– Какова девка, а? Я, честно сказать, в лучшие свои годы не решился бы на подобный трюк, – восхитился Павел. – Надо же, пассаж какой нашим местным кавалерам – барышне проиграть!

– Объясни, куда твой лакеи приз поволокли? Она что, моих об этом не могла попросить?

– Этого поросенка Саша пообещала Серафиме в счет ее приданого, но обратиться к тебе с просьбой подержать его в хлеву до их отъезда не решилась.

– Все понятно, князь – зверь и деспот, а Павлуша Верменич – широкая душа, всегда готов прийти на помощь! – с язвительной усмешкой Адашев окинул взглядом приятеля. – А убежище в своих хоромах ты им не предложил случайно?

– Предложил, ты не ошибся! – Верменич пожал плечами. – К сожалению, приглашение не принято и, насколько мне известно, девушки уже собирают вещи. – Павел, оглянувшись на баронессу, окруженную молодыми людьми, понизил голос: – Голову тебе некому оторвать, Кирюша! Такую девушку упускаешь, а кого взамен берешь?

– Мне не нужна жена, которая позволяет себе скакать очертя голову в мужском костюме, мужском седле и выделывать при этом смертельные трюки.

– Ну что ж! Готовься тогда к другим трюкам, возможно не смертельным, но достаточно мерзким!

– Слушай, братец, – князь угрожающе поднялся с кресла, – еще одно слово, и я спущу тебя с этой горки на виду у всей публики. Меня уже тошнит от тебя, Павел!

– Я ожидал от тебя услышать нечто подобное, Кирюша! – спокойно ответил Верменич. – Думаю, завтра тебя будет тошнить по другому поводу.

– Что ты имеешь в виду? – спросил ошеломленный князь.

– Ничего особенного! – развел руками Павел. – Просто я собираюсь забрать свой набор курительных трубок, который изрядно у тебя залежался.

– Ничего не имею против! – Верменич почувствовал, что Кирилл еле-еле сдерживает гнев. – И я также не буду против, если ты некоторое время не будешь появляться в моем доме!

– Выходит, ваша светлость, вы так и не заметили, что я уже добрую неделю не появляюсь в ваших владениях. Сегодня меня привел сюда личный интерес, я искренне переживал за Сашу и молил Господа об ее успехе. И очень рад, что эта удивительная девушка и здесь одержала победу. И если бы я не был влюблен...

– В сто первый раз! – со скептической усмешкой заметил Адашев.

– Да, в сто первый, но в последний раз! – сдержанно уточнил Павел и продолжал: – То немедленно сделал бы ей предложение. Однако мое сердце занято другой, да и у нее оно тоже занято. – Не попрощавшись, он сбежал с холма к тройке своих рысаков, где на облучке сидели два замеченных Адашевым лакея, а в задке саней была привязана корзина с поросенком, перекочевавшим в приданое Серафимы.

– На бал я все-таки приеду! – прокричал Верменич, усаживаясь в сани и закрывая ноги медвежьей полостью. – Я приглашение гораздо раньше получил, фрак новый сшил, что же ему пропадать теперь!

...Саша еле добрела до дома. Тело гудело от усталости. Хотелось зарыться головой в подушку и забыть хотя бы на время обо всех неприятностях...

Серафима встретила ее градом упреков:

– Посмотрите только на себя! На вас же лица нет! И на кой ляд вы надумали участвовать в этих скачках? Вам что, легче от этого стало? – Она сердито выхватила из рук Саши верхнюю одежду. – Не дай Бог, князь прицепится, где, мол, вы так хорошо выучились обращаться с лошадьми? Тогда и про все остальное придется объяснять, и тут уж он непременно покажет вам, где раки зимуют, чтобы мозги ему не коптили!

– Сима, дай мне часок передохнуть, – взмолилась Саша, – у меня голова раскалывается!

– Какой отдых? – всполошилась горничная. – До бала меньше трех часов осталось, а вы не причесаны, не одеты, даже платье еще не подобрали.

– Да у меня всего-то одно нарядное, я и не собираюсь кого-то поражать, пусть этим займется баронесса! – Саша переступила порог своей спальни. – Пойди достань его из сундука, пропарь да прогладь хорошенько.

– Нет, барышня, сначала извольте принять ванну. Я уже попросила принести ее сюда и несколько ведер горячей и холодной во... – Серафима замерла на полуслове. Саша, проследив за ее взглядом, тоже изумилась – перед ними на плечиках висело восьмое чудо света, настоящая сказка Шехерезады, только так можно было назвать этот взрыв фантазии, воплощенный в кружевах, тончайшем тюле и бледно-сиреневом превосходном атласе. Такого же цвета перчатки и веер лежали рядом на стуле. Осторожно ступая, девушки подошли ближе и с недоумением оглядели сначала великолепное платье, а потом друг друга.

– Ничего не соображаю! – Серафима развела руками. – Откуда оно здесь появилось? Я уходила отсюда позже вас, но ничего же не было?!

– Насколько я разумею, мне предлагается облачиться в это совершенство, неизвестно кому принадлежащее, – произнесла задумчиво Саша, обойдя вокруг платья. – Интересно, кому пришла в голову мысль нарядить простую гувернантку чуть ли не в королевский наряд?

Она подняла голову, и тут ее внимание привлекла шевельнувшаяся штора. Прижав палец к губам, Саша показала глазами на окно. Серафима рывком отдернула штору, и взору девушек предстали два неслуха.

– Т-а-а-к! – протянула с угрозой горничная. – Кому-то придется сейчас отправляться в свою комнату без ушей!

– Подожди, голубушка! – Отстранив горничную, Саша вывела мальчиков на середину комнаты. – Что случилось? Почему вы здесь?

Братья переглянулись, насупились, но гувернантка продолжала строго смотреть на них, ожидая ответа. Андрей, слегка покраснев, наконец проговорил:

– Мы хотели посмотреть, как вы обрадуетесь платью.

– Так вы знаете, откуда оно появилось?

Мальчики, потупившись, усиленно закивали.

– Откуда же оно, если не секрет?

– Это наш подарок, – прошептал Андрей и, выписывая башмаком на паркете замысловатые вензеля, покраснел еще больше. – Мы хотим, чтобы вы были самой красивой на балу и папенька выбрал вас, а не противную баронессу...

– О Господи! – вскрикнула Серафима и перекрестилась. Потом хотела что-то сказать, но под взглядом барышни закрыла рот, присев рядом с платьем. А гувернантка вновь повернулась к мальчикам:

– Хорошие мои! Я очень вам благодарна, но я не могу принять этот дорогой подарок, к тому же объясните мне, где вы достали столько денег?

– Мы накопили, – вступил в разговор Илья, – и попросили дядю Павла купить вам самое красивое платье.

– И сколько же вы накопили? – не удержалась Серафима.

– Целых пятьдесят рублей, – с гордостью произнес Андрей, подошел к платью и окинул его критическим взором. – Думаю, этих денег оно стоит!

Саша уже третий час лежала в своей постели, пыталась заснуть, но возбуждение, охватившее ее с начала бала, не проходило. Как в огромном калейдоскопе мелькали перед ней яркие сцены, заполненные разряженными дамами и кавалерами. До сих пор в ее ушах звучала прекрасная музыка, ощущалась особая атмосфера праздника, создаваемая изысканными дамскими духами, огромными букетами цветов и горящими свечами...