо при точном попадании из строя выходили башни или рули.