Дружба девичья сплотила и дружбу мужскую. Последствиями такой дружбы стал переезд четы Заруцких в элитную четырехкомнатную квартиру напротив оперного театра. Помоги другу – и он поможет тебе. Особенно хорошо, когда есть чем помогать. Если среднестатистическому жителю Тернова, не сведущему в делах судейских, рассказать, сколько у районного судьи находится дел в производстве, он не поверит. И, наверное, будет себя вести более уважительно и тактично. А сколько среди этих сотен гражданских и уголовных дел таких, в которых прямо или косвенно замешаны в качестве потерпевших, ответчиков, подсудимых и истцов знакомые, знакомые знакомых, родственники, да и сами власти предержащие? Чтобы перечислить, пальцев на ногах и руках у всей Квалификационной коллегии не хватит. Вот и приходилось стараться и Поборникову, и Заруцкому. Теперь же, когда судья Поборников подался на заработки в областной суд, Николай Сергеевич в Центральном суде остался один. И именно он, в связи с этим, стал единственным светом в окне. Поэтому, когда поступила просьба от Вихорева, он не удивился. Надо – значит, надо. Помоги ближнему, а он потом поможет тебе. И он начал помогать.

Когда жена после его приезда увидела в руках мужа банковскую упаковку стодолларовых купюр, она сразу поняла, что ко всем благам дома добавилось еще одно – десять тысяч долларов. Доллары Ирина Анатольевна считала быстрее, нежели рубли. Ей всегда приходилось некоторое время подумать, прежде чем решить – сколько в запечатанной пачке денег: если там находятся купюры по пятьдесят рублей, а сколько, если по пятьсот? Всегда была проблема. Но благодаря какому-то психологическому излому она молниеносно могла сказать, какая сумма находится в упаковке, если в ней двадцатки или сотни долларов.

В этот вечер было ровно десять тысяч. Ирина Анатольевна не удивилась – откуда деньги. Было бы чему удивляться! Она просто поинтересовалась – деньги теперь их или их нужно передать нужным людям? Муж приятно успокоил, сказав, что их. Ирина Анатольевна с приятным чувством в груди взяла упаковку и понесла в спальню. До утра она будет точно знать, в какую область жизнеобеспечения их вложить.

Когда поутру Николай Сергеевич, нагрузившись коробками, поехал к Вихореву, она позвонила Марине Поборниковой и предложила выпить кофе с коньяком. Не будучи обремененной практической деятельностью, Марина приехала сразу. Удивительно, но некоторым, при зарплате мужа в десять тысяч рублей, необходимо трудиться. Для других десять тысяч – сумасшедшие деньги. Но для таких никогда не встанет вопрос, чем заправлять «Мерседес» мужа и свою «Короллу», как содержать две квартиры и дом за городом, одеваться в бутиках и делать ежедневные закупки в супермаркетах. А перед Поборниковыми такой вопрос стоял. И перед Заруцкими – тоже. Сводили концы с концами, экономили на чем могли, пытаясь уложиться в десять тысяч рублей зарплаты мужей...

Пока Марина добиралась до квартиры Заруцких, Ирина Анатольевна решила сходить в магазин и сделать пару покупок. Пирожные, «Хеннеси» к кофе. С этой целью и зашла в обменный пункт. Рублей не было, поэтому она прихватила соточку из мужниной вечерней пачки...

Если свои обязанности перед обществом Ирина Анатольевна Заруцкая представляла весьма смутно, то свои права супруги судьи она знала наизусть. Поэтому, когда ее, взволнованную, сержант милиции вел за локоток в комнату, она возмущалась и сообщала милиционеру, что тот здесь больше не работает. Она доказывала ему, что, как и муж, обладает статусом неприкосновенности и не подлежит ни задержанию, ни досмотру. Но сержант был из тех, кого сейчас в органы внутренних дел набирают по объявлению. Ростом не ниже ста семидесяти, отслуживший в рядах Российской Армии, не судим, образование среднее. Именно это образование не позволяло ему как следует оценить значимость закона о статусе судей как в целом, так и в части их неприкосновенности. Но он был уверен в том, что если сейчас эту бабу упустит, то приедет РУБОП и оторвет ему голову по пояс. Что такое РУБОП, сержант знал очень хорошо без дополнительного образования.

