– Ой, не надо так кричать громко, мой друг!

Из зарослей, отодвинув рукою ветки, выбрался Енко Малныче, колдун-изгнанник, старый знакомец почти всех, присутвующих здесь, на опушке, ватажников. Молодой, высокий, веселый, гонористый, как польский шляхтич, патлатый щеголь в узких оленьих штанах и короткой, с бахромою, куртке из черной змеиной кожи.

– Хо! Генрих! – громко расхохотался немец. – Вот так встреча, дьявол тебя разрази!

– Ты ж вроде на север собирался, – обнимая приятеля, атаман удивленно покачал головой.

– Собирался, – коротко отозвался Енко. – Но не дошел. Холодно там, говорят. Иногда и снег бывает.

– Надо же – снег! – Штраубе снова захохотал, расчихался даже. – Холодно ему, ишь ты.

– Да и что мне там, в глуши, делать? – хитро улыбнулся колдун. – Селение тамошнее разорено, людей нету – даже и войско не из кого набрать.

– Постой, постой, – Иван поднял вверх указательный палец. – А ты откуда про север-то знаешь, коли до него не дошел?

– Так, – скривившись, отмахнулся Енко. – Встретил тут, по пути, одного… С севера. Пробирался, сам не знает куда… там ведь им несладко пришлось – не только ваши, но потом и своих делов понаделали. Вот он и сбежал, да потом – повезло – нас встретил.

– Да кто сбежал-то?

– Да вон… – обернувшись, колдун тихонько свистнул и махнул рукой. – Эй, вы там. Что застоялись? Давайте сюда – свои.

На опушку тот час же выбрались старые знакомые из славного города Хойенеярга – красивая девчонка Сертако (подружка Енко) и тощий, с большим глазами, мальчишка Нойко с каким-то спешным прозвищем… как же его… ммм… О! Дрянная Рука! Интересно, за что его так прозвали? Хотя – ха-ха – догадаться можно. Небось, любил подсматривать за девками, да… Впрочем, это дело все отроки жалуют.

– Да будут благосклонны к вам великие Боги! – радостно поздоровался Нойко.

Сертако же скромненько поклонилась, поспешно спрятавшись за спину своего возлюбленного – негоже уважающей себя девице стоять вот так, чтоб ее разглядывали!

Последним из зарослей выскользнул – именно так: очень ловко выскользнул, словно змей – исхудавший оборванный парень возрастом чуть постарше Дрянной Руки, но, судя по взгляду – уже много чего повидавший. Держался он незаметно, но глаза сверкали зло и даже, можно сказать, со скрытой где-то в глубине ненавистью. Не понравился такой взгляд атаману, что уж тут говорить!

– А это наш друг с севера – славный Ясавэй. – светски представил Енко. – В отличие от некоторых, весьма скромен и по-пустому болтать не любит.

– А кто по-пустому любит-то?

Нойко неожиданно вскинулся, но под жестким взглядом колдуна подросток сразу сник и забормотал извинения.

– Был у меня один ученик, теперь – два, – похвастался «дружище Генрих». – Что поделать – прибился, не гнать же?

– Та-ак, – Иван улыбнулся. – Стало быть, теперь вчетвером странствуете?

– Ноляко – пятый.

– Ах да, да. Ноляко… Верный, смотрю, зверище.

– А то!

Расхохотавшись, колдун потрепал по холке подбежавшего ящера и, словно между прочим, поинтересовался:

– А вы, мой друг, как здесь?

– Своих ищем, – не стал скрывать атаман, вполне резонно предполагая, что в колдовской стране приятель-колдун может здорово пригодиться.

– Своих?

– Ну, мор они, лихоманку переждать из острога ушли. Вот, ищем.

– Ага-а-а… – Енко Малныче задумчиво погрыз сорванную ветку. – Тут, неподалеку, есть одно заброшенное селение…

– Селение?

– Скорей, даже деревня… Яхаивар. Но она пуста, там давно уже никто не живет…

– Если мы правильно прочитали мысли того бродяги-охотника, мой господин, – приложив руку к груди, неожиданно вставил Ясавэй.

Колдун, впрочем, этот демарш особенно не воспринял, отмахнулся:

– Да правильно прочитали, не так-то и много было мыслей в той вшивой башке! В основном про «пожрать», ну и – «как бы самого не сожрали».

– Все же рад вас видеть! – искренне улыбнулся Иван. – Поможете наших найти? А мы вам потом, если что, с оберегами поможем. Два великих шамана у нас – Афоня и вот, Маюни. Хотя, что я рассказываю – ты ж их знаешь прекрасно!

Енко Малныче в ответ скривил губы:

– Знаю. Вам, говоришь, помощь нужна?

– Да не помешала бы! Места-то тут – твои.

– Ну, не совсем…

Колдун замолк ненадолго, видать, прикидывал, помочь ли? Стоит ли овчинка выделки? Скумекал, однако, быстро – решил, что стоит. Тем более к заброшенному-то селению провести – всего и делов-то, спина, чай, не переломится, а отряд бледнолицых… да с гремящим зельем – порохом, да с двумя – жаль, третьего нет – шаманами – авось, да еще сгодится!

– Ой, уговорил ты. Помогу! Так просто, ни за что, помогу… ради дружбы нашей!

– Вот – добрые слова, клянусь святой Бригитой! – Штраубе радостно хлопнул «друга Генриха» по плечу.

Сей простонародный жест ничуть Енко не покоробил, колдун, наоборот, заулыбался еще шире и тут же предложил устроить привал – все хорошенько обсудить, осмотреться.

– Привал так привал, – обернувшись, атаман отдал необходимые распоряжения. – Ты прав – обсудить да осмотреться надо.

– Жаль, выпивки нет! – скривившись, жалостливо посетовал Штраубе. – А то б мы с тобой, друг Генрих…

«Генрих» снисходительно расхохотался:

– Ну, это у вас нет, а у нас… как это по-вашему… завсегда пожалуйста!

– Что, правда есть? – заинтересовался немец. – Без обману?

– Когда я тебя, друже Ганс, обманывал?

– Поди, мухоморы какие-нибудь, – Штраубе все никак не мог поверить своему счастью.

– Может, у кого и мухоморы, – довольно покривил губы колдун. – А у меня – ягодки! Черника, малина, смородина… Сейчас в котелке водицею разведем!

– Так а это… еще ж настоять надо! Дня три, не меньше.

– Какие три дня?! Тут же все и сладим. Я, друже Ганс, шаман или нуеров хвост?

Не соврал колдун, приготовил бражку сразу! Сушеные ягоды из мешочка достал, в котелок с водой бросил, что-то пошептал – и на тебе, готова брага! Вкусная, хмельная…

Рыбки еще подловили, костерок развели – и понеслось…

– Ну, други, за встречу!

– За вас!

– За тебя, друг Генрих! Эх, хороша бражица… Что ж ты раньше-то не говорил, что так вот умеешь?

– Так вы не спрашивали.

– Хм… и правда не спрашивали. Знаешь, Генрих, – как-то и не подумали даже. Слушай… фройляйн свою позови, чего она там одна… Даже вон ящер твой – и тот рядом крутится, кости рыбьи грызет, а она все же – девушка. Поди, скучно.