Но сейчас мы сражались с настоящими инопланетянами – разумными существами, чрезвычайно продвинувшимися по пути технического прогресса, существами, которые твердо вознамерились уничтожить нас. И их было в несколько тысяч раз больше, чем нас. Мы должны были умереть уже сто раз. Действительно ли люди раньше воевали лучше пришельцев – или все это время инопланетяне нам поддавались?

Град фотонных зарядов выбил две трети моего щита и вывел меня из задумчивости. Я потряс головой, чтобы прийти в себя, а затем ускорился, чтобы догнать отца и остальных. Мы встали в атакующее построение и помчались вдоль зазубренного края шельфа, который продолжал рушиться. Лед быстро таял под действием огромного количества тепла, которое выделял вращающийся додекаэдр.

«Разрушитель» теперь висел примерно в сотне метров над поверхностью океана, словно бриллиантовая люстра. Над ним серебряными мухами кружились «глефы» и «виверны» сопровождения.

Вражеских истребителей здесь было столько, что даже мой бортовой компьютер испытывал сложности с их подсчетом. А по данным тактического дисплея, сюда шли еще сотни тысяч вражеских кораблей.

– Откуда взялись подкрепления? – спросила Ворди. – Отошли от Шанхая?

– Нет, – ответил отец. – Командование ОАЗ сообщает, что город пал. Теперь они бросают дополнительные силы сюда. Через несколько минут наши шансы уничтожить эту штуку значительно уменьшатся.

– Значит, сделаем это прямо сейчас, – предложила Дебби. – Зачем откладывать на потом?

– Готова зажигать! – заявила Ворди. – Какой у нас план, сэр?

Именно в эту секунду в корабль Дебби попали заряды плазмы. Один из двигателей вспыхнул.

– Катапультируйся! – крикнули мы.

Ее капсула отделилась от дымящегося фюзеляжа, словно стреляная гильза из ствола, немного поднялась вверх, а затем стала снижаться по дуге к ледяному морю.

Пока я разворачивал свой перехватчик в ее сторону, откуда ни возьмись появился корабль Ворди и поймал капсулу в полете с помощью роботизированной руки, оснащенной магнитами. Ворди издала победный клич, но он оборвался на середине, когда ее едва не задел вражеский лазер.

– Порядок! – крикнула Ворди. – Генерал, она со мной! Хотя вряд ли теперь от меня будет много толку в бою.

– Уходи отсюда! – приказал отец. – Доставь Дебби в безопасное место. Живо!

– Есть, сэр, – отозвалась Ворди и прибавила газу. Ее корабль превратился в размытое пятно и исчез вдали.

– И их осталось трое… – пробормотал я. – Нас троих тоже сейчас поджарят, если мы отсюда не уберемся.

– Не спускай глаз с нашей птички, – сказал отец, снова проходя над додекаэдром и в процессе сбивая две «виверны». – По моим данным, щит уже ослабел. Продолжайте его обстреливать… Чен, что ты делаешь?

– Семь! – завопил Чен в общем канале связи. Казалось, он едва удерживается, чтобы не зарыдать. – Шесть! Пять!

И тут я понял: Чен отреагировал на новость о разрушении Шанхая. У него произошел нервный срыв – в разгар боя. Он же не солдат, и никто не подготовил его – да и всех нас – к ужасам войны.

Я нашел на дисплее корабль Чена и увидел, что он пикирует на «Разрушитель» – похоже, орудия он перевел в режим автоматической стрельбы. Чен попал под обстрел, и его щиты отказали, а через секунду вышли из строя двигатели. Однако корабль продолжал двигаться вперед. Его значок на моем экране стал красным: это означало, что реактор перешел в состояние перегрузки.

В канале связи Чен кричал и ругался по-китайски. На дисплее появился перевод: «Они убили мою сестру! А теперь я убью их!»

Парализованный ужасом, я наблюдал за тем, как Чен падает на «Разрушитель». Когда его перехватчик сблизился с додекаэдром, я зажмурился, ожидая, что он столкнется со щитом, однако за миллисекунду до этого реактор взорвался.

Энергия, выделившаяся при взрыве, распространилась по голубому прозрачному щиту «Разрушителя», и он исчез, оставив корабль уязвимым.

Я не успевал. Даже если бы я и хотел взорвать свой реактор и стать камикадзе, как Чен, на это не было времени. Щит восстановится через три с половиной секунды. Чтобы правильно рассчитать время, нужно было быть экстрасенсом-самоубийцей, а я в тот момент не был ни тем, ни другим.

В отличие от моего отца.

Потому что он увидел, какую глупость сотворил Чен, и немедленно поступил так же.

– Ты спятил? – крикнул я. – Ты не успеешь, щит скоро восстановится!

– Нет. Они наблюдают за нами и хотят, чтобы мой героический план сработал. Я и хотел, чтобы ты это увидел.

– Не хочу я ничего видеть, козел! – завопил я. – Немедленно катапультируйся! Ты не смеешь так со мной поступать!

Корабль отца чуть подправил курс, но от цели не отвернул.

– Я люблю тебя, сынок. Прости меня. Передай маме…

Время не двигалось, а ползло. Казалось, все происходит в замедленном режиме.

Я наконец начал считать – тысяча один, тысяча два, тысяча три, тысяча четыре.

Щит все еще не восстановился. Может, я считаю слишком быстро?

Корабль отца на радаре сокращал дистанцию до «Разрушителя», словно пуля, летящая в «яблочко» мишени. «Глефы» стреляли в него со всех сторон, но, к счастью для нашего героя, не попадали.

«Синдром штурмовика», – пришла мне в голову нелепая мысль. Они не смогут попасть в воду, даже если выпадут из лодки.

Через долю секунды корабль отца самоуничтожился. Я увидел, как бронированная «раковина» закрывает фонарь кабины, превращая кабину в защищенную спасательную капсулу. Она, словно камень, упала в бурные воды океана в ту самую секунду, когда реактор взорвался, залив весь мир белым светом.

Каким-то образом мне хватило присутствия духа толкнуть джойстик вперед и направить свой корабль в море. Две ударные волны наложились друг на друга, заставив воду вскипеть.

Тактический дисплей показал, что происходит на поверхности. Взрыв отцовского корабля порвал «Разрушитель» на части, и его «шкура» превратилась в облако треугольных обломков. Этот звук у меня над головой заставил подумать о земле, которая стучит о крышку гроба.

Плывя под водой в своем герметичном космическом корабле, я наблюдал за тем, какой хаос разворачивается на поверхности. Здесь, в глубине, царила абсолютная тишина; может, я умер?.. Затем я услышал свое прерывистое дыхание и понял, что я еще жив – по крайней мере, пока.

А вот насчет отца я сомневался. Сигнал его аварийного маячка я поймать не мог, а от перископов не было никакого проку – в океане сейчас плавало столько обломков перехватчиков, «глеф» и обычных истребителей, что найти спасательную капсулу среди всего этого мусора было невозможно.

Если он еще не утонул, то скоро утонет.

Я включил все внешние огни, а затем и внутренние – на всякий случай, – однако все равно мог увидеть метра на два, не больше. И здесь ничего не было, ничего. Чем глубже я опускался, тем непрозрачнее становилась вода.