В непроглядно-густом тумане Ник едва не врезался в западную стену. Он поспешил обогнуть ее с севера, держась подальше от южного конца, где трудились мертвые, пытаясь поднять первое полушарие и установить его на платформу вагонетки.

Полушария. Ярче молний сияли они перед внутренним взором Ника. Внезапно юноша ощутил всеподчиняющую потребность убедиться, что полушария подняты и установлены на подставки как надо, что кабели подсоединены правильно, а железнодорожное полотно присыпано песком, чтобы увеличить силу сцепления колес с рельсами в этом сыром тумане. Ему, Нику, необходимо обо всем позаботиться. Полушария должны соединиться!

Ник рухнул на железнодорожные пути на колени, а затем ничком и остался лежать на холодных стальных рельсах и истертых деревянных шпалах. Он судорожно схватился за брючный отворот, борясь с непреодолимым желанием повернуть направо и подойти к полушарию, установленному на вагонетке. Юноша в отчаянии подумал о Лираэль – вспомнил, как та втащила его в тростниковую лодчонку, как он дал девушке слово. Вспомнил, как Сэм помог ему подняться, когда на крикетном поле его сбил стремительно летящий мяч. Представил, как Тим Уоллах, расфранченный и при галстуке, наливает ему джин-тоник.

– Слово Сэйра, слово Сэйра, слово Сэйра, – повторял он снова и снова.

Все еще бормоча себе под нос, юноша заставил себя переползти через железнодорожное полотно, не обращая внимания на впивающиеся в тело занозы от старых шпал. Он добрался до дальнего края лесопилки и, опираясь на стену, не то дотащился, не то доковылял до небольшого бетонного сооружения – трансформаторной будки. Здесь сотни проводов от громоотводов сходились к одному из девяти главных кабелей, и каждый из них был толщиной с Ника.

– Я остановлю все это, – прошептал юноша, добравшись до трансформаторной будки. Оглушенный громом, полуослепленный молниями, изнуренный болью и тошнотой, Ник поднялся на ноги и попытался открыть металлическую дверь, помеченную ярко-желтым изображением молнии и предостережением: «Опасно для жизни».

Дверь оказалась заперта. Ник подергал за ручку, но этот незначительный акт неповиновения лишь истощил последние остатки его энергии. Совсем обессилев, Ник соскользнул по стене вниз и распростерся на пороге.

Он проиграл. Молнии били все выше по склону, наползал туман, гремели раскаты грома. Мертвые возились с полушариями. Одно уже покоилось на вагонетке, которую теперь откатывали по рельсам к дальнему концу железнодорожного пути, несмотря на то что в мертвых, толкавших вагонетку, снова и снова попадали молнии. Второе полушарие сгружали с судна. Но вот молния испепелила канат, и тяжелая металлическая громада с грохотом обрушилась вниз, подмяв под себя нескольких мертвых подручных. Когда же полушарие подняли снова, расплющенные подручные выкарабкались на свет. Полностью утратившие человеческий облик и ставшие непригодными к работе, они, извиваясь и корчась, поползли на восток. Вверх по хребту, к тем мертвым, которых Хедж уже отправил позаботиться о том, чтобы ничто не смогло отдалить решающую победу Разрушителя.

– Вы должны мне поверить! – раздосадовано восклицал Сэм. – Скажите ей еще раз: я даю слово принца Древнего королевства, что вы все до одного получите по ферме!

Молодой беженец выступал переводчиком, хотя Сэм не сомневался: как и большинство южаков, старуха- предводительница понимает хотя бы разговорный анцельстьеррский. На сей раз она перебила толмача на середине фразы и сунула Сэму ту самую бумагу, что держала в руках. Тот быстро пробежал листок глазами, остро сознавая, что у него есть минута-другая, не больше, ведь надо немедленно возвращаться к Лираэль.

