Корабль вышел из Владивостока 20 июля 1924 года в бухту Провидения, где пополнил запасы угля, воды и продуктов. 9 августа «Красный Октябрь» отправился к острову Врангеля, и уже через 10 суток, 19 августа, бросил якорь у бухты Роджерса. Там была обнаружена мачта, на которой Крауфорд поднимал британский флаг, и промысловая избушка. Мачта была срублена, и установлена новая, на которой 20 августа был поднят флаг из железного листа с вырезанными в нем буквами «С. С. С. Р.» [67].

Рис. 4–10. Депортированные колонисты на борту «Красного Октября»

К счастью, отправленное одновременно из Нома американское судно «Герман» не смогло пробиться к острову, это позволило избежать лишних конфликтов. «Герман» не сумел снять колонистов, но во время захода на остров Геральд были обнаружены останки старшего помощника «Карлука» Санди Андерсона и трёх его спутников, пропавших в 1914 году.

14 колонистов (на острове появилась на свет девочка) были арестованы и взяты на «Красный Октябрь». 28 августа, завершив гидрографические работы, корабль отправился в обратный путь. На него погрузили конфискованные у колонистов звериные шкуры, пушнину, моржовые клыки. На обратном пути корабль был остановлен льдами, котлы погасили, и команда готовилась к зимовке, но ветер неожиданно раздвинул льды. Однако угля была недостаточно, чтобы дойти до входа в Берингов пролив. Поэтому в топки пошло все, что могло гореть. В Уэлене взяли в качестве топлива плавник и разобрали старую шхуну. Так удалось дойти до бухты Провидения, где были запасы угля. Недостаток топлива не позволил доставить колонистов на Аляску. Дальнейший путь «Красного Октября» лежал во Владивосток. Рейс закончился 29 октября. Для Уэллса и эскимосов с острова Врангеля это было не концом их бедствий, а лишь началом нового этапа. Возвращение их на родину затягивалось: между советами и США не было дипломатических отношений, ближайший американский консул находился в Харбине. Компания Стефанссона была к тому моменту продана Карлу Ломену, американскому бизнесмену, поэтому госдепартамент не торопился финансировать возвращение группы, полагая, что это забота их работодателя. Уэллс умер от пневмонии 8 января 1925 года во Владивостоке, трое эскимосских детей также не пережили трудностей пути. В итоге при поддержке Красного креста эскимосы вернулись на Аляску через Харбин, Кобэ и Сиэтл.

За время рейса «Красного Октября» была достигнута договорённость между Советами и Британией, согласно которой Британия и Канада отказались от каких-либо притязаний на остров. Американцы не выразили протестов по поводу депортации колонистов, однако компенсировали Ломену издержки, по-видимому, он всё же имел определённые гарантии от своего правительства [179].

В 1926 году на острове была основана советская колония под руководством Г. А. Ушакова. Любопытно, что Ушаков в качестве основания для закрепления острова за СССР упоминает ноту царского правительства от 4 сентября 1916 года, хотя, безусловно, она не могла иметь юридической силы. Стефанссон не признавал секторального принципа деления Арктики и напоминал, что Фолклендские острова «лежат у самых берегов Аргентины, но в то же время находятся во владении Англии». Однако, как справедливо заметил Ушаков, «в своих расчётах он забыл, что остров Врангеля лежит не у берегов Аргентины, а у берегов Советского Союза» [125].

Северу страны в планах советского руководства отводилась особая роль – поначалу он рассматривался как идеальное место изоляции неугодной части населения, позже – как неисчерпаемый источник природных ресурсов, а к концу сталинской эпохи – как вероятный театр военных действий. Но как бы ни менялось его основное предназначение, материальную основу освоения региона обеспечивал принудительный труд. Другие способы колонизации Севера, кроме принудительного заселения, советское правительство изначально не рассматривало. Уже в 1922 году уполномоченный по организации и устройству лагерей ВЧК пишет Дзержинскому [117]: « преследуя, с одной стороны, чисто политические цели, параллельно преследовались цели и экономического характера, а именно – широчайшего использования неисчерпаемых богатств северного края, что, по совершенно справедливой оценке ЦК, являлось и является достижимым единственно лишь при наличии принудительного заселения и колонизации этого края».

Когда в 1932 году «Сибиряков» под чёрными парусами вышел в Берингов пролив, завершив своё знаменитое первое сквозное плавание Северным морским путем, Арктика уже вовсю осваивалась заключёнными ГУЛАГа.

Как ни парадоксально, факт применения подневольного труда не пытались скрыть – напротив, про лагеря снимали фильмы, писали книги, ставили пьесы. Тема «перековки бывших врагов пролетариата» была одной из значимых в советском искусстве и пропаганде. Предполагалось, что параллельно с покорением полярной природы происходит покорение ещё одной стихии – перерождение человека, формирование нового «человеческого материала».

В знаменитом романе[144] пролетарский поэт-безбожник Иван Бездомный предлагает отправить Иммануила Канта на Соловки. Булгаков точен даже в том, что касается срока – «года на три»: именно столько давали в ранние годы за «контрреволюционную деятельность». Прав и булгаковский Воланд, заметив, что «ему там самое место». Действительно, Соловецкий Лагерь Особого Назначения (СЛОН) создавался как место изоляции интеллигенции. Для тех, кому осенью 1922 года не нашлось каюты на «философских пароходах» «Обербургомистр Хакен» и «Пруссия», был уготован трюм «Глеба Бокия». Так что Кант вполне нашёл бы среди обитателей беломорского архипелага немало достойных собеседников.

Одним из главных исполнителей операции по высылке интеллигенции из страны, а вскоре и инициатором создания Соловецкого лагеря стал зампредседателя ВЧК (потом ГПУ) И. С. Уншлихт. Ещё через пять лет он станет председателем комитета по оказанию помощи Нобиле, через десять – членом правительственной комиссии по оказанию помощи челюскинцам, и, наконец, врагом народа, и будет расстрелян в 1938 году. Расстреляют и Глеба Бокия (рис. 5–1), куратора Соловецкого лагеря, человека, именем которого был назван знаменитый пароход-зэковоз, на котором он сам не раз переправлялся из Кеми на Соловки.