Белка негромко рассмеялась, позволяя обхватить себя страшной пастью и, к искреннему ужасу перворожденных, подкинуть высоко в воздух. Но уже там ловко извернулась, сгруппировалась и приземлилась прямо на спину счастливо зажмурившегося мимикра. Теперь это было так просто! Он чувствовал ее отовсюду, понимал с полуслова, с одного короткого взгляда. Знал, когда она злится или радуется. Когда огорчается или смеется от счастья. Теперь он принадлежал ей полностью, всей душой, как Траш, и был несказанно счастлив.

От мощного толчка, способного свалить и быка, Карраш даже не дрогнул. Лишь когда хозяйка ловко съехала по его спине и привычно уселась, он обернулся, нежно потерся мордой о босую ногу и с готовностью потрусил в сторону эльфов, гордо потряхивая гривой и всем видом демонстрируя собственное превосходство.

– Сумасшедшие! – снова сплюнул Шранк. – Это ж надо было додуматься! Демоны! Вот как есть демоны! Выдрать бы вас как следует, чтобы знали, как доводить пожилых людей до такого состояния!

Белка хитро прищурилась.

– Ого! Сам, что ли, займешься этим неблагодарным делом?

– Нет. Таррэна попрошу.

– Гм… скажи-ка, мой милый ушастик, ты собираешься исполнить эту пошлую просьбу?

– Еще не решил, – дипломатично отозвался темный эльф, поравнявшись с Гончими.

– О-о-о… Это что, знаменитая мужская солидарность?

– Нет, – все еще недовольно буркнул воевода. – Это знаменитое единодушие старых друзей, один из которых чуть с ума не сошел от беспокойства, а второй был готов его за это отпинать.

– Как-как ты сказал? – невинно хлопнула ресницами Белка. – Кто и кого там хотел отпинать? Помнится, ты так и не смог догнать его на нашем тренировочном лабиринте.

– Это он меня не смог. А я его достал!

– Один раз, – уточнил Таррэн. – И то только потому, что я отвлекся.

– Ага. На одну наглую разговорчивую девицу, – в свою очередь уточнил Шранк. – У которой к тому времени как раз начались проблемы с собственным животом.

– Не было там никаких проблем, – безапелляционно отрезала Белка. – Это у вас потом были проблемы, неумехи безрукие, а у нас все было хорошо: мальчик как мальчик родился. Так что нечего зубы скалить и делать вид, что от вас был хоть какой-то толк. Траш одна отлично справилась.

– Кто такая Траш? – вдруг рискнула вмешаться Мирена, невольно заинтересовавшись.

Перворожденные удивленно дрогнули, потому что влезать в разговор будущего владыки было чревато неприятностями даже для леди. Шранк вопросительно поднял брови, а Гончая обернулась и внимательно посмотрела на откровенно смешавшуюся эльфийку, запоздало осознавшую свой промах.

На дороге ненадолго воцарилась напряженная тишина.

– Подруга наша общая, – наконец медленно ответила Белка. – Великолепная, чуткая, немножко грозная… красавица наша… Мирена, ты наконец решилась наплевать на этикет? Поздравляю, дорогая, ты делаешь большие успехи! Мое уважение и почтение! Надеюсь, я больше не услышу от тебя дурацкого «лорд»?

– Н-нет, – неуверенно ответила девушка, бросив испуганный взгляд в сторону, но Таррэн только одобряюще кивнул.

– Отлично! Тогда бросай этих снобов и давай сюда! Я тебе тако-о-ое сейчас расскажу!

Маликон тихо скрипнул зубами.

– Леди, не совершайте ошибки, – вполголоса сказал он, но Мирена одарила его ледяным взглядом. – То, что позволено смертному, не к лицу юной леди из старшего дома.

– Мне кажется или ллер желает мне помешать?

– Что вы, леди. Просто решил взять на себя смелость дать вам мудрый совет. Ваш отец был бы недоволен такой уступкой и попранием традиций.

