– Привет. Я проснулась, потому что мне понадобилось вот это.

К сожалению, ночного разговора избежать не удалось. Ханна продемонстрировала белый пузырек с таблетками.

– Для руки. Просто невозможно больше терпеть.

Элла продолжала стоять, не говоря ни слова, и это вызвало у Ханны беспокойство. Здоровой рукой она попыталась нащупать выключатель на стене, однако тщетно, и в этот момент Элла внезапно оказалась прямо перед ней. Ханна инстинктивно отшатнулась, однако Элла просто включила свет – оказалось, что выключатель был у Ханны прямо за спиной. Несколько мгновений Ханна щурилась и мигала – ощущение было такое, как бывает в ночном клубе, когда внезапно включается свет и ты с испугом видишь, какими все вокруг выглядят на самом деле. Ей показалось, что теперь эффект был аналогичным – они снова стали такими, какими и были на самом деле. Элла была старой и усталой. Она даже, кажется, стала немного ниже ростом, или же пижама была ей немного великовата. Как бы там ни было, она выглядела хрупкой, маленькой старушкой, седой и беззащитной. У Ханны внезапно возникло острое и абсолютно необычное для нее желание – ей захотелось обнять Эллу. Проявление нежной заботы было настолько чуждым для нее чувством, что противиться ему, как оказалось, она не смогла. Охватив здоровой рукой худенькие плечи Эллы, Ханна притянула ее к себе. Элла, казалось, как будто ждала этих объятий. Ханна почувствовала, как тело Эллы расслабилось. Как будто она была ребенком, который наконец-то ощутил себя в безопасности. Они простояли так минуту, а может, и целых пять, и в душе Ханны попеременно возникала то нежность, то нарастающая тревога из-за того, что она никак не могла понять, что именно происходит с ее квартирной хозяйкой. Лишь одно она знала точно: ей ни в коем случае не стоит спрашивать Эллу о том, с кем она сегодня ночью шепталась по телефону.

Оглушив себя самостоятельно отмеренной дозой обезболивающего, Ханне удалось провалиться в глубокое забытье без снов, боли и тревог. Она наконец медленно, в несколько приемов, открыла глаза. По-прежнему она ощущала себя не в своей тарелке, где-то на грани пробуждающегося сознания. Позволив себе несколько минут полежать с открытыми глазами, она взяла с прикроватной тумбочки мобильник и поняла, что проспала все утро и первую половину дня. На часах была половина первого. Неужели такое возможно? Ханне показалось, что проникающий с улицы свет так же окрашен ночными тонами – быть может, из-за того, что темнота в ближайшее время готова была поглотить все светлое время суток. Она с трудом выбралась из кровати, проклиная повисшую, как колода, загипсованную руку, и отдернула занавеску. Снаружи повсюду был снег, снег, снег. Снег окутал весь мир, как будто облака висели прямо над крышей дома и выдавали все новые заряды тяжелых белых хлопьев. Этот вид вызвал у Ханны легкий приступ клаустрофобии. Она припомнила драматические события вчерашнего дня: похороны, самоубийство Гисли, угрозы Эллы, вслед за которыми вскрылась ее отчаянная потребность в утешении. Непримиримая позиция Маргрет. Усевшись на край постели, Ханна левой рукой полистала телефонную книгу мобильника и нажала на имя единственного человека, общаться с которым ей по-прежнему было более или менее приятно. Бастиан. Он ответил практически моментально.

– Привет. А я уж было подумал, что ты обо мне забыла.

– Забавно, я хотела сказать тебе то же самое. Честно говоря, я удивлена, что ты вообще удосужился ответить.

Ханна, собственно говоря, не собиралась столь явно демонстрировать свою обиду, однако внезапно она с особой остротой ощутила свое одиночество в придачу ко всем своим прочим чувствам, а также к этой треклятой книге. А ведь виноват-то во всем, черт возьми, пославший ее сюда Бастиан – так какого же дьявола, спрашивается, он не звонит? Она прекрасно помнила и понимала, откуда взялись вскипающие в ее душе обида и раздражение, и знала, что дело, разумеется, не в самом факте звонка, а в разговоре с разумным и любящим ее человеком без какого-либо негатива или же скрытых намерений. Черт подери! Она приложила все усилия, чтобы подавить в себе желание устроить Бастиану хорошенькую трепку.

– Прости, я звоню совсем не для того, чтобы показать, какая я сука.

– Это, что-то новенькое.

Ханна про себя устало улыбнулась. Ей действительно не хватало Бастиана. Где-то там, в Дании, он откашлялся. Голос его стал звучать мягче, с большей заботой.

– Я и в самом деле чувствую себя виноватым за то, что давно с тобой не связывался. Зато я много о тебе думал. Как у тебя дела?

Ханна постаралась излагать не особенно драматично.

– Если откровенно, то дела довольно плохи.

– Что, творческий застой? Тоска по родине?

– Плюс покушение на меня со стороны предполагаемого убийцы, который после этого покончил с собой, а также то, что все, кого я здесь встретила, вдруг разом перестали мне доверять, и еще вот этот Йорн, который рыщет здесь, пытаясь бог знает каким способом заставить меня провалиться с идеей написания моего детектива. Правда, сейчас он наименьшая из всех моих проблем. Фактически он даже… кое в чем помог.

На другом конце линии наступила тишина. Ханна не слышала даже дыхания собеседника.

– Алло, ты здесь?

Молчание. Осторожное покашливание. Встревоженный голос.

– Да ты что! Покушение на тебя? Ты имеешь в виду, что?..

– Да, покушение.

– Но как?

– Меня вытолкнули из окна второго этажа, я потеряла сознание, и теперь моя рука в гипсе. Легко отделалась, но все же. Рука-то правая. Так что все это невесело.

– Кто тебя вытолкнул?

– Возможно, тот же, кто убил племянника Эллы. Но он перерезал себе вены возле футбольного поля, так что теперь угрозы не представляет.

Ханна заметила в своем рассказе о событиях некую внутреннюю динамику, и по мере того как взгляд на них становился более отстраненным, все складывалось в довольно-таки неплохой сюжет – вырисовывалась стройная история, которая поможет ей преодолеть все несчастья, свалившиеся на нее здесь. Когда она вернется домой, все это будет восприниматься ею как некое трагическое и в то же время бесподобно интересное происшествие, над которым можно даже позабавиться и, конечно, – данная мысль особо ее вдохновляла – использовать в своей будущей книге. Да, дома ей окажут квалифицированную помощь в работе над окончанием книги, возможно даже сам Бастиан поможет ей с набором текста, а нет – так всегда найдется какой-нибудь изучающий литературу студент, для которого подобное поручение будет делом жизни. Вполне вероятно даже, что этот чертов детективный роман и можно будет закончить за объявленный месяц. Ханна вспомнила о том, зачем она, собственно говоря, позвонила Бастиану. Он обязан как можно быстрее переправить ее домой.

– Детали узнаешь, когда я снова окажусь дома. А сейчас мне бы хотелось попросить, чтобы ты мне немного помог с бронированием билета на самолет. Я бы, разумеется, и сама это сделала, однако когда у тебя работает только одна рука и учитывая, сколько там нужно всего впечатывать, а одновременно еще и держать кредитную карту и вбивать номер паспорта… А еще было бы просто здорово, если бы ты смог посадить меня на самолет еще сегодня вечером.