Увидев Земцова, Ирина Анатольевна в первый момент увидела в нем свое спасение. Мужчина в возрасте, в меру галантен, воспитан и образован. Своими манерами он даже превосходил тех, с кем ей часто приходилось встречаться на «мэрских» раутах в администрации. Ему она сдуру и поведала свою печальную историю от начала до конца. Ее ошибка заключалась в том, что она была уверена – как только она представится и прозвучит фамилия судьи Заруцкого, все проблемы будут решены. Старый опер качал головой, соглашался. Пожурил сержанта за необходительность и предложил Ирине Анатольевне проехать в РУБОП «решить все формальности и остановить едва не начавшийся по ошибке процесс». Та согласилась и от чистого сердца поведала дознавателю РУБОПа, под подпись в протоколе, где взяла деньги и как она разгневана. Александр Владимирович уговорил Ирину Анатольевну оставить купюру на время и проводил до дороги. Там, как заправский швейцар, свистнул стоящему неподалеку частнику. Его машина стояла у обочины тротуара, и водитель, в ожидании случайных пассажиров, читал «СПИД-инфо». Усадив Заруцкую в машину, Земцов извиняющимся жестом помахал ей рукой. Сидящий за рулем частник Макс повез растрепанную от нервных потрясений Ирину Анатольевну в Центральный суд, к мужу...

Попросив подождать, жена судьи выпорхнула из машины и взошла на крыльцо суда. Через три минуты Макс увидел обоих супругов Заруцких. Они быстро сели в машину и, понукая, погнали старшего опера РУБОПа к своему дому. По дороге Макс привычно врубал дурака, расспрашивая, как лучше подъехать. Но говорил он лишь тогда, когда замолкали они. Весь разговор мужа с женой, помимо Макса, слушал, сидя в кабинете, Земцов. И не просто слушал. Рядом с ним стоял заместитель начальника РУБОПа, оператор технической связи и огромный стационарный магнитофон. Последний медленно проворачивал пленку, записывая каждое слово, звучащее в салоне автомобиля. Макс старался как мог. Он вез чету Заруцких такой дорогой, какой те никогда в жизни не ездили. Это как если бы лететь из Ташкента в Находку через Калининград. Но взволнованные Заруцкие этого не замечали. Говорили и говорили. Николай Сергеевич материл жену за ее поездку в РУБОП, объяснял, откуда «взялись бабки», учил, что нужно делать, «чтобы менты не докопались», и что нужно им говорить в последующем. Поняв, что тема исчерпана, Макс подвез их к дому.

– Кажется, теперь тебе есть с чем идти на Квалификационную коллегию судей. Так, Александр Владимирович? – Заместитель качнул головой и вышел из кабинета Земцова.

Старый опер очень хорошо понимал такую тактику. Выиграет он, Земцов, – выиграет и заместитель. Вот тут-то последний и заявит о себе в полный голос. А врюхается Земцов по самые уши – заместитель тут ни при чем. Разрабатывал операцию не он. Земцов. Все рекомендации относительно этого дела начальнику отдела выданы, так что можно не беспокоиться. Только Земцову от этих рекомендаций легче не становилось. Советов, наподобие – «если бы вот это, то неплохо было бы вот так» или «нужно поаккуратнее, потому что это не вот так», старый оперативный волк переслушал за свою службу очень много. Политика сохранения собственной шкуры от рикошета или случайного выстрела была ему хорошо знакома. Ею пользуются начальники всех рангов, независимо от структуры, где они работают. Будь то правоохранительные органы или управленцы. Однако Земцов привык делать свое дело, независимо от коллизий, происходящих вокруг него. Дурная привычка, но на людях с такими вредными привычками пока еще держится то, что называется сыском.