жить, мой вельможный друг, и потому я живописую, зная, что без меня ты никогда не реализуешь эти утопичные планы. И потому, когда меня потащат на плаху, ты вывернешься, но спасешь мою жизнь. Мне хочется начать все сначала. Смертей станет меньше, богатых — больше, дерьма на улицах не станет совсем. Ты со мной, наместник, или ты против, ты хочешь все оставить как есть до следующего пожара, до пламени, которое все сотрет?

Заглядывали разные люди, наместник махал рукой, значит, все они не приносили никакие важные вести. Я наелась как в последний раз, вытерла руки белой салфеткой. В городе нет воды, а наместник регулярно отдает вещи в стирку. Во все века власти всех стран одинаковы. Это тоже надо исправить, но потом. Очень сильно потом.

— Ваше превосходительство, их привели, — за полог просунулся очередной стражник, осмотрелся, словно принюхался, зашел, вытянулся. — Прикажете провести?

Я пересела, заняв место в углу, не то на пуфике, не то на мешке с вещами, а наместник решил доесть что осталось. За пологом раздались голоса, заплакал ребенок. Я узнала щебет Мишель, бормотание Люсьены. Младенец плакал, и приглашать к наместнику никого не спешили.

— А что будет с парнишкой, который выдавал себя за монаха? Ему отрубят голову или повесят?

Наместник выронил изо рта кусок. Я посмотрю, какая реакция будет у тех, кто сейчас войдет в этот шатер. Мое слово против свидетельств городской черни, наместник, за которого я все решила, и деньги. Никто еще не отказался от баснословного барыша.

Ответить старикан не успел, потому что полог приподнялся, и зашли четверо: Люсьена, Мишель, стражник и Ару, и вот ему я ободряюще улыбнулась.

Мишель дернулась ко мне, Ару ее остановил.

— А где Жизель и Анаис Парре? — я постаралась, чтобы голос не дрогнул. Они должны были выжить все. У Жизель есть ребенок…

— Разбитные девахи? — многозначительно, как у члена тайной ложи, уточнил у меня стражник. — Сбежали обе, ваша милость, еще вчера уехали с какой-то телегой. Но пара девок из борделя осталась, если хотите.

— Нет, спасибо, девки из борделя мне не нужны, — отказалась я, введя стражника в ступор, и повернулась к наместнику: — Ару Лекур. Стражник, без которого я бы не выжила.

Чистая правда. Без Роша тоже, но с Рошем и Жаком я разберусь потом.

— Мишель, сирота, ее родители служили у оружейника Суару. И я хотела бы забрать ее, ваше превосходительство.

Ару крепче стиснул плечо Мишель. Я не смотрела на нее потому, что она могла с эмоциями не справиться.

— Воля ваша, ваше сиятельство. Девке нет и пятнадцати, стало быть, малолетняя, либо монастырь, либо опекун, — безразлично сказал старикан. — Я препятствий к тому не вижу. В прислуги или…

— Вместо дочери. Вместо сестры, — поправилась я. — У девочки хороший потенциал.

— О да, — закивал наместник, — она миленькая. Ее можно удачно выдать замуж.

— Я говорю об ее уме, — раздраженно перебила я. — И Люсьена, которая спасла и выкормила младенца Верраде и… Виолетт. — Прозвучало, будто я смертельно обижена на измену, и я обернулась к стражнику. — Отведите Люсьену в лазарет. А вы, ваше превосходительство, дайте ей пятьсот гольденов, позже сочтемся.

Стоил ли эльфенок огромных денег? Не нужный отцу, возможно, не нужный матери. Или этот роман между эльфом и его бывшей пассией только начинал набирать обороты? Верраде даже не знал, что у него есть сын. Не интересовался? Сбежал, ухватился за богатую дурочку с могущественным отцом?

Но Люсьена заслужила награду.

— Нет пятиста, есть триста, — заворчал наместник, принимаясь копаться в стоящем на столе сундучке. — Двести дам, за остальным пусть завтра приходит, — и, жестом подозвав Люсьену, он вручил ей мешочек. Младенец молчал, не покряхтывал, а у Люсьены лицо было невыразительным и деревянным.

А дурочка-графиня и рада была быть влюбленной. Нет, мне ближе простые люди с их беспринципностью и упертостью. Даже подлость их вызывает нечто, близкое к уважению, простые люди — достойные соперники. Им не стыдно и проиграть.

— Даруют Молчащие вам благословение, — пролепетала Люсьена, неуклюже присев, а я тряхнула головой, отгоняя досаду на свое новое тело, в котором оказалось всего в изобилии, кроме мозгов. — Ваше превосходительство. Ва-ваше сиятельство, — она бросила на меня перепуганный взгляд.

Прижимая к себе мешочек бережней, чем ребенка, Люсьена в сопровождении стражника вышла, и мне казалось, что она уже не отойдет от своего конвоира ни на шаг. Слишком большие деньги она получила, слишком, и завтра не явится за остатком, если не идиотка. Пока никто ничего не прознал, сбежит.

Я указала на полог Мишель — мол, выйди, и так и не поняла, была она довольна, что я собираюсь заняться ее судьбой, или нет.

— В городе есть хорошие повитухи? — вспомнив, что Анаис успела исчезнуть, спросила я невпопад, и бедный старикан утер со лба пот. Впечатлений для него было с избытком. — Родильный дом, — прибавила я, и он вздохнул. — Ару Лекур…

Мы встретились взглядами. Оскорбительна несправедливость. Кому-то муж, а кому-то эльф. Верраде красив, конечно, но эффектный трус и приспособленец, даже старикан его обойдет по всем статьям, начиная с политики, кончая канварами. Наместника я видела в схватке и в деле, а вот Верраде с бабами не смог разобраться. Лопух.

— Ару Лекур, — повторила я, — если он сам не против, станет вашим помощником и правой рукой, ваше превосходительство. Я знаю, что могу на него положиться, и уверена, что точно так же на него можете рассчитывать вы. Охрана города, пожарная служба, правопорядок и расследование преступлений…

Ару втянул живот и боялся дышать. Я его практически короновала. Старик печально смотрел на белый платок и шмыгал носом. Его достало все, что связано с графиней де Лантор, но выставить меня прочь он не смел.

— Увы, ваше сиятельство. Я наместник во Фриарте временно, — притворно-плаксиво пожаловался он. — Пока не выгонят отсюда канваров. Я генерал, а не градоправитель. Все это, — указал он на исписанную бумагу, — прекрасно, но не я, ваше сиятельство, верну город к жизни. Но я не возражаю против стражника Лекура, нет-нет.

— А кто? — настороженно спросила я и быстро глянула на Ару, но он спокойно ждал свой приговор. Приятель, главное, чтобы сначала приговор не озвучили мне…

— Альмин Верраде, возмо…

— Нет.

Была не была? Старикан