Мы вышли из микроавтобуса за три часа до старта, излучая спокойствие. Почему бы и нет? Мы самый опытный экипаж в программе – у нас за плечами пять полетов на «Джемини». Мы старые друзья и полностью уверены друг в друге. Мямля и Крутой Джон знакомы со времен службы курсантами на линкоре «Миссури» двадцать лет назад. Каждый из них уже дважды слетал в космос, а я один раз, но получил дополнительный опыт адски тяжелого выхода. Том, с которым я опять оказался вместе, был волшебником орбитальной встречи и лидером в планировании полетов «Аполлона». Джон командовал своим экипажем «Джемини» и лучше многих других освоил ремесло управления командным модулем «Аполлона». Я же как пилот лунного модуля знал своего «жука» сверху донизу. Им по тридцать восемь, мне тридцать пять. Мы работаем в тех же самых ролях уже три года, сначала как дублирующий экипаж для полета, который должен был стать «Аполлоном-2», а потом, после Пожара, как дублеры «Аполлона-7». Мы не просто знаем свои машины, мы стали их продолжением, а «Снупи» и «Чарли» сделались членами нашего экипажа.

Перед стартовой командой предстали трое парней, герметично упакованных в скафандры и несущих в руках портативные кондиционеры, с американскими флагами на левом рукаве. Мы казались им расслабленными, радостными и счастливыми, потому что вышли наконец на свою тропу. Мы были готовы сесть на верхушку этой огромной ракеты, получить последовательный разгон от каждой из трех ступеней, достичь орбиты, а затем рвануть к Луне.

«Сатурн V» покоился на ажурной сети оранжевых ферм, каждая высотой с небоскреб, упершись носом в пелену низкого тумана. От металлической кожи ракеты отваливались нагревшиеся льдинки.

Дверь лифта захлопнулась, и мы стали подниматься все выше и выше, наблюдая окрестности через отверстия в ней. Каждый дюйм ракеты рядом с нами гудел и вибрировал. Куски льда, похожего на стекло, скользили вниз, а криогенная «кровь» – жидкий кислород и жидкий водород – кипела и пузырилась в ее внутренностях. Она жила! Лифт резко остановился на отметке 97 метров, и мы вышли. «Добро пожаловать на экспресс 12:49», – произнес один из инженеров-системщиков.

Рукой в перчатке я заслонил глаза от сияния утреннего солнца и глянул на берег, тянущийся на много миль. Машины и грузовики были припаркованы бампер к бамперу, сотни тысяч людей собрались на пляжах и чуть поодаль. Американские флаги, яркие цветные флажки на антеннах машин, частные дома округа Бревард. Трибуны для важных гостей в пяти километрах от стартовой площадки были заполнены, как и все открытые пространства вплоть до Джетти-Парка в 25 км отсюда.

Полторы тысячи репортеров со всего мира собрались в штабе для прессы; их рабочее утро нарушил визг одной журналистки, перед которой по ступенькам проскользнула черная змея больше метра длиной. Мужчина из службы связи с общественностью схватил безобидную рептилию и выпустил ее в ближайших кустах. Корпус прессы, вновь почувствовав себя в безопасности, навел бинокли на ракету и стал прислушиваться к регулярным предстартовым сообщениям представителя NASA Джека Кинга. «Пока все в порядке; до старта 2 часа 37 минут и 42 секунды, отсчет продолжается.

Говорит Центр управления».

Астронавты Джо Энгл и Донн Ай-зли провели много часов за проверкой корабля, и теперь могли вылезти и присоединиться к кругу «гробовщиков». Гордо Купер уехал со старта раньше, чтобы включиться в группу операторов связи, в которую также входили Джек Лаусма, Чарли Дьюк, Брюс МакКэндлесс и Джо Энгл. Первым в 10:06 в командный модуль «Аполлона» влез Том Стаффорд и сдвинулся в левое кресло, на традиционное место командира. Я вошел следующим и сел в правое парусиновое кресло, и наконец Джон разместился в центральной позиции. Вскоре Гюнтер Вендт объявил, что все готово, постучал по нашим шлемам, сверкнул оптимистической улыбкой и по традиции пожелал нам доброго пути «с божьей помощью». Затем он распорядился, чтобы люк был закрыт и чтобы все покинули «белую комнату». Наверное, он почувствовал облегчение, увидев меня вовремя и без наручников.

