Казалось, в доме никого нет, однако на кухне горел свет. Я быстрым шагом пересекла лужайку и миновала плавательный бассейн. Кухонная дверь приоткрылась под нажатием пальца. Я заключила, что Кенни отлучился по делам, не терпящим отлагательства, иначе обязательно запер бы дверь.

Я шмыгнула на кухню, прихватила посудное полотенце и отправилась на поиски кабинета. А вот и он! Набросив полотенце на видеокамеру наблюдения, я опустила жалюзи и села за компьютер.

В ответ на запрос «Сегвей» компьютер предложил мне две группы данных. Я попробовала первую, и компьютер вышел в Интернет, а оттуда на сайт-аукцион. У меня по спине поползли мурашки.

Это был уголок сети, специализирующийся на торговле сувенирами. Предложения цены, время пребывания на аукционе… Все вполне прилично, если не считать, что предметы торга так или иначе связаны с трагической смертью какой-либо знаменитости. Бикини кинозвезды, утонувшей в бассейне. Гетры футболиста, сломавшего шею при падении с лошади. Сценический костюм эстрадного певца, погибшего от передозировки наркотиков. Это было что-то ужасное.

Кенни активно участвовал в аукционе. Он не только покупал, но и продавал. Я пробежала глазами список его предложений и похолодела. Среди прочего значились вещи пассажиров самолета компании «Аляска эйрлайнз», который упал в море у Пойнт-Мугу, что в пятидесяти милях к югу отсюда. Кенни просил за них 47 500 долларов.

Он был вурдалаком и кладбищенским вором одновременно.

Я вспомнила о том, как Кенни стоял на коленях у могилы Иветты Васкес и ласкал пальцами надгробный камень. Как жадно смотрел на инвалидную коляску. Как спрашивал, не возбуждает ли меня увечность Джесси. Как предлагал мне заняться сексом на кладбище.

Но какое отношение имели извращения Кенни к электронному шантажу? Программа с аукционом открылась, когда я искала «Сегвей». Эта компания была создана для того, чтобы отмывать награбленное. Уж не сувенирами ли смерти шантажисты оплачивали услуги Кенни?

Некрофилия. Уж не на этот ли крючок его поймали?

Я вышла из программы «Аукцион» и набрала дорогое имя. Джесси Блэкберн.

На экране сначала появилась финансовая документация: баланс по закладным, отчет о кредитных операциях, — потом медицинская: заключение врача «скорой помощи», история болезни, запись о переводе в отделение реабилитации и оценка психики…

«Пациент 24-х лет, муж., — прочитала я. — Частичный паралич… комплекс вины выжившего… проблемы адаптации… клиническая депрессия… посттравматический сарказм…»

Информации было достаточно для того, чтобы ограбить Джесси или манипулировать им долгие годы.

О'кей. К чертям собачьим.

Новый поиск: Эван Делани.

У меня возникло такое чувство, словно я превратилась в фарфоровую статуэтку и меня треснули по голове. На сайте были документы, отражающие состояние моих финансов; полученные кредиты и совершенные покупки; излюбленные страницы в Интернете… Заканчивался перечень пиктограммой, озаглавленной «Кам. Д». Камера Делани? Щелкнув по значку «просмотр» я открыла от удивления рот.

На мониторе появились изображения разных частей моего дома: гостиной, спальни, ванной, кухни… Мною овладевала ярость. Я поняла, что Кенни организовал все это для того, чтобы наблюдать, как я принимаю душ и лежу в постели.

Вспомнился его масляный взгляд, его слова: «Корпоративная Америка — это Большой Брат». Вспомнилось его желание увидеть меня сексуально возбужденной. Как ему удалось нашпиговать мой дом «жучками»? Когда?

Я стиснула зубы.

— Боже милосердный…

Камера, установленная в спальне, была направлена на лоскутное одеяло моей бабушки. Одеяло двигалось.

Одно поднималось и опускалось. Ритмично. Я нагнулась к экрану и услышала звук. Это был бархатистый голос Марвина Гая, который пел «Давай возьмемся». «Марвин Гай. Альбом Джесси. О нет! — Я прищурилась. — Господи, — взмолилась я. — Пусть это будет кто угодно. Только не Харли».

Кто-то вскрикнул и откинул одеяло. Женщина. Она села на корточки. Груди ее заколыхались.

— Так, так, мой мальчик, трахни меня как следует, — запричитала она.

В ответ послышалось:

— Тейлор, ах ты сука.

— Я опытная наездница. Давай же, ты, большой и мощный жеребец.

Тейлор подняла руку на манер ковбоя, пребывающего восемь секунд в невесомости. В руке у нее был револьвер.

— Трахай меня, здоровяк. Тейлор нравится, как ты ее трахаешь!

Стон. Я перевела взгляд с ходящих по спирали грудей Тейлор на распростертого под ней мужчину. Он был опутан веревками. Увиденное принесло мне какое-то странное чувство облегчения. Это не мог быть Джесси, он никогда не согласился бы на подобный садомазохизм, никогда не позволил бы привязать себя к столбикам кровати. Скорее всего это Эд Юджин, удравший с нефтяной платформы. Но Боже, почему у меня дома?

— Ох, ох, — подпрыгивала Тейлор на штыре своего седла, если можно так сказать…

Мужчина часто и тяжело дышал.

— Погоняй, наездница. Пришпоривай как следует. Дейл плохааая лошадка.

У меня отвисла челюсть. Это был специальный агент Дейл ван Хьюсен, который буквально боялся наклониться, чтобы не помять отглаженную складку на брюках.

Тейлор поднялась и снова рухнула вниз.

— Рыжий Роувер, Рыжий Роувер. Ах ты, шалунишка.

Рыжий Роувер, он же Дейл, он же агент ФБР, совокуплялся с Тейлор. И вдруг…

Он тихо заржал.

Я прикрыла рукой рот. Потом — глаза. Потом я схватила компьютерную «мышь» и провела курсором по экрану, останавливаясь и щелкая, надеясь… на что? Бог мой, как остановить все это?

— Вот так, малыш. Вот так. Не заставляй меня спускать курок.

Послышался звук, который я узнала. Трель дверного звонка. Моего дверного звонка.

Тейлор резко выпрямилась:

— Ш-ш-ш.

Но Дейл был в экстазе.

— Я кончаю, — хрипел он. — Не останавливайся, Тейлор…

Она прикрыла ему рот рукой. В дверь снова позвонили.

— Тейлор? Это ты? Открой, — послышался отдаленный мужской голос.

Тейлор соскочила с ван Хьюсена, словно ей дали пинка под зад.

— Что случилось? — поинтересовался Дейл.

Тейлор заметалась по комнате, собирая предметы своей одежды.

— Это Эд Юджин.

— Твой муж?

Во входную дверь громко застучали.

— Тейлор, я знаю, что ты там.

— Какого черта ему здесь надо? — возмутился ван Хьюсен.

— Убить тебя, если я не смоюсь сию минуту.

Она бросила в угол револьвер.

Моя парадная дверь затрещала.