как себя, так что она совершенно напрасно съедала себя живьем, утопая в сожалениях.

Я видела, как ей плохо, но не могла настолько взять себя в руки, чтобы утешить ее.

Я медленно умирала внутри, раз за разом переживая каждую чертову секунду в руках монстров.

Вечером, когда уже стемнело, и большая часть больницы опустела, дверь моей палаты со скрипом приоткрылась, и темная тень проскользнула внутрь, вынуждая меня испуганно замереть.

— Надеюсь, ты не думала, что сможешь лежать здесь абсолютно без дела?

Выпустив воздух, который я задерживала в своей груди, я слегка покачала головой, рассматривая подтянутую фигуру Уилла.

Он приблизился к кровати и оглядел мое тело до самых кончиков ног.

— Выглядишь паршиво, — тихо произнес он, вызвал легкую улыбку на моем лице. Это же Уилл, черт возьми.

— А чувствую себя еще хуже, — грустно ответила я, наблюдая, как он осторожно опускается на сидение стула.

— Поэтому у меня для тебя кое что есть.

Он полез во внутренний карман и достал небольшой сверток, опуская его на кровать.

— Что это?

— Могу гарантировать, что это поднимет тебе настроение.

Я осторожно подтянула бумагу к себе и пальцами развернула шуршащую обертку. Мои глаза удивленно округлились, когда знакомые хвостики, утягиваемые спелыми плодами, оказались лежать поверх моего покрывала.

— Где ты это достал?

— Мне пришлось залезть в теплицы Второго центра, и, скорее всего, меня за это посадят, так что советую тебе съесть их поскорее, чтобы избавиться от улик.

Я медленно рассмеялась, складывая в ладонь спелую вишню, аромат которой уже распространился по палате.

— Тебе говорили, что ты сумасшедший?

— Ты улыбаешься, значит это стоило того.

Я смотрела на его лицо и мне хотелось плакать от того, что я не видела в Уилле кого-то большего, чем просто друга. Я любила его всем сердцем. Но этой любви было недостаточно, чтобы заставить меня сгорать.

— Как ты? — тихо спросил он, уперев свои локти в колени и уткнувшись подбородком в сцепленные руки.

Я неопределенно пожала плечами, не решаясь попробовать спелую вишню в своих ладонях. Она казалась мне чем-то фантастическим. Мы едим фрукты и свежие овощи, но их никогда не бывает в достаточном количестве, чтобы не задумываться о том, как бы раздобыть еще.

— Я не знаю, что тебе сказать.

— Правду, — Уилл тяжело вздохнул, выпрямляя спину.

— Наверное, не очень.

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Нет, — покачала я головой, — не думаю, что кто-то вообще в состоянии помочь.

— Готов поспорить, что могу дать тебе пару уроков, как научиться собирать себя в кучу и выглядеть нормальным в этом мире.

— Не думаю, что я когда-то смогу стать нормальной, — я протянула фрукты Уиллу, и осторожно раскусила одну вишенку, наслаждаясь ее вкусом.

— Смотря что ты имеешь в виду, — он небрежно пожал плечами, — в этом мире понятия несколько искажены, так что никто не вправе судить тебя, милая.

— Не все такие, как ты, — из моей груди вырвался тяжелый вздох, — и меня это пугает, Уилл. Мне больно, страшно, мне чертовски некомфортно в собственном теле, но больше всего мне стыдно.

— Стоп, — Уилл поднял указательный палец вверх, — я не хочу слышать этого. Никогда ни при каких обстоятельствах не испытывай это отвратительное чувство. Тебе не за что стыдиться.

— Ты не понимаешь, — я покачала головой, рассматривая белый потолок над своей головой, — все знают, что там произошло, и остальные видели меня там.

— Я не видел, — Уилл развел руками в стороны, — так что уже не все. А если серьезно, они сострадают тебе, Элиза, но никак не винят в случившемся.

Я подняла ладони и потерла свое лицо, крепко зажмуривая глаза. Влага снова скопилась в уголках мои глаз, начиная стекать по вискам.

— Мне кажется, что моя жизнь закончилась, — прошептала я, крепко прижимая ладони к лицу.

— Я буду рядом, чтобы показать тебе дорогу обратно.

Его ладонь легла поверх моего локтя, посылая нервную дрожь по моему телу. Я отняла ладони от лица и шумно сглотнула, уставившись на его руку. Страх стал медленно расползаться по моим венам, скручивая внутренности в тугой узел.

— Не касайся меня, пожалуйста, — тихо прошептала я.

Он убрал руку с сожалением глядя на мое лицо.

— Ты же понимаешь, что это я?

— Это бесполезно, — покачала я головой, — оказывается, это так не работает.

Уилл откинулся на спинку стула и пожевал свою нижнюю губу, нервно постукивая кулаком по своей ноге.

— Мне хочется тебе помочь, но я в полном замешательстве.

— Какое чудное слово ты подобрал, — слегка усмехнулась я.

— Я хотел сказать немного другое, как ты догадалась, но решил проявить сдержанность.

Где-то в коридоре раздались шаги, и я испуганно уставилась на Уилла.

— Сейчас сюда кто-то войдет.

— И что? — он закатил глаза вверх. — Ты не в тюрьме, Элиза, к тебе можно приходить.

— Да, но уверена, что есть определенные часы посещения, и сейчас явно не они.

— Ладно, — он поднялся на ноги, поправив кобуру на своем боку, — но я еще вернусь.

— Звучит, как угроза.

— Если мне придется за волосы тащить тебя в этот мир, значит, так и будет. Мы поняли друг друга?

Он приподнял бровь, рассматривая мое лицо в сгущающихся сумерках.

— Мы поняли друг друга, — обреченно вздохнула я, чувствуя, как предательские слезы снова стекают по моим вискам.

Уилл шагнул к кровати и слегка наклонился вперед, осторожно целуя мой лоб. Я задержала дыхание и крепко сжала кулаки, пока он не выпрямился.

— Я вернусь, милая.

Он вышел из палаты, прикрыв за собой дверь, пока я шумно втягивала воздух носом, борясь с очередной порцией слез.

Мое тело было израненным и сломанным, а мой разум буквально разорван в клочья, но у меня все еще оставались друзья, которые, в отличие от меня, не готовы были сдаться.

Спустя месяц или около того, доктор Карсон предупредил, что вызовет