Текст листовки был отпечатан на обеих сторонах и на нескольких языках. Заголовок гласил: «Земля для южаков», а дальше обещалось по десять акров плодородной земли за каждую такую бумагу, предъявленную в «земельной конторе» на Форвинской лесопилке. Официального вида гербовая печать свидетельствовала, что документ якобы выдан Управлением Анцельстьеррского департамента по переселению.

– Это фальшивка, – запротестовал Сэм. – Никакого Анцельстьеррского департамента по переселению не существует, а даже если бы и существовал, зачем им отсылать вас невесть куда – на Форвинскую лесопилку?

– Затем, что свободные земли как раз тут, – без запинки отозвался молодой переводчик. – И департамент по переселению, разумеется, есть, как не быть! Иначе почему полиция позволила нам покинуть лагеря?

– Да вы только посмотрите, что там происходит! – заорал Сэм, указав на грозовые тучи и зигзагообразные молнии, вспыхивающие снова и снова. Даже со дна долины все это было видно как на ладони. – Если вы только сунетесь туда, вас перебьют! Вот поэтому вас и выпустили из лагерей! Это решает проблему беженцев: вы все погибнете, а правительство скажет, что ни в чем не виновато!

Старуха-предводительница вскинула голову и поглядела на вспышки молний над гребнем холма. Затем на синее небо на севере, юге и востоке. Тронула толмача за руку и произнесла три слова.

– Ты поклянешься нам на своей крови? – спросил южак. И вытащил нож, сделанный из отшлифованного черешка ложки. – Ты дашь нам землю в своей стране?

– Да, я поклянусь на своей крови, – быстро отозвался Сэм. – Я дам вам землю – и мы поможем вам всем, что в наших силах, чтобы вы смогли там жить.

Старуха протянула раскрытую ладонь, испещренную сотней крохотных точечных шрамов, образующих прихотливый узор в виде завитка. Толмач проткнул ей кожу ножом и несколько раз провернул лезвие в месте прокола, образуя новую точку.

Протянул руку и Сэм. Укола он не почувствовал. Юноша целиком сосредоточился на том, что происходило у него за спиной, и изо всех сил напрягал слух, пытаясь определить, не началось ли наступление.

Старуха-предводительница что-то быстро проговорила и подала руку. Толмач жестом велел Сэму прижать свою ладонь к ее ладони. Юноша послушался; старуха сжала его кисть костлявыми и дряхлыми, но неожиданно сильными пальцами.

– Хорошо, превосходно, – пробормотал Сэм. – Прикажите своим людям вернуться на тот берег реки и ждать там. Как только я смогу, мы… я распоряжусь, чтобы вы получили свою землю.

– А почему нам не подождать здесь? – поинтересовался толмач.

– Потому что здесь будет битва, – взволнованно объяснил Сэм. – Ох, помоги мне Хартия! Пожалуйста, отойдите за реку! Текучая вода – это ваша единственная защита!

И юноша развернулся и бегом помчался назад, не дожидаясь новых вопросов. Толмач закричал что-то ему вслед, но Сэм не ответил. Он чувствовал: мертвые уже перевалили через хребет и спускаются в долину – и страшно тревожился, что так надолго оставил Лираэль. Она там, на отроге, а он – ее главный защитник. Ведь анцельстьеррцы мало чем смогут помочь, даже те, кто владеет начатками магии Хартии.

Сэм мчался со всех ног, поэтому не видел, как старуха-матриарх и переводчик возбужденно совещаются между собой. Наконец молодой человек махнул рукой в сторону центра долины и реки. Предводительница еще раз глянула на молнии, затем порвала листок, что все еще держала в руках, швырнула клочки наземь и плюнула на них. Ее примеру последовали те, кто толпился вокруг нее, а за ними и прочие; и очень скоро уже повсюду над многолюдной толпой слышались хруст разрываемой бумаги и смачные звуки плевков. Старуха развернулась и зашагала на восток, к середине долины и к водному потоку. Подобно стаду овец, следующему за бараном-вожаком, остальные беженцы поспешили за ней.