с магией, то тут простая химия, а химию я в школе хорошо учила. Единственное, непонятен механизм запечатления на человека, но поверю, что магия такое может. И, как всякая химия, тут возможны два варианта дальнейшего: действия вашего зелья заканчивается, после чего подливший его получает в лоб без шанса когда-нибудь понравится объекту приворота. Ну по крайней мере я бы никогда такого не простила никому, какую бы цель этот кто-то не преследовал. Второй вариант — привыкание. Несколько таких вливаний и вскоре человек уже не сможет без таких зелий с закономерным результатом в виде деревянного ящика.

— Наташа, порой вы очень… циничны, — поморщилась Верольда.

— Я реалист, Верольда. И, поверь, хорошо знакома с действиями таких препаратов. — Наташа помрачнела. — Один мой друг вот так закончил. Я к нему в больницу приходила за несколько дней до смерти… Не хочу вспоминать.

— В целом, вы правы. Правда, привыкания нет, там идет эффект накопления и каждый раз будет требоваться все большая и большая доза для того, чтобы достигнуть нужного эффекта. И, в один прекрасный момент уже ни о каком незаметном добавлении речь не идет. Кстати, среди высшей аристократии империи принято с детства давать такие зелья понемногу. К тринадцатилетнему возрасту они уже практически невосприимчивы к подобным отравам.

— Не думаю, что это совсем безопасно для детей, — поморщилась Наташа. — Там же идет воздействие на гормоны, к которому в столь раннем возрасте дети совершенно не готовы. Физически не готовы. Да и психологически тоже, полагаю. Неужели не аукается?

Врач замер, о чем-то задумавшись.

— А знаете… Есть кое-какие болезни, которые медицинская наука до сих пор не может объяснить. И, самое главное, исключительно среди высшей аристократии. Надо бы поинтересоваться с какого возраста они начали прививать иммунитет к подобным отварам. Спасибо, госпожа Наташа, если вы правы…

— Тем более, подозреваю, что это все равно не совсем помогает. Как я понимаю, привычка вырабатывается к какой-нибудь группе зелий, а их может быть несколько.

— Есть такое. Но там по степени воздействия градация идет. Защищают, как правило, от самых опасных. Остальные… Ну большинство просто силой воли можно перебороть.

— Что ж, спасибо, уважаемый Райин. Это было познавательно. И раз уже речь зашла о всяких лекарствах и ядах. — Наташа достала листок. — Скажите, вот один работник порезался о нож, здесь симптомы после этого, — Наташа перебросила листок с описанием того, что происходило с Тайлиным после ранения. — Как вы думаете, что это может быть?

Врач внимательно перечитал листок. Поднял глаза, отвернулся, снова перечитал.

— Хм… Не то чтобы я не знал, просто странно. Кому бы понадобилось наносить такое на нож.

— В каком смысле?

— Вы недавно в нашем мире и вряд ли успели прочитать наши любовные романы. Так вот, по описанию это похоже на действие вытяжки из корня Лакруна. В целом очень красивого и достаточно безопасного растения. А вот если корни растения выпарить на водяной бане, потом выдержать в спирте, сделать вытяжку. Получается такая смолянистая полупрозрачная масса, легко растворяющаяся в воде. Если несколько капель этого растворить в вине, то человек просто уснет и не проснется. Совершенно безболезненно. Потому и называют эту штуку ядом неразделенной любви.

Наташа поморщилась. Не любила она ничего высокопарного, особенно относительно того, чем людей травят. Врач, кажется, понял.

— Не подумайте ничего такого, отравить этим ядом кого очень трудно. Слишком уж характерный у него вкус и запах, ни с чем не спутаешь. Случайно можно выпить только, если уж совсем утратил вкус. Да и так, можно еще некоторое время не поддаться действию яда, а там выпить как можно больше молока. Молоко отлично нейтрализует яд. Успел выпить хотя бы стакан — будет болеть, но выживешь. Выпил два стакана — совсем хорошо. Три — считай повезло. Об этом все знают, кто читал такие книги. Так что отравиться этим ядом можно исключительно добровольно.

— Вот оно как… А если нанести его на нож?

— Вот это и странно… — Врач задумался. — Не то, что такого никто не делал… просто зачем? Конечно, яд, попадая внутрь через кровь, действует медленно…

— Насколько медленно?

— Да кто ж его знает? Могу только прикинуть… В зависимости от дозы… ну минут десять. Может чуть меньше. Вот я и не понимаю зачем? Ваш же человек не умер? Выпил бы молока, вообще никаких последствия не было бы.

— Тут по вкусу не определишь. Как бы он понял, что нож смазан ядом?

— Тоже верно, — задумался Райин. — Но все равно, как-то ненадежно.

— Если нож смазать ядом и воткнуть в человека, но сама по себе рана не смертельна?

— Хм… Яд препятствует свертываемости крови, плюс сонный эффект… Да, человек умрет. Только зачем? Порез таким ножом не опасен — слишком мала доза, а если уж нож воткнули, то что мешает сделать это еще раз? Не думайте, что я там монстр какой, просто если кого-то решили убить, то убьют. Если кто-то смог ударить кого-то ножом, глядя в глаза, то он это сможет сделать и второй раз, и третий.

— А если, допустим, он был не уверен, что сможет кого-то ударить?

— Тогда проще подсыпать яд, если я правильно понимаю, что вы предполагаете, будто ударила девушка, потому как это все равно ненадежно. Подозреваю, что просто оцарапать было бы недостаточно. Нужно именно ударить, что б нож проник как можно глубже.

— Нет, вы неправильно поняли, — откинулась на пинку кресла Наташа. — Бил… я уверена процентов на восемьдесят, мужчина.

— Почему? — вскинулась Верольда.

— Убийцу графа Сторна видели. Мельком, но видели. Он проник в дом со слугами портного. — Наташа помолчала и еле слышно, скорее для себя протянула: — Вот только непонятно почему он ждал до утра… — Тут же очнулась и нахмурилась, сообразив, что не стоит тут при всех размышлять вслух.

— Может тогда не он? — неуверенно возразила Верольда.

— Может и не он… Все важнее и важнее становится как можно быстрее отправиться туда. Уважаемый Райин, как вы смотрите на то, чтобы отправиться в графство Сторн и помочь найти убийцу графа и тем самым окончательно снять обвинение с графа Стархазского?

— А? Что? — Райин даже растерялся. — Э… Вообще-то у меня клиенты, но если надо помочь графу… то я да… тогда, конечно… если нужно, готов.

— Очень нужно, — кивнула Наташа. Но тут слуга наконец доставил чашку крепкого дымящегося кофе. Наташа глянула на чашку глазами голодного вампира. — Кофе-е-е! — предвкушающе воскликнула она, протягивая к нему обе руки.

Верольда снова рассмеялась

— Госпожа Наташа, пожалуйста, я не могу больше смеяться.

— Смех продлевает жизнь! — поучающе заметила девочка и дальше отключилась от мира,