Ниной по пятам пробирался вместе с нами к заветной цели Марк, как никак он замещал меня на посту и нес личную ответственность за короля.

Когда мне удалось, наконец, пробраться в нужное помещение, я оторопел от увиденного. Вся комната была разрушена и практически выгорела дотла, но в центре так и стояла кровать, она была абсолютно невредима, как и человек, распластавшийся на ней. Король Кристиан был жив.

Я быстро преодолел последние несколько шагов и склонился над счастливчиков. И тут же понял, что рано радовался. Мужчина еле дышал, а скорее хрипел, лицо и губы — белые как мел, дыхание — поверхностное, каждый вдох делается с огромным трудом, лежит недвижимо и что-то бормочет, еле различимое. Он явно пережил еще один сердечный приступ. С чем не справился взрыв, довершало внезапно вышедшее из строя сердце монарха.

— Ваше Величество… Вы меня слышите? Это Реджинальд Ревенфорд. По вашему приказанию, исполняю обязанности ищейки.

Король приоткрыл глаза, взгляд долго не мог сфокусироваться, словно пострадавший пытался настроить точку зрения. Но вот тяжелый мутный взор прояснился и мужчина захрипел, он напоминал мне почти безумца.

— Передай Алексии, что мне очень жаль…я не мог поступить иначе… и скажи, что ее артефакт-защиты еще нужно доработать… рад что удалось испытать на себе его мощь…

Едва различая тихие слова, я успокаивающе закивал. Вдруг, король схватил меня за руку. Откуда только силы взялись? Он притянул к себе и почти на ухо прошептал.

— Реджи…прошу…спаси мальчика… еще не поздно все исправить…останови его… Больше не обманывайся, Карающий, Тьма властвует в его несчастном сердце уже давно…берегись…

Король еще сильнее побелел, хотя куда уж больше, зато глаза теперь горели внутренним страшным огнем, что пожирал мужчину изнутри. Я поспешил его успокоить. Марк как раз передал по ментальной связи, что лекарь будет здесь с минуту на минуту.

— Я сделаю все, что потребуется, Ваше Величество. Обещаю, кронпринцу никто и ничто не посмеет угрожать, буду рядом с ним неотступно.

Я не успел еще договорить, как несчастный испустил страшный вопль отчаяния и боли и захрипел, комкая руками простыню. И я понял, что это была агония.

Ему не могли помочь ни лекари, ни магия, ни Боги. Настало его время покинуть этот мир. Напоследок Кристиан Данмарский стал звать племянника, Александра Риверса. Я успел различить просьбу о спасении герцога от какой-то неминуемой участи как король, сделав последний жадный вдох, замер навеки. Он отправился в свой последний путь.

Я сел прямо на пол, не удержался, закружилась голова. Не справился, я не справился. Враг оказался проворнее, сильнее и хитрее. Я проиграл.

Вокруг суетились люди: стражи и карающие, слуги и отдельные члены совета. И я впервые не знал, что мне делать. Казалось, что все потеряло свой смысл.

А потом я почувствовал мягкое касание, кто-то сначала осторожно, затем уже довольно крепко обнял меня и поцеловал в висок. И я очнулся от собственной боли, вынырнул из пучины отчаяния.

Нина пристроилась рядом и мягко укачивала меня, как ребенка, гладила по голове, шептала слова утешения. Я пошевелился и она посмотрела вопросительно в ответ. Взгляд темных бездонных глаз пронизывал насквозь, не нужно было слов, мысли тоже были здесь лишними. В этот момент мы узнавали другу друга по-настоящему, теперь все было правильно.

Как если бы мы действительно случайно встретились в Иль-Шинаре и обязательно бы друг другу понравились. Я не упустил бы такого случая и сразу пригласил девушку на длительную прогулку по городу и его красивейшим окрестностям. И, уверен, она бы мне не отказала. Потому что тоже мгновенно бы ощутила это невероятное притяжение между нами.

Родители бы сказали, что сама Судьба свела нас. Но так сложилось, что Нина оказалась сиротой, мой отец давно перебрался в другую страну, а я сам перестал верить в брачный зов и чуть было не нарушил волю предков.

Я взял ее маленькие ладошки в свои и поцеловал их. И сразу стало легче дышать, вернулись звуки и прорвались сквозь временную глухую пелену голоса братьев Новак и Марка Олсона. Они-то продолжали исправно нести службу, пока я предавался отчаянию.

Нина тронула меня за плечо, я поймал пристальный взгляд и сжал ее ладошки, подтверждая, что я пришел в себя и готов продолжить. Она кивнула, встала и потянула меня за собой.

Я оглянулся, кровать оказалась пуста, разгорающийся пожар уже затушили. Но пожар в душе лишь тольконарастал. Зато в голове вновь стало кристально чисто. В моей руке все еще была рука Нины, а браслеты, надетые в честь неожиданной помолвки, весело звякнули на запястьях.

И я вдруг четко представил, как мы пойдем рука об руку по жизни. Да уж, мысль как раз к месту, ничего не скажешь. Но разве не в такие минуты мы постигаем истинные смысли вещей?

Вдруг в мыслях ярко вспыхнуло воспоминание о нашем недавнем, как оказалось, последнем разговоре в королем.

«Реджи…прошу…спаси мальчика… еще не поздно все исправить…останови его… Больше не обманывайся, Карающий, Тьма властвует в его несчастном сердце уже давно…берегись…»

О ком именно ты говорил, твое Величество?

— Мастер?

Ларс был предельно серьезен, даже привычная ухмылка не блуждала по лицу ученика. Я поощрительно кивнул и внутренне подобрался. Неужели что-то с кронпринцем? Его же первым вывезли в малый дворец.

— Его Высочеству еще не сообщили, но…

— Я сделаю это сам, Ларс. Почему Алексия Риверс не попала в первую волну спасенных из бального зала?

— Ребята сообщили, что ее забрала к себе леди Арментроут. Они не стали вмешиваться, обе леди собирались покинуть здание на личном экипаже герцогини Арментроут.

Я почувствовал, как напряглась рядом Нина. Она, по какой-то непонятной мне причине, всегда слишком близко принимала дела семейства Риверс.

— Кстати, что с герцогом Риверсом?

— Его Светлость спешно покинул столицу два дня назад, лишь сообщив прислуге, что возвращается на раскопки. Его поведение не показалось подозрительным и мы не стали отслеживать его дальнейшие перемещения.