class="subtitle">* * *

В 23.10 раздался звонок. Я отложила книгу и взглянула на экран сотового. Тимур.

— Жень, прости, что разбудил, Егора дай.

— Нет Егора. Уехал же домой на автобусе.

— Когда?

— Примерно в половине девятого. А что? Не доехал что ли?

Собеседник молчал.

— Тимур, не пугай! Мне одного раза выше крыши хватило.

— Он, наверное, у Михи заночевал, а я в мастерскую сунулся — нету. Вот я дурак! Прости, Жень. Спокойной ночи!

Тимур отключился, а я, чувствуя нехорошее, открыла поисковик и вбила в пустую строку график отъезда автобусов до Кленового стана. Последний в 19:00. Телефон выскользнул из рук. Что происходит?

Мишка не отвечал, и я готова была звонить в полицию, пока не соображая, что скажу. Гошка! Он наверняка зависает в своей бродилке и точно онлайн. Нажала на белый самолётик мессенджера:

— Не спишь?

— Привет! Чё?

— Михай дома?

— Свалил.

— В город уехал?

— Фиг знает. Тачку забрал.

Пальцы зависли над виртуальной клавиатурой.

— Георгий, сейчас мне очень важно, чтобы ты ответил честно.

— Ну

— Они что-то собирались делать? Что-то опасное? Что-то, связанное с Мстиславом? — спрашивала я наугад, и подсознание мое на каждый вопрос утвердительно кивало.

— Гоша?

— Славку этого оправдали, у него родня крутая, а его адвокат тебе иск вкатить хочет…

«Гоша печатает» — синими буквами высвечивалось в диалоговом окне.

— Иск?

— Типа ты виновница аварии, и его чуть не убила. Ожоги там, типа раны. Ты его реально отмутузила что ли? И да, типа мать его от этого померла. От стресса. Моральный ущерб кароч. Миха велел не говорить. Не сдавай.

— Не сдам.

— ОК. А что случилось та?

— Случилось-то. — машинально поправила я. — Ничего, Гош. Спи.

— ОК!

* * *

Волки отчаянно защищались, даже не думая убегать и бросать вожака. Пронзительный визг смешивался с человеческими гневными выкриками и руганью. В свете нескольких факелов, что держали в руках верховые, дружинники Ивана рубили преданных Славке зверей.

Почти у самого входа в подземелье, фонтанируя вырывающейся из перерубленной шеи кровью, лежал Меченый.

— А вот и кликуша! — Иван с багровыми потекам на лице и одежде стоял над моим мертвым проводником и охранником и улыбался. — Что, стервь полевая, жёнку мою извести захотела?

Обернулась. Мстислав застыл с Марьей на руках, и я бы не хотела сейчас быть противником этого мужчины, ошалело оглядывающего умирающих четвероногих товарищей. Вот купец нагнулся, опустил тело на землю, потянулся за мечом, висящем на боку.

— Это ты чего вздумал, купчишка мелкотный? На князя руку поднимаешь? — Иван вставал наизготовку, готовясь встретить нападение.

— Отойди — не своим голосом приказал мне Славка и, обращаясь к сопернику, нарочито громко произнёс: — Кабы ты из князи в грязи не вернулся, сучий потрох!

Резкий толчок повалил на землю: Сокол Соколович, недобро усмехаясь, поставил ногу на мой живот. Орёл Орлович, тем временем, зайдя за спину купцу, вышиб из рук Мстислава меч.

Иван выпрямился.

Бойня закончилась. Поляна была усеяна мёртвыми телами серых хищников. Кое-кто из людей стонал от боли, у сосны умирал дружинник с порванным горлом.

— Ты беду накликала! — княжич подходил ко мне вразвалочку, красуясь. — С тебя и пошли невзгоды да горести. Жалко, небось, головушку терять? Не боись! С первого удара зарублю!

Я не могла поверить, что вот этот взлетающий вверх кусок отточенного металла может лишить меня жизни, и совсем некстати перед глазами развернулся экран: город, ночь, мужчина выходит из авто...

* * *

— О, никак народные мстители? — Славик попытался спрятаться в машину, но Михаил припечатал дверь плечом. — Бить будете, господа? Давайте! Мой адвокат уже зарегистрировал заявления об угрозах жизни и здоровью от мужа и двоюродного брата ответчицы. Думаете, я драки испугаюсь? Не на того напали, мальчики. Ну, давай, бей!

Егор спокойно ответил:

— Таких не бить, убивать надо.

— А вот это статья посерьезнее, господа. Как вам сучка мозги задурила. Это она умеет: ноги раздвигать и мозги…

Сокрушительный удар в челюсть свалил Славика на асфальт. Но он встал, отплевывая кровавую слюну и, странно согнувшись, резко развернулся в сторону Михая. Сверкнуло лезвие, Егор дернулся к захрипевшему другу, и Мстислав быстро побежал прочь.

— Не смей! — пытался кричать Миха, но Егор уже встал в стойку и терпеливо ловил в прицел удаляющуюся спину. — Егор!

Крик смешался с выстрелом.

В последний микромиг Славка прыгнул на меня, и меч Ивана с хрустом разрубил позвоночник купца, на выходе из тела воткнувшись остриём в металлическую бляшку кожаной перевязи, что пересекала грудь спасителя. Сила удара достигла моего солнечного сплетения, и в глазах потемнело от боли.

Пуля чиркнула по фонарному столбу, и Мишка, зажимая одной рукой бок, а другой толкая Егора, с облегчением выдохнул:

— Слава богу, мимо!

Жертва была принесена.

Глава 27. Иван да Марья

Видение не исчезало, неслось с космической скоростью, а Иван двигался слишком медленно — жизнь давала мне возможность досмотреть кино про кузена и незнакомого парня, сильно напоминавшего Волче, до конца.

— Охренел? — Мишка привалился спиной к машине. — Сам на нары, а Женьке мыкаться?

Подхватив друга Егор расстегнул ему куртку и задрал толстовку, пытаясь рассмотреть рану.

— Шкуру пробил, не страшно, до свадьбы заживёт. Едем ко мне, зашью.

— Болит, зараза!

— Ничего, поболит и перестанет.

Егор сел за руль Мишкиной машины и завел двигатель, помог пассажиру пристегнуться.

— На врача учился? Криво зашьёшь, меня потом девушки любить не будут, — пытался шутить Миха.

— Война научила. Салфетки есть? — Егор рванул дверцу бардачка и принялся шарить там рукой, нащупал и вынул старое полотенце, сунул Мишке в руки. — Зажми изо всех сил. Я за гильзой. Если эта сволочь заявит, без гильзы ничего не докажут.

Михай, а вместе с ним и я, смотрел сквозь лобовое стекло на бегущего к фонарному столбу мужчину и вяло бормотал:

— Ну Женька, ну и мужиков себе находи, один другого …

Хрррсссссьььь — экран погас, и сквозь полусомкнутые ресницы я видела Ивана, стоящего над телом-сосудом Марьи. Княжич только что отрубил ей голову.

— Что, Соколик, морду кривишь? Али не по нраву? Княжий престол займу — всех одарю по заслугам. Помни! — муж Моревны похлопал