Батц начал службу в люфтваффе в 1935 году, однако обстоятельства сложились так, что с 1937 по 1942 год он служил летчиком-инструктором, и на фронт попал лишь в связи с острой нехваткой опытных летчиков на Восточном фронте. Главной причиной этой задержки была плохая стрельба, и с учетом этого просто странно, что Батц все-таки сумел добиться выдающихся результатов.

В декабре 1942 года он прибыл в JG-52 и сначала служил адъютантом Штайнхофа. Жить ему пришлось в одной комнате со своим командиром, и Батц жаловался, что храп Штайнхофа может разбудить даже мертвого. Однажды выведенный из терпения Батц взял Рыцарский крест Штайнхофа и положил ему на лоб, прикрепив табличку «За выдающийся храп». Штайнхоф оценил шутку и хладнокровно заметил: «Сегодня утром густой туман, поэтому я вздремну еще часок».

Вилли Батц совершил множество вылетов, совершенствуя свое мастерство. «Я расстрелял сотни тысяч патронов в воздух, хотя целился во вражеские самолеты», – говорит он об этом периоде. После четырех месяцев беспорядочной пальбы и почти непрерывных полетов Батц так и не сумел сбить свой первый самолет. Обозленный и разочаровавшийся в самом себе, он попросил о переводе на бомбардировщик.

Ему отказали, и 11 марта 1943 года он наконец-то одержал свою первую победу. Вот как это произошло. Батц вылетел к Керченскому проливу в качестве ведомого командира 5./JG-52 лейтенанта Хаберды. Утро было ясным, и истребители приблизились к району патрулирования, когда вдруг Батц заметил несколько серебристых точек на большом расстоянии. Точки быстро росли, и Батц сообщил об этом командиру. Хаберда ответил, что они пойдут на сближение, держась выше вражеских самолетов.

Немецкие летчики опознали противника, как 4 штурмовика Ил-2, которые намеревались атаковать немецкие паромы в проливе. К этому времени Батц уже хорошо знал тактику русских.

«Я атакую головного. Ты берешь замыкающего», – радировал Хаберда.

«Понял», – ответил Батц.

Батц толкнул вперед сектор газа и чуть опустил нос своего Ме-109. Он почувствовал, как самолет начало потряхивать. Два истребителя быстро оказались в 1000 метрах выше штурмовиков. Русские продолжали лететь по прямой и, похоже, не подозревали о присутствии противника.

Батц ощутил необычное волнение: настало время применить на практике все, чему он научился. Он заложил вираж и увидел, как Хаберда сделал то же самое. Теперь немецкие истребители оказались позади штурмовиков и летели тем же курсом. Ме-109 быстро нагоняли Илы, и пилоты, набрав скорость в пикировании, пристроились к намеченным целям. Батц увидел, как Ил-2 совершенно заполнил прицел.

Перед тем, как открыть огонь, Батц успел увидеть вспышки выстрелов командира эскадрильи. Затем он нажал гашетку, и ожили 20-мм пушка и оба пулемета. На боках Ила замелькали искры, там где пули и снаряды отскакивали от брони. Батц опустился ниже и увидел, как жертва Хаберды загорелась, плоским штопором пошла вниз и взорвалась на земле.

Батц погнался за своим самолетом, который отвернул в сторону и снова занял удобную позицию для стрельбы. Приближаясь снизу и сзади, он дал длинную очередь по маслорадиатору Ил-2. Русский самолет вспыхнул и метеором полетел к земле. Инстинктивно отвернув в сторону, Батц уклонился от хлещущей струи масла. Однако русский пилот сумел выровнять штурмовик. Батц выполнил новый заход и дал еще одну очередь. Ил взорвался в воздухе.

«Оглянись! Сзади!» – внезапно крикнул Хаберда.

Батц заложил крутой вираж, в последнюю секунду увернувшись от очереди вражеского самолета, который тут же был сбит лейтенантом Хабердой. Четвертый Ил-2 тем временем повернулся назад и удрал на базу. Попытка русских атаковать переправу была сорвана. Через час время патрулирования закончилось, и истребители полетели домой. Впервые Вильгельм Батц покачал крыльями в знак победы, пролетая над аэродромом. Механики встретили его радостными криками и поздравлениями. Они помогли снять парашют и начали пожимать руку.

«Ваш первый, герр лейтенант! Удачной охоты и дальше!»

«Спасибо, Хиллерс», – ответил Батц, пожимая руку механику. Затем подошел приземлившийся первым Хаберда.

«Ваш первый заход был прямо по учебнику, Вильгельм. Дальше будет больше».

«Благодарю, что прикрыли меня», – ответил Батц.

Во время разбора полета командир группы капитан Штайнхоф тоже поздравил Батца с первой победой. После этого карман его кителя украсил Железный крест 2-го класса – первая военная награда.

С 1 апреля по 7 мая Батц сбил еще три самолета, за что получил Железный крест 1-го класса. Он был очень горд наградой, так как победы дались ему тяжело. 8 мая был сбит лейтенант Хаберда, и на следующий день Батца сделали командиром 6-й эскадрильи. Вероятно, он был единственным командиром эскадрильи на всем Восточном фронте, который не был асом, – странное решение командования люфтваффе. Однако сам Батц не придавал этому особого значения.

«Я получил назначение не потому, что был хорошим летчиком-истребителем, а просто потому что был старше остальных. Мне исполнилось 27 лет – многовато для летчика-истребителя. Большинству пилотов было около 21 года, и я выглядел стариком среди них. Я был хорошим адъютантом, но плохим истребителем, и мой командир прямо сказал мне это. Я согласился с ним».

К июню 1943 года Батц в роли командира эскадрильи имел всего одну победу. В этом месяце он сбил второй самолет, однако к июню 1944 года на его счету было всего 15 побед. Его моральный дух упал до предела. Уверенность, необходимая для успеха, покинула его. Проведя 18 месяцев на фронте, над которым кипели бои, один из самых умелых пилотажников люфтваффе сбивал менее чем по одному самолету в месяц. В американских ВВС это называли «охотничьей лихорадкой», и Батц страдал ей в тяжелой форме. «Я страдал от сильнейшего комплекса неполноценности», – признавал он.

Однажды утром в конце августа 1943 года над Анапой появились восемь пикировщиков Пе-2. Они пролетели над аэродромом на малой высоте, обстреливая из пулеметов все, что попадалось на глаза, чтобы помешать немецким истребителям взлететь. Все опрометью бросились к траншеям, чтобы укрыться. После первого захода русских самолетов несколько истребителей вспыхнули. Облетев базу, русские вернулись, чтобы теперь сбросить свои бомбы.

Обер-лейтенант Батц со своим звеном сумел взлететь в промежутке между налетами. Однако они не сумели помешать второму заходу, и лишь когда русские повернули обратно, Ме-109 были готовы спикировать на них. Аэродром пострадал, несколько самолетов горели, две палатки были снесены взрывами; к счастью, они были пусты.

Четыре Ме-109 Батца погнались за бомбардировщиками. Они сократили дистанцию, а потом спикировали, набирая скорость. Вильгельм Батц приблизился на расстояние 120 метров к выбранной жертве, которая летела на правом фланге строя. Он открыл огонь, и русский бомбардировщик загорелся. Но его пилот продолжал упрямо тянуть к своим линиям, надеясь посадить самолет. Батц развернулся и зашел второй раз, дав еще одну очередь. Правое крыло Пе-2 отломилось от фюзеляжа, и самолет взорвался.