— Ты… э-э… легитимный… кажется, так произносится, да? Легитимный правитель Велетрии, ты можешь уговорить своих людей не сопротивляться и принять наши условия.

— «Истинное дворянство» не послушает короля, который не обладает реальной силой, — пробормотал Ситион, опустив голову.

Ривиодо вопросительно посмотрел на Сальду, и тот объяснил понятие «истинное дворянство».

— Да, мне известно свободолюбие вашей знати, — кивнул князь, — более того, я считаю, что смог бы договориться с ними и без тебя. Но их много, и земель у них много, и людей много. Кто-то испугается, кто-то проявит благоразумие, а кем-то будет двигать корысть. Но могут найтись и те, кто не смирится с нашим присутствием и станет будоражить людей. Так вот ты как законный правитель вернешься в свою страну. — Ривиодо глянул на Сальду и добавил на галатинянском: — Точнее, в то, что от нее останется. — Затем князь снова перешел на велетрийский и продолжил: — Обратишься к народу с речью, в которой отметишь, что ты ненавидишь захватчиков так же, как и они, но не видишь другого выхода, кроме как пойти на мировую. Мы заключим мирный договор, и ты продолжишь властвовать над своим народом сколько влезет.

— При этом стоит объяснить им, что нарушение мирного договора будет караться как с нашей стороны, так и с твоей, — добавил Сальда.

— Не послушают, — пробормотал Ситион.

— Кто-то — нет, а кто-то — да. Когда мы будем обживаться на новом месте, нам будет приятнее иметь под боком стабильную и нейтральную державу, а не множество разномастных провинций, каждую себе на уме. Так что силой мы тебя поддержим, не переживай. — Ривиодо улыбнулся, поднимая бокал с вином, словно в тосте.

— Вот видишь, Ситион, — довольно заметил Сальда, — ты останешься королем, как я и обещал. Ну, может, не таким великим, как надеялся, но величие приходит с годами. Итак, будешь королем или?..

Юнец хмуро посмотрел на Сальду:

— Еще вина налейте.

— С удовольствием. — Ривиодо наполнил три бокала. — Так за что же мы с тобой выпьем? За здравие? За упокой?

— Я буду королем и сделаю так, как вы хотите, — пробормотал юный монарх.

Бокалы Ривиодо и Сальды звонко и весело встретились друг с другом, расплескивая напиток по сторонам.

Ситион чокаться не стал, пустым взглядом уставившись на винное пятно, расплывающееся по его рубахе. Алое, похожее на кровь.

Дирижабль Корийена и Типилиона подплыл к столице Велетрии после семи дней полета. С высоты столица, зажатая меж двух рек, выглядела еще меньше и незначительней, чем с земли. Город утопал в лиственной роще, пересеченной железными дорогами и трактами. Впрочем, ни к чему было даже снижаться, чтобы понять: Велет захвачен и брошен как жителями, так и захватчиками. И в самом деле, кому может понадобиться жалкий городишко, каким стала когда-то столица, ведь он не представляет никакого интереса ни с экономической, ни со стратегической, ни с идеологической точки зрения!

— Забирай к северо-востоку, — буркнул магистр в переговорную трубу.

— Куда именно? — отозвался искаженный железом голос.

— Искать линию фронта. Если она вообще есть.

Отчаянно жужжа, дирижабль устремился вперед, держась широкой голубой ленты реки Ветета.

Проведенные в полете дни выдались для велетрийцев не такими уж простыми, как может показаться. Запасов продовольствия и воды хватало с излишком, вероятно, штатная численность команды была несколько больше, чем два человека, однако с углем возникли проблемы. За время пути от островов до континента его уже почти израсходовали и не пополнили. Приходилось глушить винты при попутном ветре и вместе с углем подкидывать всякое шмотье и деревяшки, имеющиеся на борту. Приземлиться самостоятельно никакой возможности не имелось, так что оставалось лишь лететь вперед и искать своих, рассчитывая, что это случится раньше, чем закончится топливо или вода. Корийену, вначале суетившемуся лишь на подхвате у механика, уже скоро пришлось вникать во все тонкости управления дирижаблем, потому как Типилион ко второму дню валился от усталости. Впрочем, магистр справился.

Полет был для Корийена спокойным и умиротворяющим, во время него он чувствовал себя, словно в беззаботном детстве. Здесь, наверху, могло показаться, что никакой войны нет и никогда не было, что мир прекрасен и безмятежен. Днем магистр подолгу сидел на носу гондолы, наслаждаясь пейзажем, и размышлял, теребя в руках найденную на борту изумительной работы шпагу.

Огромные лесные массивы не позволяли что-либо рассмотреть, однако время от времени на трактах, идущих вдоль реки по обе ее стороны, попадались одинокие самоходки и группы людей. Завидев летающий аппарат, на северном берегу торопливо сворачивали с дороги, на южном — приветливо размахивали руками, отчего можно было предположить, что линия фронта найдена и проходит она как раз по реке.

Вскоре дирижабль достиг крупного города Катарии, расположившегося с северной стороны Вететы, и если исходить из предположения, что река — линия фронта, то город должен был оставаться в руках велетрийцев.

Ожесточенная стрельба, встретившая дирижабль на подлете, подтвердила догадку, но магистр ожидал такого развития событий и торопливо поднял на кормовую мачту велетрийское знамя, изготовленное собственноручно за дни пути. Большое голубо-зеленое полотно поначалу истерично забилось на ветру, но затем развернулась в полной красе. Королевского герба на нем не было, все-таки «чистильщик» был далек от профессии вышивальщика и не смог бы изобразить даже что-то похожее на сложный рисунок, но по идее все должно было стать понятно и так.

Продолжая принимать толстыми деревянными бортами пули, дирижабль начал снижение, выписывая над городом широкую спираль.

Осторожно высунувшись, Корийен поднял бинокль. Внизу суетилось несколько десятков солдат, отчаянно палящих в воздух из винтовок, но подошедший к ним офицер пытался стрельбу прекратить, и вскоре на земле все стихло.

Наконец, пройдя над крышами домов, дирижабль подплыл к площади со статуями и рядами кипарисов и опустился на высоту причальных канатов.

Попрятавшиеся до этого жители, убедившись в безопасности аппарата, стали вновь заполнять площадь. Следы разрушений на некоторых зданиях красноречиво указывали, что им было чего бояться и этот дирижабль над их городом уже не первый.

Расталкивая горожан, к дирижаблю подскочило три десятка солдат, взявших Корийена и вышедшего из трюма Типилиона на прицел. Следом за ними подошел высокий статный полковник средних лет с приятным мужественным лицом.

— Добрый день, полковник! — воскликнул Корийен. — Не могли бы вы приказать вашим людям укрепить где-нибудь крюки и подтянуть нас к земле?

Магистр скинул мешок с крюками. Полковник глянул на лейтенанта и кивнул, тот в свою очередь отдал приказ десятку своих людей, которые занялись приземлением аппарата.