вопреки подписанному «Светлоликим, чей взор затмевает дневное светило» указу.

– Иди ты к чёрту, со своим падишахом! Разве дружба не делает человека сильнее?! Разве любовь не делает его прекраснее?!

– Спорные утверждения. Несомненно, склонность к различного рода привязанностям естественна для человека. Он ищет покровительства, поддержки или объединения усилий, неосознанно преследуя всё ту же цель: повышение своей способности к конкурентной борьбе. Самоотверженная и безусловная дружба? Любовь? Красивые сказки! Парадные рамки для группового портрета! Они существуют только в отсутствие непосредственной конкуренции с объектами дружбы и любви…

– Да всё как раз наоборот! Именно в трудностях и несчастьях проявляются в полной мере эти истинные ценности, эти важнейшие качества, делающие человека человеком!

– Лишь до поры! Человеком управляют силы более мощные, через которые не в состоянии переступить ни его рассудок, ни его воля. При определённых обстоятельствах эти силы способны подавить (да что там – напрочь смять!) и дружбу, и любовь… Если не отрицать с тупым упрямством сей непреложный факт, то начнёшь наконец рассматривать привязанности в их реальном ключе, не ожидая проявления несвойственных им чудес!

– Значит, через дружбу ты всё-таки готов переступить?! И через любовь?! И через другие «незначительные» «рамки» и «сказки»?!

– Да что ты так вцепился в эти примитивные клише, которыми до краёв забит «богатый внутренний мир» наивных дурачков? – вспыхнул раздражением Март. – Ведь ты совсем не идиот, и в глубине души, я уверен, всё прекрасно понимаешь! – и запнулся, различив в лице Алека кое-что ещё, кроме исказившего его гнева, а различив, растянул губы в подобие улыбки, хотя глаза его не смеялись – глядели пристально, не мигая: похожее выражение можно увидеть на морде змеи, перед тем как вонзятся в жертву ядовитые зубы. – Ага, понимаешь… – кивнул. – Ты вот задал вопрос – но уверен ли, что хочешь услышать ответ прямым текстом? Вижу, что нет! А знаешь почему? Да ты просто чертовски боишься своего понимания! Ты споришь со мной, отрицая очевидное, вовсе не потому, что слепец или дурак, нет – ты трус, неспособный к решительным действиям, да и споришь ты в действительности не сомной, а с собственным малодушием, нападая на него и тут же оправдывая «объективными причинами»! Правду сказать, ты не один такой: даже среди истинных интеллектуалов далеко не каждый способен добровольно отказаться от розовых очков… А знаешь, – Март прищурил глаз, – я готов помочь тебе избавиться от них! Совершенно бескорыстно! Друзья должны помогать один другому, ведь так?!

– А ты их мне надевал, очки эти, чтобы теперь – «помочь»?! – набычился Алек и качнулся к Марту, кулаки его сжались.

– Ребята! Ребята! Ну что вы сцепились? – поспешно встала между не на шутку раззадоренными спорщиками Санни. – Марти вовсе не хотел никого обидеть! В чём-то я и сама готова с ним согласиться! Но его же так долго не было, и мы безумно соскучились, правда? Марти, расскажи нам о своих приключениях! Нам всем так любопытно!

– Любопытно… – проворчал Алек, отступая. – Любопытно, в каких таких приключениях он разбил свои «очки»… Ведь когда-то ты рассуждал совсем по-другому! А? Марти?

– Жизнь – хороший учитель. Она ничего не скрывает от нас и всегда готова преподать урок, который способен изменить отношение к миру, расставив всё по своим местам. Но люди упорно не желают видеть истинного положения дел. Ясный взгляд намного ценнее розовых очков, разве вы не согласны? К чему лгать самому себе? Зачем видеть то, чего нет, и закрывать глаза на то, что существует в действительности? Вы никогда не задумывались, что заставляет нас руководствоваться иллюзиями и фантазиями, побуждая к действиям, по факту приводящим к беспочвенным ожиданиям, разочарованиям и страданиям? Хотели бы вы знать, что способно освободить наш разум? Неужели нет? Что ж, конечно, ведь жить в выдуманном мире так тепло и уютно! Однако быть обманутым – вот результат нежелания расстаться с иллюзиями! Да, жизнь – хороший учитель! Только вот мы – плохие ученики!

Алек сжал губы и глядел в сторону. Кэс и Пол мялись и переглядывались: видно, не знали, что сказать. Или не решались выложить начистоту.

Санни коснулась руки Марта и попыталась поймать его взгляд.

– Да что же, в самом деле, случилось с тобой? Эти три года так сильно повлияли на тебя!

Март глубоко вздохнул – шумно, будто всё это время тащил на себе невидимую посторонним неподъёмную тяжесть, и лишь вздох его мог показать, насколько та велика. Он отвёл глаза и хмыкнул невесело.

– Ну… Иногда протяжённость временного отрезка и размазанных по нему обстоятельств не имеет значения. Бывает, всё случается неожиданно, разом. А уж время необходимо только для того, чтобы осмыслить преподанный урок. Лично мне понадобился довольно продолжительный период.

– Быть может, всё ещё утрясётся, исправится…

Март не повысил голоса, но было похоже, что он сдерживает разгоравшуюся в нём ярость:

– Знаешь, Си, есть вещи, которые нельзя изменить. Ошибки, которые невозможно исправить. И что, оставшуюся жизнь сожалеть о сделанном или не сделанном?! Наполнить жизнь жалостью к себе, превратив её в кисель, от которого лишь кислятина во рту, да изжога в душе?!

Он сделал паузу, беря себя в руки.

– Глупо и… и ещё раз – глупо, – вздохнул. – Я просто начал жизнь заново. А для новой жизни необходимы иные принципы, и, чтобы не повторять прежних ошибок в том числе, эти принципы должны соответствовать реалиям. Стань другим человеком – и перестанешь жалеть о прошлом, ведь прошлого нет у тебя – оно не твоё, оно принадлежит совсем иной личности.

– «Tabula rasa»? – буркнул Алек.

– Ты помнишь? – усмехнулся Март. – Да, именно так: «чистая доска». Книга истории твоей новой жизни открыта, но пока ещё абсолютно пуста – ни строчки, ни помарки…

– Заманчиво, чёрт возьми… А ты помнишь наши споры: «…изменить себя, не изменив себе…»? Мы ведь так и не пришли к убедительному выводу, насколько это реально.

– Красивая фраза, не более того. Красивая и бессмысленная. Когда-то мы любили занимать пустыми рассуждениями голову и язык.

– Не так уж и давно, между прочим.

– Для меня – достаточно, чтобы переоценить всё, чем я дорожил.

– Погоди-ка, дай вспомнить…

Алек нахмурил брови, провёл рукой по волосам… кивнул.

– «Себя найти, себя не потерять, и преумножить всё, чем дорожил… Что происходит? Время вспять опять! И не пойму я: жил или не жил?..» – продекламировал он. – Твои стихи, между прочим! Будто боялся того, что произойдёт… что произошло с тобой сейчас!

– Примитивный детский лепет.

– Как и все твои – наши! – мечты, идеалы? Иного ведь не было! И не предполагалось даже!

– Это всё детство, Ал.