Он говорил легко и непринужденно. Но Скарлетт могла почувствовать напряжение, с каким он сжимал оружие… Она подняла голову и, стараясь подражать Ретту, твердо проследовала дальше. Никто не посмел больше сказать им ни слова.

Войдя в дом, Скарлетт погрузилась в темноту. Ну и вонь! Ее глаза быстро привыкли, и она увидела, что на полу и скамейках — везде сидели белые вооруженные люди с голодным и злым блеском в глазах. Пол был заплеван и загажен. Скарлетт собрала складки юбки и аккуратно стала подниматься по лестнице наверх, как будто делала это первый раз в жизни. Еще не хватало, чтобы всякая сволочь заглядывала ей под юбку!

— Что происходит, мисс Скарлетт? Никто мне ничего не может объяснить! — сразу выпалила Панси, как только дверь спальни плотно закрылась за ними.

— Заткнись! — оборвала ее Скарлетт. — Ты хочешь, чтобы тебя услышала вся Северная Каролина?

— Мне ничего не нужно от Северной Каролины. Я хочу обратно в Атланту. Мне здесь очень не нравится.

— Никому нет дела до того, что тебе нравится и что нет. Иди сядь в тот угол и сиди там молча. Если я услышу хоть один писк, я с тобой что-то сделаю.

Она посмотрела на Розмари. Она была очень бледной, однако казалось, что она старается держаться изо всех сил. Она сидела на краю кровати, уперев свой взгляд в какую-то картинку на стене, как будто увидела ее в первый раз.

Скарлетт подошла к окну, которое выходило как раз на задний двор. Она осторожно отодвинула занавески и посмотрела вниз. Был ли Ретт там? Боже, он там! Она могла видеть лишь его шляпу среди остальных шляп и машущих рук. Разрозненные раньше группы чернокожих сейчас собрались в одну бушующую толпу.

«Они могут разорвать его в момент, — подумала она, — и я не могу их остановить». Она в сердцах задвинула занавеску.

— Лучше отойти от окна. Скарлетт, — очнулась Розмари. — Если Ретт будет сейчас заботиться о нас с тобой, то он вообще ничего не сможет сделать.

Скарлетт набросилась на нее.

— Тебе все равно, что там происходит?

— Совсем не все равно, но понять пока ничего нельзя. И у тебя ничего не получится…

— Я только знаю, что Ретта могут там разорвать на части, эти чертовы чернокожие. Почему эти табакоплеватели сидели там с оружием?

— Ну и попали мы в переделку. Я знаю некоторых черных, они работают на фосфатной шахте. Они совсем не заинтересованы в том, чтобы с Реттом что-нибудь случилось. Они могут потерять работу. Кроме того, многие из них — это люди Батлера. Но они белые. Вот чего я опасаюсь. И боюсь, Ретт тоже.

— Ретт ничего не боится!

— Конечно. Было бы глупо думать иначе. Но я очень боюсь, и ты тоже.

— Я нет!

— Ну и дура.

Реакция Розмари поразила Скарлетт, как удар молнии. Ее голос был так похож на голос Джулии Эшли. Полчаса с женщиной-драконом, и Розмари превратилась в чудовище.

Она резко прильнула к окну. Смеркалось. Что же там происходит?

Она ничего не могла разглядеть. Только темные тени на темном фоне. Был ли Ретт все еще там? Она приставила ухо к оконной створке. Но единственное, что удалось услышать в тот момент, — так это сопение Панси.

«Если я что-нибудь не предприму, я сойду с ума». Она нервно заходила по комнате из угла в угол.

— Почему в таком большом доме такие маленькие спальни? — недовольно спросила Скарлетт. — В Таре любая из комнат в два раза больше этой.

— Тебе действительно интересно? Тогда присядь. Вон в ту качалку у того окна. Лучше покатайся вместо того, чтобы ходить. Я сейчас зажгу лампу и расскажу тебе о Данмор Лэндинге, если хочешь слушать.

— Я не могу просто так сидеть. Я иду вниз и узнаю, что же все-таки происходит.

Скарлетт рванулась к двери.

— Если ты это сделаешь, он тебе этого никогда не простит.

Скарлетт вернулась на место.

Страсти на улице разгорались. Сердце Скарлетт было готово выпрыгнуть наружу. Скарлетт взглянула на Розмари, та сидела, как ни в чем ни бывало, со своим обычным выражением на лице. Желтый свет керосиновой лампы делал интерьер комнаты очень живописным. Она еще походила в растерянности и плюхнулась в качалку.

— Хорошо, расскажи мне о Данмор Лэндинге.

Она стала яростно раскачиваться. И Розмари начала свой рассказ об этом месте, которое так много для нее значило. А Скарлетт с яростным удовольствием продолжала раскачиваться.

— Дом, — начала Розмари, — имел такие маленькие спальни потому, что раньше здесь были кельи монахов. А этажом выше были кельи их слуг. Внизу был кабинет Ретта и столовая, которая сейчас используется и как гостиная. Все стулья были обиты красной кожей, — мечтательно произносила Розмари. — Когда все мужчины уезжали на охоту, я любила спускаться вниз и вдыхать запах этих кресел, дыма сигар и виски. Данмор Лэндинг назван в честь места, где праотцы Батлеров жили на Барбадосе, куда уехали из Англии давным-давно. Наш дед приехал оттуда сто пятьдесят лет назад. Он построил Лэндинг и разбил сады. Его жену до замужества звали София Розмари Росс. Вот откуда мое имя.

— А почему Ретта так зовут?

— В честь нашего деда.

— Ретт мне рассказывал, что дед был пиратом.

— В самом деле? — засмеялась Розмари. — Ну, он скажет. Дед пережил Английскую блокаду во время Революции так же, как Ретт пережил блокаду янки в нашей войне. Дед решил выращивать здесь рис. Я думаю, что он, конечно, занимался еще чем-нибудь. Но главное его дело было рис.

Скарлетт закачалась еще яростнее. «Если она опять про рис, то я сейчас заору».

И Скарлетт завопила, но он оружейной пальбы, которая с треском разорвала относительное спокойствие ночи. Скарлетт подлетела к окну. Затем к двери. Розмари за ней. Обхватив своими сильными руками Скарлетт за талию, она потащила ее обратно.

— Пусти, Ретт, наверное… — она захрипела: так сильно ее сжала Розмари.

Скарлетт пыталась вырваться. В висках застучала от напряжения кровь. В глазах стало темнеть. Ее руки беспомощно повисли, и только тогда Розмари ее отпустила.

— Извини, Скарлетт, — донеслось до нее откуда-то. — Я не хотела.

Скарлетт жадно глотала воздух. Она опустилась на четвереньки и пыталась отдышаться.

Прошло много времени, прежде чем она смогла заговорить. Она подняла голову и увидела Розмари, стоящую спиной к двери и полную решимости.

— Ты меня чуть не убила, — пролепетала Скарлетт.

— Извини, я не хотела. Надо же было тебя как-то остановить.

— Почему? Я хотела к Ретту. Мне нужно в Ретту.

Он сейчас для нее значил больше, чем весь мир. Неужели эта глупая девчонка не может этого понять? Она никого никогда не любила, и никто ее не любил.

Скарлетт попыталась подняться на ноги. «О, Святая Мария, Матерь Божья, я такая слабая». Ее руки нащупали спинку кровати. Она была бледная, как привидение, а глаза сверкали холодным огнем…