Летать, щебечут они.

Магонцы падают в море, беспомощно барахтаются и хватают ртом воздух. Скрывшись под водой, некоторые уже не выплывают на поверхность.

Наконец со всеми, кто остался на борту, включая меня, обрушивается в воду и «Амина Пеннарум». Поднимаются столпы брызг, и все содрогается, как от землетрясения. Корабль застревает на мелководье у самого берега Западного Шпицбергена. Вот уж не думала, что он когда-нибудь окажется в настоящем море.

В первые секунды после крушения я пребываю в полном смятении. Кругом обломки досок. Где-то совсем рядом стонут, задыхаются, давятся земным воздухом другие магонцы. Но я даже не смотрю в их сторону.

Нужно найти Джейсона.

Я перебираюсь через борт корабля и спрыгиваю на склон, который находится на несколько футов ниже. Затем я делаю глоток воздуха из своей бутылки.

Следом за мной с корабля соскакивает Заль. И вот она стоит передо мной – моя гневная мать, воительница, мой капитан. Но здесь, внизу, она гораздо слабее меня. Я лучше приспособлена к жизни на земле: свободнее дышу, с легкостью хожу по суше.

Здесь у меня больше шансов на выживание. Я уже не хрупкая, испуганная девочка, попавшая на борт «Амины Пеннарум».

Заль тянет руки к моему лицу, пытаясь выхватить бутылку, но я отталкиваю ее, и она падает на спину.

Тут ко мне подлетает Милект и с гневным чириканьем начинает описывать вокруг меня круги. Между тем по тросам на «Амину Пеннарум» спускаются Дыхание. Они хватают Заль под руки.

Она кричит и брыкается, однако такие противники ей не по зубам. Она ведь не может петь. Тяжело и прерывисто дыша, Заль продолжает сопротивляться – до тех пор, пока я не парализую ее своей песней.

Сейчас они накинутся и на меня.

Я пою слабую ноту в качестве предостережения, и сверху мне вторит Кару.

Дыхание, которое стоит ко мне ближе всех, поднимает руку. Это не Хейуорд. Этого наемника я вижу впервые. Он некоторое время внимательно смотрит на меня, а потом поворачивается к Заль. Похоже, меня они трогать не собираются. Но почему?

В воздухе все еще звенит наша последняя нота. Все неподвижно. Я будто нахожусь внутри защитной оболочки, невидимого ореола силы.

Еще миг – и Дыхания здесь нет. Пристегнув Заль к тросу, он поднимается вместе с ней на командный корабль. Она висит в воздухе, как выловленный кит, и медленно задыхается. Одного за другим на судно затаскивают ее магонских офицеров.

– ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! – выкрикивает напоследок Заль.

Следом за ней вверх тянут Дая. Во время крушения он потерял сознание и до сих пор не очнулся. Я смотрю на него, и сердце больно сжимается, а глаза наполняются слезами. Мы до сих пор связаны, наши узы не разрушены. Нам предназначено петь вместе, хотим мы этого или нет.

Вряд ли на этом наша история закончится.

Так легко мне от него не отделаться.

К нему подлетает отвергнутый мной Милект. Теперь у Дая две птицы – по одной на каждое плечо, по одной в каждое легкое. Поднимаясь вместе с Даем на корабль Дыхания, Милект осыпает меня проклятиями.

Разорванные нити! кричит он. Меня охватывает чувство вины. Это я разорвала нашу связь. Но иначе поступить было нельзя.

Забудь о них, Аза. Сейчас надо думать о другом.

Я взбегаю по заснеженному склону и врываюсь в хранилище. Кару следует за мной. Тут темно и пусто. Где же он? Неужели его здесь нет?

Но вот раздаются шаги. Он натыкается на что-то в темноте и бормочет: «Ай!»

Этот простой звук возвращает меня к реальности.

Я не готова с ним встретиться. Я не та Аза, которую он знал. Я похожа…

Я похожа на…

Сердце проваливается куда-то в желудок, ноги становятся ватными, во рту пересыхает, и все тело горит и ноет от нахлынувшего ощущения, будто я падаю с высокой башни. С неотвратимостью метеорита я лечу прямо на него.

– Аза, – говорит он, двигаясь в мою сторону. – Я знаю, что ты здесь.

Я магонка, а он человек. Ничего у нас не выйдет. Мне нельзя оставаться на земле, нельзя, чтобы он увидел меня такой.

– Убирайся поскорее с этого острова, – говорю я, хотя ни одни слова еще не давались мне так трудно. – Уходи отсюда.

– Знаешь ли ты, Аза Рэй, как трудно было сюда добраться? Я нарушил законы по меньшей мере пяти стран. Ты чуть не убила меня. Они чуть не убили меня. А местные думают, что я любознательный, но глуповатый американский школьник, которому взбрело в голову отправиться в Лонгйир.

Джейсон в своем репертуаре. Как тут не улыбнуться? Он правда жив. Он настоящий. Вот только Азы больше нет. Я уже и не знаю, кто я теперь.

– А чтобы попасть в Лонгйир, мне пришлось подкупить чуть ли не самого Господа Бога.

Немного помолчав, он продолжает:

– Аэропорт всего в миле отсюда, даже ближе. Если у тебя не сильно промокла одежда, можем добраться туда пешком. Я привез с собой палатку, но, кажется, она утонула. Из-за… ну, ты знаешь… из-за потопа.

Я ничего не отвечаю.

– Поехали домой, – шепчет он, – пока не замерзли до смерти. Чем бы ты ни занималась, тебе необязательно делать это в одиночку.

Кару начинает петь нашим общим голосом, ледяным и ужасным, превращая пол в воду, ведь мы боимся – да-да, нам очень страшно. Оторопев, Джейсон оступается, оседает в воду, затем осторожно встает.

Мы не можем быть вместе мы не можем быть вместе. Кару издает невыносимо высокий звук, вопль отчаяния. Джейсон морщится от боли и закрывает уши. Кару продолжает петь моими губами.

Тяжело дыша, Джейсон поднимает голову, и я вижу его лицо. Складка у него между бровей стала еще глубже, чем раньше. Покопавшись в карманах, он достает затычки и вставляет их в уши.

– Дурочка, – говорит он. – Неужели ты и правда думаешь, что я уйду без тебя? Неужели ты думаешь, что я вернусь к своей прежней жизни, в которой я медленно схожу с ума, неделями повторяю пи и разговариваю во сне?

Он встает во весь рост. Его брюки промокли до самых карманов, а вода, которая стекает с них, снова превращается в бетон, но он даже не обращает на это внимания.

Уходи уходи уходи прочь прочь прочь утопленник, поет Кару, но затем останавливается, потому что к моему горлу подступают рыдания.

Джейсон стоит прямо передо мной. Он изменился – так же, как и я.

Нет нет нет. Он человек, а я магонка. Пора бы уже смириться. Но сердце… боже… сердце у меня земное.

– Если хочешь, чтобы я убрался отсюда – придется меня убить, – говорит Джейсон. – Я тебя тут не оставлю.

– Я и так думала, что ты умер, – говорю я.

Он долго не отвечает.