Валя вбежала за ней в туалет, где строгая работница в форменном халате следила за порядком и продавала презервативы. Судя по тяжёлому взгляду, брошенному на Валю, у неё не было времени смотреть «Берёзовую рощу».

Возле зеркала стояли самые настоящие проститутки, поправляя свой и без того преувеличенный макияж. Увидев Валю, они сперва как по команде замерли, а потом как по команде заулыбались. Вот кто смотрит «Берёзовую рощу», в ужасе подумала она. Сейчас начнут задавать вопросы, и работница туалета примет её за одну из них.

– Девушка в очках сейчас вбегала? Худенькая такая… Ей стало плохо, – бросилась Валя к строгой работнице, чтоб дистанцироваться от проституток.

– Плохо? Я думала, перепила! – смягчилась та. – В дальней кабинке она.

Побледневшая Вика появилась через некоторое время возле зеркала.

– Это цианистый калий! – объявила она на весь туалет. – Болит везде, тошнит каждую клетку!

Проститутки в недоумении переглянулись.

– Сейчас же едем домой! – скомандовала Валя.

– Я ещё пирожные не пробовала, – вяло возразила Вика.

– Мать-то слушаться надо! – вмешалась строгая работница. В её ночной работе появился хоть какой-то новый сюжет. – Мать-то за тебя переживает! Вон как бежала!

И проститутки как по команде одобрительно закивали головами.

– Бабке не говори, что я обожралась как свинья. И больше не бери с собой, всю тусу тебе испортила, – ныла Вика в машине, пока Валя держала руки на её животе, делая рейки-терапию.

Когда улеглись в свои постели, Валя риторически спросила:

– Девчонки эти, проститутки, такие молодые, такие красивые… Зачем им это?

– По кайфу.

– Телом торговать по кайфу? – возмутилась Валя.

– У нас одна была, как денег заработает, зовёт варщика и на всех винта покупает, чтоб все могли уколоться и кайфануть. А когда клиентов нет, ей скучно. Видела, как ты в туалете от них шарахалась. Чё шарахалась? Они своей гайкой торгуют, а не твоей.

– Ещё бы моей торговали. – Вале было неприятно, что Вика защищает выбранный ими образ жизни.

– А Федька Картасов болтом торгует, он не проститутка? А Корабельский, когда был на Федькином месте?

– Ну да… – возразить было нечего.

– А бабка за квартиру давала начальству? Она как? От неё не шарахаешься. Сама говорила, в бараке был ад. А за прописку замуж пошла, не гайкой торганула? Я к тому, что и они люди! – нравоучительно закончила Вика.

Валя промолчала.

– Про тебя анекдот: у нас в классе одна девственница – классная руководительница. Ты в духовном универе училась, а их «мамочки» учили оргазмировать, трахаясь хоть с комаром, если он заплатит.

Последняя фраза показалась Вале особенно обидной, получалось, проститутки виртуозно делали то, что было для неё колоссальной проблемой.

Вскоре на Валю стали натурально бросаться. Приходилось либо выслушивать что-то однообразно восхищённое, либо отражать однообразную злобу на передачу, либо вникать в длинную семейную историю: «Кто поможет, как не вы, телевидение?..»

Позвонила Катя, успокоила, что Рудольф наклеила внутрь двух последних передач азартных эпизодов с военки и криминалки, и стоимость рекламы поднялась заоблачно.

– Откуда у журналистов мой домашний и сотовый? – спросила Валя. – Звонят круглые сутки.

– Девчонки в Останкине торгуют телефонами, – объяснила Катя. – Купи автоответчик, а сотовый снимай только своим.

Валя представила этих девчонок с тетрадками и расценками напротив фамилий. Самый дорогой – телефон Пугачёвой. Валин пока в конце, но тоже будет подниматься в цене. Желающих залезть в её жизнь с ногами будет всё больше и больше, и надо, не откладывая в долгий ящик, строить бункер, чтобы укрыться.

С упрёком позвонил Горяев:

– Так зазвездилась, что и трубку не берёшь?

– Болела.

– Прислали записи двух последних передач, это какой-то мокрый ужас!

– Не нравится наезд Волкова на таких, как ты? – подколола Валя.

– Ляп на ляпе. Хоть бы спросила, кого звать на съёмку, – сказал он тоном родителя, которому не показали сделанные уроки, где б он поправил ошибки.

– А ты у нас оформлен консультантом?!

– Грущу, ласточка моя, когда из тебя делают дуру.

– Я и есть дура, и передача для таких же дур и дураков! – отчеканила Валя. – Извини, больше не могу говорить.

И обиженно отключилась. Конечно, невежливо посылать человека по оплаченному им сотовому, но после передачи с Волковым Валя снова подумывала вернуть телефон. И чем больше винтиков и шестерёнок государственного механизма пыталась различить, тем больше вопросов хотела задать Виктору.

Да и вообще плохо справлялась с постоянным раздражением. Прежде, устав после приёма больных, могла пройтись с Викой до дома пешком, погулять по парку с Шариком. А теперь надо было прятаться как преступнице и ждать темноты.

Убивали хамство и идиотизм журналистов: чётко отвечала на вопросы, но в интервью всё это переворачивалось с ног на голову. Да ещё и мать стала вести себя непотребно и процитировала Вале разговор с женщинами во дворе:

– Я им говорю, вы – народ, ничего не понимаете! Вам всё как горох об стенку!

– А мы с тобой кто? – разозлилась Валя.

– Ты – звезда, а я тебя родила. Народ, доча, жрёт пустые щи, на такси не ездит, телефон в сумке не носит, – мать перешла на шёпот. – Чужих девчонок с помойки не подбирает, за границу не возит! Мы с тобой больше не народ, а буржуи!

Валя вспомнила, что Горяев нудно объяснял ей про средний класс и современную буржуазию. И даже нашёл признаки, по которым Валя чуть-чуть приближалась к этому загадочному «среднему классу».

– Просто я вкалываю, – оправдывалась она.

– Это и есть главный признак среднего класса.

Получалось, мать тоже уразумела это своими ткачихиными мозгами.

Рудольф прислала билет на новую светскую вылазку. Валя из принципа надела тот же строгий костюм, а Вика поклялась, что ни крошки в рот не положит. Снова оказались в казино, но теперь около Белорусского вокзала.

Огромное стеклянное окно с пляшущей иллюминацией посреди заброшенных, грязных, пустых фабричных зданий. Снова предъявили сумки для обыска, прошли по стеклу, под которым, как в ресторане, плавали рыбы, переступили с него на дорогой ковёр между игральными столами и золотыми колоннами.

– Круче, чем в «Метле», – присвистнула Вика.

Поднялись на второй этаж, тут же подбежала озабоченная молодая администраторша, посадила за столик и предупредила:

– Валентина, вы в жюри! Выбираем лучшую невесту из четырёх. Вам дадут заполнить анкету. Главный приз – колье с изумрудами. Ой, извините, Юрий Лонго пришёл! Пойду его встречу.

– Колье с изумрудами? Нехило гуляют! Хавчик на столах порционный, пережрать невозможно, – с облегчением отметила Вика. – Если никого не подсадят, шампанское выпьем, а водку с собой.

– Зачем нам водка? – одёрнула её Валя.

– Ты не рубишь, как подрезать халяву. Нас одна со сценарного учила урывать со шведского стола максимум в одну тарелку. Делаешь из хлеба ограду, туда первый