Посмотреть сражение собралось невиданное количество народа, усеявшего берега озера и все подступы к крепости. Тут были крестьяне Адашева и соседи-помещики с женами и детьми. Встретив победу над «турками» восторженным ревом, толпа отхлынула к озеру, где стояла вмороженная в лед огромная ель, а вокруг нее расположились карусели и качели. Молодежь на санках и лодках, обтянутых внутри материей, каталась с крутого берега, политого для лучшего скольжения водой. Смех, визг, крики – народ веселился вовсю, а Саша с грустью смотрела на пеструю людскую карусель, думая о том, что через несколько дней она навсегда покинет эти места. Запрет князя на отъезд она не восприняла слишком серьезно. Какое он вообще имеет право что-то ей приказывать? Однако праздники она должна провести с детьми. И прошедшие два дня она старалась не думать о предстоящей разлуке с мальчиками, чувствуя себя немного предательницей, ибо собиралась покинуть братьев в трудное для них время.

После взятия крепости Андрей и Илья, подлетев к ней, повалили в сугроб, принялись целовать, словно не видели целую вечность, потом потащили за собой в крепость. Взявшись после этого за руки, они отправились в людскую на праздничный обед. Здесь Саша заметила князя. Он стоял у входа в дом и смотрел на нее и мальчиков. Она подтолкнула сыновей к отцу. Адашев обнял их. Девушка вновь, уже который раз за этот день, поймала на себе его взгляд.

Там, в лесу, она даже спиной чувствовала его присутствие, и, как Кирилл не был увлечен боем, стоило ей найти его глазами, он тут же поворачивал голову в ее сторону. После ссоры в кабинете они больше не разговаривали и почти не встречались. Саша была очень занята. В сочельник они ездили с мальчиками и Серафимой колядовать в Адашево и в деревню Верменича. Князь и баронесса тоже разъезжали по округе, поздравляя соседей и крестьян с Рождеством.

Верменич в имении не появлялся, но во время их короткого визита в его деревню, что-то подсказало Саше, что между хозяином и Серафимой установилась какая-то невидимая связь. Возможно, только влюбленным дано уловить те излучения, которые исходят от двух неравнодушных друг к другу людей. Невидимые глазу, они пронизывают воздух, заставляют по-особенному вдруг дрогнуть голос или отвести взгляд, чтобы не высечь сноп искр, который выдаст тайну, ведомую пока только им двоим.

Верменич был несказанно рад появлению гостей. Придирчивым взглядом Саша окинула большой двухэтажный дом, ухоженный парк, да и деревня выглядела опрятной и зажиточной.

Домов с камышовыми и соломенными крышами почти не наблюдалось, многие избы были покрыты не дранкой, а новеньким тесом. В огородах виднелись по две-три копны сена. По случаю довольно теплых дней возле них бродили коровы, фыркали лошади. Оказывается, Павлуша был не только балагуром, но и недурным хозяином. Он прокатил гостей вокруг деревни на тройке рысаков, и опять Саша отметила, как внимателен он к Серафиме.

Графиня с трудом могла в это поверить, но, похоже, черноусый красавец-помещик стал жертвой огненных кудряшек и зеленых глаз ее горничной. Но как она ни радовалась подобному повороту событий, все ее мысли продолжал занимать Кирилл Адашев. Иногда Саша корила себя за отказ выйти за него замуж, быть рядом с любимым, но, с другой стороны, ей не нужна была жертва, на которую он шел из благородства. Хотя она ни разу не пожалела о той ночи в хижине, которая соединила их в неистовом порыве страсти и тут же разъединила, и теперь, кажется, навсегда... Во время рождественского богослужения в домашней церкви Адашевых она впервые за последние дни увидела его вблизи. Кирилл, проходя мимо под руку с баронессой, окинул ее, мальчиков и Агафью взглядом и слегка склонил голову.

Все это время Саша видела князя издалека и ничего особенного в выражении его глаз заметить не могла. Но сейчас, стоя от него в двух шагах, она кроме гневных искорок ничего более не видела.

Отложив мохнатую казачью папаху, Саша взяла в руки листок с детскими каракулями. Князь, обхватив плечи руками, вернулся к столу.

– Посмотрите сюда! – Открыв дверцу шкафа, он выложил перед гувернанткой несколько самодельных, ярко раскрашенных стрел. – С их помощью эти послания забрасывались в комнату или крепились к дверям. Что это за дикари появились у меня в доме и, думаю, не без вашей помощи?

– Возможно, вы считаете, это я замыслила портить настроение вам и запугивать баронессу? Мне глубоко безразличны и вы, и ваша невеста! Но в доме есть еще дети, которые не согласны с вашим выбором.

– Уверен, что вы тоже приложили к этому руку. Откуда мальчикам знакомы эти иероглифы, или как там еще называются сии письмена?

– Пиктограмма,[40]– тихо пояснила Саша. – При помощи таких рисунков я даю им задание на день, а они вечером рисуют мне полный отчет о том, что они сделали, чему научились.

– Пока я не вижу, чтобы они научились чему-то полезному. Сплошное озорство! – Адашев вздохнул. – Постарайтесь их убедить, чтобы они прекратили безобразничать. Они слушают вас больше, чем родного отца.

– Я вас прекрасно понимаю, – с деланной учтивостью заметила Саша. – Непосильные заботы отвлекают ваше внимание, но ваши богатые подарки сыновьям на Рождество ничего не значат по сравнению с чуткостью и любовью, которых они ждут от вас ежедневно и ежечасно. Вспомните, с какой радостью они бросились к вам, когда вы соизволили обратить на них свой взгляд после штурма крепости?

– Я увидел, что в первую очередь они бросились в ваши объятия, и не захотел мешать столь очевидному проявлению любви мальчиков к их гувернантке. Знаете, в наше время это большая редкость!

– На вашем месте я бы только порадовалась, что мальчикам есть к кому броситься на шею, чтобы проявить свою радость или утешиться в горе.

– И вы считаете себя таким человеком? – князь подошел к ней вплотную и пальцем приподнял ее подбородок. – Отвечайте мне честно, только не юлите, я подобные штучки не терплю! Это вы настраиваете их против Полины, это с вашей подачи они просят Верменича повлиять на меня и выбрать в маменьки вас, а не ту, которую я вскоре поведу под венец?

Саша с силой отвела его руку:

– Я очень жалею, что я не мужчина и не могу драться с вами на дуэли за оскорбление, которое вы мне сейчас нанесли. Ваши грязные домыслы заставляют меня усомниться в вашей порядочности, князь. К сожалению, я не могу дать вам пощечину, потому что ниже моего достоинства марать руки о вашу мерзкую светлость! – Она дерзко усмехнулась. – Надеюсь, после этого вы дадите мне расчет и я смогу покинуть ваш дом, чтобы никогда больше не видеть вас, не слышать вашего голоса, забыть все, что было со мной здесь, ибо ничего хуже в своей жизни я не испытывала. – Она схватила папаху с кресла и метнулась к двери. Кирилл загородил ей дорогу:

– Ну нет, просто так вы отсюда не уйдете! – Он поймал ее в охапку и попытался посадить в кресло. Девушка вырвалась и отбежала к окну. Тяжелый узел волос на затылке распался, коса скользнула за спину. Заправляя выбившиеся прядки волос за уши, Саша с откровенным бешенством следила за ним. И опять Адашев подумал, что она почти красива. Он подошел ближе, протянул руку, но она опять отскочила в сторону.