Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тишина, почти тишина – шелест листвы, возня каких-то зверьков в кустах, треньканье птичек и жужжание насекомых стали ответом древнейшему. Иных, более конкретных телеграмм не последовало.
Глава 35
Немного о сути древнейшего
– И что теперь? – растерянно выпалила Ася.
– Шеар передумает свои мысли-обиды и с большей вероятностью предпочтет никогда более не видеть Гиаль. Он любит эксперименты с миром живым, покой души, тихую радость, и не любит напоминаний о неприятном. А Гиаль? Она вернется, – легкая улыбка пробежалась по губам Лихаэля. – Потопает ногами, разобьет что-нибудь из своих бесценных бокалов, выплачется и вернется. Данные нами обещания, коль не сдержаны, это путы и жернова, это прорехи, через которые утекает сила бога.
– Шеар твой вообще причудливый. Лишь бы были зверики подиковиннее вокруг и больше ничего не надо. А ты сам злишься на нее? Будешь мстить? Говорил же, что собираешься… – Ася припомнила, как первопредок почти между делом наказал хамоватую эльфийку и сколько раз обещал позабавиться с виновным в краже личного могущества.
– Нет, передумал. Ей мстить скучно, наказала себя сама. Гиаль – жадная дурочка, пожелавшая уловкой обрести то, что ложью заполучить невозможно. А что до ее неприязни и проклятий… Меня невозможно проклясть смертным, практически невозможно богам. И мало кто может терпеть хоть сколько-нибудь долго, я тебе уже говорил.
Лихо негромко рассмеялся, почти гордясь своим статусом непереносимого, и повалился на траву, живописно раскинувшись по покрову трав. Кажется, травы-подхалимки или даже сама земля прогнулись под ним, как хороший матрас.
– Как я их всех понимаю, – прочувствованно согласилась Ася, присев на полянке и обхватив колени руками. Покрышкиной уже до смерти надоели Лихо, Гиаль и даже Шеардин. Хотелось домой, к дядьке, в маленькую квартирку, в тишину. В то место, куда никто не ворвется и не потащит никуда против воли, где дают возможность решать самой и уважают твое мнение и право на ошибку. Раньше Аська не понимала, насколько это важно, теперь прочувствовала в полной мере на своей шкуре.
– А почему ты уверен, что проклясть невозможно? В предыдущий раз, из-за которого ты по мирам свою силу собирал и из-под дерна здесь только что выкапывал, получилось, – сопоставила факты и назидательно уточнила Ася.
– О, моя милая, невозможно юная человечка, Гиаль такое не под силу, и она действовала не сама. Браслет на ее запястье и диск в мире-сне Шеара – творения куда более могущественных созданий, неудовольствие которых мы чем-то вольно или невольно вызвали. Именно потому, собственно, мы ждем светозарную здесь и сейчас. Туда лучше прибыть с имеющим право на визит проводником, чем искать пути и пробиваться незваному. Путь я осилю, спору нет, но в процессе, даже если неудовольствие моими деяниями было не слишком велико, невольно увеличу его многократно.
– Типа носорог близорук, но это не его проблема? – невольно хихикнула девушка.
– Что-то вроде того, – рассмеялся и Лихаэль, потянувшись, каким-то чудом дотянувшись и потрепав человечку по волосам. Она даже пытаться увернуться не стала. Все равно бесполезно, так к чему нелепые телодвижения?
– Долго будем ждать? – озаботилась перспективами Покрышкина, рассматривая вариант постановки палатки на храмовой полянке. Но вот чего она не собиралась делать, так это заниматься какой-нибудь другой фигней, вроде объявления голодовки. Поскольку совести у Гальки нет и ее внезапное обнаружение не предвидится, смысла в мазохистских акциях никакого!
– Она поймет. Скоро, возможно, очень скоро, – беспечно ответил древнейший. – Неисполненный долг тянет. Ты гейс закрыла, свидетель в том цвет браслета, и она гейс закрытым признала, пусть гласно о том не возвестила. С твоей стороны долга нет, оттого неисполненное обещание тянет сильнее.
– Ну… ок, – пожала плечами Покрышкина, мало что уяснившая из речей Лихо, кроме того, что Галька чует, что за ней должок, и постарается прикрыть его, пока метафизический банк не принялся блокировать ее счета, доставляя проблемы. Значит, оставалось поверить первопредку и сделать паузу.
– Ага… – многозначительно и одобрительно протянул Лихаэль, когда одно из деревьев сиварий, окружавших поляну, склонило ветку и дружески шлепнуло его по плечу.
– А перевести для не ведающих древесного языка? – брякнула Аська, почему-то решившая, что первопредок не просто радуется нежданному массажу, айв самом деле узнал нечто интересное посредством шлепка.
– Шеар у меня, а Гиаль отправилась в рощу вне времени для раздумий, – рассеянно перевел Лихо.
– Пошла выпить, в туалет или с собой покончила? – не поняла объяснения Аська.
Лихо ответить с первого раза не сумел. Смеялся так, что дрожали и роняли в изобилии свои лепестки сиварии на всей поляне. Потом все-таки подуспокоился и ответил членораздельно и даже так, что Покрышкина кое-что поняла:
– Роща раздумий – особое место. Кхель сотворила его таковым, воплотив почти невозможное. Хеерали – деревья, способные… нет, не останавливать, таким могуществом не обладает никто, кроме Сил Времени, но ускорять течение времени в пределах своего роста настолько, что быстрая его река вне рощи превращается в стоячий водоем.
– А-а-а, то есть Галя действительно пошла к этим х… подумать так, чтобы подумать быстро, – протянула Ася, мысленно с коротким смешком сократив название деревьев до старорусской буквы, следующей за ферт, и недоверчиво поделилась своими наблюдениями: – Ты какой-то другой стал.
– Другой? – темно-рыжая бровь Лихаэля вопросительно изогнулась.
– Ну, когда меня к тебе перебросило несколько дней назад, ты был насквозь чокнутым кровожадным придурком, которому в голову тысяча идей кряду взбредала, и ты кидался воплощать, кажется, первую попавшуюся или показавшуюся тебе самой странной. И был готов пришибить любого, кто у тебя на пути случайно оказался и не там пукнул.
– Я такой и есть, Ася, такой и есть, только вернувший свое могущество и память. Потому большая часть того, что вас, людей, приводит в ужас, с точки зрения полного осознания ситуации, мотивов и течений мне скучно воплощать, – быстрая улыбка снова блеснула на губах древнейшего, и последовало жутковатое пояснение: – Я это уже делал великое множество раз многими способами. Повторяться неинтересно.
– Маньяк на пенсии, блин, – пробурчала себе под нос девушка и привычно взлохматила пятерней волосы. Вопрос об относительной вменяемости Лиха так и остался нерешенным. Хотя был ли смысл его решать силами одной конкретной человечки, если Лихаэль Аэрдан к человеческой расе вообще никак не относился и людскими мерками психиатрии на глазок не измерялся? А поверхностное суждение:
