девушки начало доходить, что, достигнув своей личной и очень важной цели — поступив в Университет, — она оказалась в чрезвычайно неловком положении. Ведь, если судить по словам Прайса, обучаться здесь было очень дорого, и это могли позволить себе лишь самые обеспеченные семьи… так что, выходит, каким-то образом ей придётся уживаться с целым сонмом самых что ни на есть благородных отпрысков знатных Родов! Весьма яркий представитель которых в данный момент сверлил её раздражённым взглядом и, очевидно, злился на нерасторопность «прислуги».

У Агнессы задрожали коленки, когда она представила себя в окружении подобных «виленских». Совсем одна, без Мельхиора, без денег и семьи, что могла хотя бы создать иллюзию защиты и причастности к чему-то большему… Нет, не даром говорят: «всяк сверчок — знай свой шесток»! И зачем, спрашивается, она вообще сюда полезла? Говорил же Прайс — гиблое дело…

— Прекрасные девы! Благородные юные леди, осветившие сию скорбную обитель мрачных знаний неземным сиянием красоты! — вырвал её из мук самобичевания новый голос.

Мужской, громкий и звучащий неуловимо-странно — несколько гнусаво, словно обладатель голоса был награждён хроническим насморком. А когда Агнесса соизволила поднять взгляд от напольной плитки на говорившего, причина такого экзотического прононса стала очевидна — нос. Даже не так — Нос, с заглавной литеры. Этот нос на лице парня можно было бы сравнить с фонтаном в холле: оба моментально притягивали к себе внимание, и каждый их этих предметов был самой выдающейся частью в своём ландшафте. Роскошный, огромный, самый что ни на есть, восточный нос, какой Агнесса встречала на иллюстрациях арабских сказок. Но, собственно, ровно на этой детали сходство с жителем знойного Востока и заканчивалось: бледнокожий, голубоглазый, с длинными чёрными волосами, расчёсанными на прямой пробор, молодой человек имел совершенно обычные европейские черты лица. Если бы не нос — пройдёшь мимо и не оглянешься, настолько он казался банальным…

Агнесса быстро поняла, что мгновенное впечатление было ошибочным — мимика и движения парня тоже заслуживали отдельного внимания. Девушка поймала себя на мысли, что в повадках его было нечто птичье — постоянно казалось, что он смотрит одним глазом, повернув голову чуть вбок и хитро щурясь. А ещё она почему-то полусознательно ожидала, что на одном из таких движений он просто обязан значительно сказать «Кар!».

— Ты тоже новенький? — княжна между тем решительно взяла переговоры в свои руки, оттерев плечом Агнессу — за что та была ей, в общем-то, признательна.

— Мадемуазель чрезвычайно наблюдательна, — несколько нарочито и картинно поклонился парень в ответ, взмахом руки откинув назад полу чёрного бархатного камзола.

Траурный цвет костюма — брюки были в тон верха, нисколько не придавал его облику мрачности, наоборот, было сложно представить нечто классически-английское на этой тощей и длинной фигуре. И тем страннее и контрастнее смотрелась на его правом плече широкая белая повязка. Машинально скосив взгляд на свою руку, Агнесса с изумлением отметила точно такой же аксессуар. Стало быть, опознавательный знак для новичков. Интересно, а какие были у других?

— Нас здесь всего десять — «белоповязочников», я хотел сказать, — продолжал парень. — И меня чрезвычайно радует, что в этом году на первом курсе будет аж две милейших девушки! Кстати! — «ворон» отвесил новый вычурный поклон, да так и не разогнулся, выглядывая на них исподлобья. — Моё имя — Генрих! Могу ли я узнать ваши?

— Я — княжна Ирина Виленская, — с потрясающе выверенной надменностью произнесла девчонка, лишь самую малость вздёрнув подбородок.

А затем они оба перевели взгляды на Агнессу, заставив ту вздрогнуть и незаметно облизнуть враз пересохшие губы.

— А я… Баллирано. То есть, меня зовут Агнесса. Агнесса Баллирано, — сбивчиво представилась она, растянув губы в нервной улыбке.

Боже, ей стоит взять себя в руки!

— Мисс Виленская… — начал было Генрих, но девочка его тут же оборвала.

— Княжна Виленская!

— Да, княжна, — быстро и без должного почтения исправился он. — Княжна Виленская и мисс… Баллирано?

В ответ на его невысказанный вопрос, Агнесса только пожала плечами:

— Можно просто Баллирано. Или по имени, как вам будет угодно.

— В таком случае, княжна Виленская и мисс Агнесса, не желаете ли краткую экскурсию? Я тут две недели торчу и, если честно, уже просто вою от скуки, — вновь неуловимо поменялись интонации, из театральных превращаясь в совершенно человеческие. — Старшаки с утра и до вечера на занятиях, а мы слоняемся кто где — в библиотеке, рекреации, во дворе. С чего начнём?

— Нам бы… в общежитие для начала, — неожиданно для себя выпалила Агнесса.

Просто потому, что именно это было в предписании, высказанном ректором, а она привыкла слушаться учителей. К её удивлению, княжна не стала возражать и легко кивнула.

— Чудесно! Тогда следуйте за мной!

Порывисто развернувшись, отчего полы камзола хлопнули как самые настоящие крылья, парень направился в сторону одной из лестниц, что изгибались вдоль стен, сходясь внизу холла как раз напротив фонтана. Обе лестницы, насколько Агнесса могла судить, вели на второй этаж.

Поднявшись наверх, троица оказалась на небольшой площадке, которая с одной стороны небольшим полукругом выдвигалась над холлом, образуя изящный балкончик, с которого открывался роскошный вид на фонтан, а с другой — упиралась в стену. Кроме пары дверей с изящно стилизованными изображениями юноши слева и девушки, соответственно, справа, примечательного ничего более не наблюдалось. Также по правой стороне шла узкая галерея, вдоль которой на стенах висели затенённые вычурные рамы — во всяком случае, даже с такого расстояния Агнесса не могла рассмотреть — что же там нарисовано, если, конечно, это вообще были картины.

— Что ж, милые леди, с вашего позволения — оставляю вас на время. Заселение — процесс кропотливый, и, если позволите, — Генрих даже слегка понизил голос, выразительно дёрнув бровями, — интимный. Так что не смею вам мешать! Встретимся за ужином, надеюсь?

Агнесса, и без того смущённая и сбитая с толку происходящим, только кивнула, даже не удосужившись спросить — где же должен проходить ужин. Ирину же такие мелочи, судя по всему, не волновали вовсе.

Княжна величественно махнула тонкой ручкой — точно госпожа, отпускающая слугу, — и небрежно бросила:

— Я найду тебя, когда ты мне понадобишься.

Парень даже бровью не повёл на такое вопиющее высокомерие, лишь подобострастно улыбнулся и снова раскланялся — им обеим, как отметила Агнесса:

— Буду ждать, надеяться и верить! — довольно пафосно и слишком громко провозгласил он, после чего крайне стремительно ринулся по лестнице вниз.

Девушка поняла, что, опять же, где-то на подсознательном уровне она ожидала, что с пронзительным карканьем он просто спрыгнет с балкона, на ходу превращаясь в птицу — и была даже несколько разочарована, что этого не произошло.

Оставшись вдвоём, девушки переглянулись, и Агнесса, видя в глазах Виленской безмолвное