– Моего отца здесь, слава владыке, нет, – отрубила эльфийка. – Или вы собрались его заменить? Нет? Тогда, полагаю, я способна обойтись без ваших советов.

– Это ты кого тут назвал мудрым?! – громко изумилась Белка. – Себя, что ли?! Во дает! Мирена, бросай его, к лешему, с таким самомнением! Пусть щеки дома надувает, а на дороге есть только один хозяин – ветер! Таррэн, скажи, что я прав!

– Конечно, малыш, – слабо улыбнулся тот, неотрывно следя за ней горящим взглядом. А когда Карраш гордо пронес хозяйку мимо, жадно вдохнул ее запах, едва не качнувшись следом. Да, слава богам, вовремя опомнился. – Ты никогда не ошибаешься.

– То-то же. Мирена, я тобой горжусь, честное слово! Хочешь яблоко?

– Хочу, – твердо ответила эльфийка, словно не замечая вытянувшихся лиц эльфов, и охотно взяла предложенный плод, надкусила его и с видимым удовольствием принялась жевать. – Так что вы там говорили про Траш?

– Наш человек! – гордо надулась Белка. – Таррэн, не стой столбом – эта красавица с каждым днем восхищает меня все больше. Настоящая женщина! Траш ты бы наверняка понравилась – наша девушка любит тех, кто силен духом.

– Ага, любит, – пробормотал Шранк. – На завтрак.

– Фу, грубиян. Мирена, не обращай внимания: этот тип дурно воспитан с самого детства, даже я не могу перевоспитать. А насчет Траш не переживай – непременно познакомитесь поближе.

Эльфийка улыбнулась и благожелательно кивнула, после чего направила свою лошадку поближе к загадочно хмыкнувшему Каррашу и пристроилась справа от него, тогда как Таррэн и Шранк остались слева, надежно отгородив внезапно решившую забыть об этикете леди от негодующих взглядов сородичей.

Белка, видя, как непредсказуемо поменялись роли, и чуя в молчаливой красавице бунтарскую душу, вдруг дурашливо поклонилась и негромко хихикнула:

– Приветствую вас в обществе ушастых отщепенцев, миледи! Добро пожаловать, милости просим! Вы, несомненно, его украсите и разбавите своей потрясающей красотой. Прошу знакомиться: Таррэн – Мирена… Мирена – Таррэн… Карраш и Ирташ – это просто демоны, не обращайте внимания на их добродушный оскал… вон тот злыдень затесался в нашу теплую компанию и вовсе случайно. Ну а меня и так все знают. Итак, что скажете?

Мирена сперва опешила, но потом поймала еще один одобрительный взгляд молодого лорда и рискнула блеснуть такой же белозубой улыбкой.

– Благодарю. Надеюсь, здесь мне хотя бы не будет скучно?

– О нет, дорогая, – улыбнулась Гончая, мысленно потирая руки и кровожадно косясь на мрачные физиономии остроухих. – Чего-чего, а уж отсутствие скуки я вам обещаю.

Шранк беззвучно застонал и приготовился к худшему.

Мелисса склонилась над блаженно зажмурившимся Тиром и взъерошила блестящие смоляные пряди. Его голова лежала у нее на коленях, лицо было спокойным и расслабленным, влажные после купания волосы, разметавшиеся по траве, загадочно переливались в свете далеких звезд, но зеленые глаза юноши горели еще ярче.

Он всегда любил ночь. Любил слушать тишину, нарушаемую лишь стрекотанием сверчков и расцвеченную бликами воды, в которой, как в зеркале, отражалось безоблачное небо. Любил разгадывать вычерченные в вышине ветром едва заметные знаки. Любил смотреть на водопады. Следить за танцами неугомонных светлячков. Но еще больше он любил, когда Мелисса задумчиво перебирала его волосы, и охотно позволял ей проделывать это.