Мы взялись за проверки по огромной контрольной карте, зачитывая данные для ЦУПа и принимая уточнения для компьютера. «Проверьте систему стабилизации и управления, телеметрию и радиосвязь, радиомаяки слежения и систему ориентации и наведения. Взведите пиротехнику. Проверьте полетные аккумуляторы. Проверьте автоматическое программное устройство. Проверьте его повторно. А теперь в третий раз». «Мы находимся на отметке T минус 41 минута, отсчет продолжается. Старт по-прежнему назначен на 12:49. Говорит Центр управления».

Времени на раздумья не осталось, нужно было работать. Но мы так часто практиковались, что наши пальцы и глаза летали над приборами, как у профессиональной машинистки, которая печатает сто слов в минуту. «Наддуйте систему реактивного управления. Введите поправку в высотомер». Время бежало вперед. «Вице-президент Агню прибыл в центр управления. У нас 24 минуты 53 секунды, отсчет продолжается; говорит Центр управления».

Почти всё что можно уже было сделано, и мы молились лишь о том, чтобы ничто не вышло из строя, понимая, что даже самая небольшая неисправность может поставить полет под угрозу. Несколько проблем действительно всплыло, но со всеми удалось справиться.

У нас с Томом был обширный опыт отмен на «Джемини», так что мы ничто не воспринимали как должное. Луна ждала нас в 400 тысячах километрах отсюда. «Отключите внешний источник питания и перейдите на топливные элементы. Активируйте ручки управления вращением. Последняя проверка состояния систем. Навигационную систему – на инерциальное. Погода в норме». Рокко Петроне, руководитель запуска на Мысе, докладывает о готовности. Руководитель полета Глинн Ланни в ЦУПе в Хьюстоне – они готовы. «Шестьдесят секунд, отсчет продолжается. Мы готовы к старту к Луне в заданное время. Говорит Центр управления».

Управление отсчетом взял на себя главный компьютер. Пока секундная стрелка описывала последний круг, шел наддув баков. Фермы для доступа к ракете отошли назад, Стаффорд запустил заключительную проверку бортового компьютера.

На отметке T минус 8,9 секунды открылись клапаны и ожили с ревом пять больших двигателей первой ступени. Пламя рвануло в бетонный лоток и взметнулось вверх вдоль ракеты. Оно ежесекундно поглощало многие тысячи литров, и двигатели набирали полную тягу 3500 тонн, необходимую для того, чтобы поднять ракету весом 2900 тонн и ее пассажиров. «Есть старт процедуры зажигания, двигатели включились, пять, четыре, три, два, все двигатели в работе».

В пяти километрах отсюда, на пляже, на трибуне для важных гостей включение увидели намного раньше, чем услышали. Потом неземной стон пронесся над водой и нанес им тяжелый удар. Зрители закрывали уши; они почувствовали кожей толчок горячего воздуха и дрожь ударной волны. Бельгийская королева Фабиола от неожиданности вцепилась в руку мужа, короля Бодуэна. Иорданский король Хуссейн, ветеран многих стартов, вздрогнул. Трейси, испуганная оглушающим стаккато, спрятала лицо в красной юбке матери, а Барбара ощутила удар всем лицом. Стаи цапель и пеликанов метнулись прочь в панике. У основания ракеты, где страшный жар превратил песок пляжа в стекло, не выжило ничто и никто.

Наверху мы восприняли глубокий, приглушенный рокот, мы почувствовали его в той же степени, как и услышали, когда вибрация поднялась по шпилю и сотрясла внутренности корабля. Теперь пути назад не было. Гигантская ракета ожила, и ее чудовищная мощь была поистине страшна. Я вжался в кресло, слушая, как уходят последние секунды. Я не спешил вздохнуть полной грудью, поскольку не привык покидать старт по графику, и успел задуматься о том, как вообще может что-то работать правильно в этом столбе ревущего пламени.