Несознательное, наивное, оторванное от реальности.

– Но как без мечты?! – растерялась Санни.

– Некоторые, я вижу, так поздно взрослеют…

– Взрослеют! – повысил голос Алек. – Но для этого нет нужды предавать себя и друзей, как и отрекаться от собственного прошлого!

– Я не предатель!!! И никогда им не был!!! Не мели того, о чём не имеешь ни малейшего представления, демон тебя раздери!!! – взорвался Март, и Санни вздрогнула, отступила на полшага.

Капля слюны попала Алеку на лицо, но тот не заметил, гаркнул в ответ:

– Тогда объясни ты мне, наивному младенцу, чем тебя угораздили не устроить прежние ценности?!

– Чем?! – с возмущением и как будто даже с угрозой выпалил Март, но сразу сжал челюсти, удерживая слова, подавляя эмоции, и через пару выдохов почти уже спокойно продолжил: – Помнишь, мальчишками мы бегали поглазеть на странствующую ярмарку? Там, в самом её сердце, в специальном фургоне, находился «Музей мировых сокровищ»! Ты не забыл, как загорались наши глаза при виде огромных драгоценных камней в рукояти кинжала какого-то восточного владыки? Как кружили мы, разинув рты, вокруг витрины с золотыми масками Серендипского карнавала? Помнишь наше неподдельное восхищение короной Повелителя трёх империй? Мы и слова толком произнести не могли, настолько очарованы были всем этим фантастическим великолепием! Помнишь?

Алек поневоле расплылся в улыбке:

– Ещё бы! Одно из моих самых ярких…

– Там всё было из фальшивого золота и крашеного стекла! Всё! – отрубил Март.

– Ну… в принципе это не скрывалось…

– Но и не афишировалось – чтобы посетители не потеряли интерес.

– Это же было всего лишь шоу, Марти, развлечение! Ну кто же, в самом деле…

– Но мы-то – верили! И, между прочим, платили за вход самыми настоящими деньгами! Ты говоришь «шоу»? И абсолютно прав! Вся наша жизнь именно такова: ослеплённые ярмарочной мишурой, мы платим за то, чтобы получить очередную порцию пыли в глаза! Платим – и если бы только деньгами! Собственными судьбами, жизнями!

– Я не считаю свои ценности фальшивыми!

– Да кто же спорит! Ведь на этом фундаменте ты уже столько всего выстроил! Твой образ жизни, твои мечты и цели – всё обусловлено захватывающими дух радужными разводами на поверхности мыльного пузыря! А чем пузырь больше, тем кажется значительнее и прекраснее! И ты продолжаешь надувать этот шар! Каждый из людей участвует в этом! О, да! Шоу должно раздуваться! И законы его – единственно возможная, непреложная истина! Люди уверены в непоколебимости этого постулата, не замечая, не желая видеть, что превращают свою жизнь – в дешёвый балаган!

– Выходит, все мы – клоуны?! Паяцы смехотворные?! Все, для кого дружба, любовь, добро и милосердие – не пустые слова?! Да, мы часто заблуждаемся, делаем ошибки, страдаем от собственной глупости и непоследовательности, но мы верим в добро и справедливость! Мы – люди! И мы обязаны верить, иначе просто перестанем быть людьми! А вот ты, отбросивший всё истинно человеческое, – отказавшийся быть человеком! – ты тогда – кто?! Что в действительности несёшь миру? Ты не видишь? Думаешь, лекарство? Скальпель? Меч – вот что в твоих руках, Март!

– Мальчики, ну пожалуйста, не ссорьтесь! – взмолилась Санни.

– Да больно надо, – процедил Алек. – Рад был повидаться! – и пошёл прочь, махнув рукой: то ли прощался, то ли отбрасывал падающий с дерева лист.

Март поколебался несколько мгновений, сдерживая рвущиеся наружу эмоции, и таки не выдержал – заявил вдогонку громко, чтобы беглец наверняка расслышал каждое слово:

– Камень, нависший над человечеством, уже качнулся – мы же сами его и расшатали! И пусть мне не докричаться, пусть не убедить и дюжины, но я не оставлю своих планов! И вас, несчастных счастливцев, не оставлю в вашем болоте – никого! Не дождётесь!

Он ещё кипятился – уже молча, играя желваками на скулах – когда с запозданием понял, что Кэс и Пол пропали куда-то. Огляделся, перевёл взгляд на Санни: та смотрела растерянно в сторону, где минутой раньше потерялся среди прохожих Алек.

Почувствовав на себе взгляд, Санни подняла глаза на Марта, улыбнулась виновато.

– У всех сейчас куча дел, Марти, и ребята немного на взводе. Обязательно надо собраться на Рождество – мы все отойдём от забот, расслабимся, и уже не будем так остро реагировать на слова.

– Ты всегда была оптимисткой, Си. Оптимисткой и мечтательницей.

– Ты был таким, Марти!

– Да, я был таким. Но…

– Но! – не позволила договорить Санни. – Такое короткое слово – «но»! – и как же просто им всё объяснить: вот, мол, она, объективная граница, непреодолимая и окончательная пропасть, с которой ничего нельзя поделать! Да что это за сила, так радикально, единым махом способная разделить всё, чем ты являешься, на две части – «до» и «после»?! А ведь от тебя и правда будто половина осталась! И ты теперешний, по сию сторону пропасти, – насколько это всё ещё ты? Что делало тебя – тобой? И что из этого сохранилось? Радость и лёгкость покинули тебя! Доверие и отзывчивость – где они?! Ты умел дружить и был верен своим друзьям – куда это ушло?! Я последняя, Март!

В глазах Санни стояли слёзы.

– Конечно же это я, – хмурясь, проговорил Март. – Просто… Просто что-то с нами не так, Санни. Не так со всем нашим, человеческим, миром. Я чувствую его, как приговорённый, едва сорвавшись с эшафота, чувствует начавшееся давление петли; как сердце чувствует летящую к нему пулю, уже коснувшуюся поверхности кожи; как нервы чувствуют электрический ток, пока ещё бегущий к ним по проводам… Чувствую, как ничто и никогда раньше! И меня разрывает это чувство! И никуда не деться… Да почему же никто из вас не чувствует того же?! – и Март передёрнулся всем телом, словно ток, о котором он упомянул, достиг-таки нервных окончаний.

Он помотал головой, поморгал, сглотнул.

– Времени нет, Си. Настала пора окончательно освободиться…

– Даже от совести и сострадания?!

– От всего, что не является реальным.

– Даже если считать подобные качества, делающие человека человеком (тебя – тобой, в конце концов!) нереальными, – даже это не нарушит того факта, что в Мироздании нет ничего лишнего и незначительного, и даже то, что кажется нереальным – невероятно важно, ведь всё взаимосвязано! Абсолютно всё! Ты же прекрасно это понимаешь! А значит, изменяя себя, ты изменяешь мир! И во что он превратится, если…

– А что он есть сейчас?! Воронка, которая засасывает в своё жерло, закручивает и разносит вдребезги всё, до чего дотянется, не имея ни совести, ни сострадания, ни любви, не обращая внимания ни на испытываемую нами боль, ни даже на самые страшные наши потери! Но что это за