Она же девочка-катастрофа! Мало ли как решила угробить себя на этот раз? Но клиентка молчала. Лишь истерично всхлипывала, пытаясь что-то из себя выдавить, а потом торопливо оттолкнула его, едва не падая в ванную. Согнулась в приступе рвоты, закашлялась, махнула рукой куда-то в сторону кухни и только тогда выдавила:

– Там… на столе…

Стас искренне подозревал, что «на столе» должна найтись вода или таблетки, чтобы унять рвоту. Да пусть даже положительный тест на беременность (или с чего там девушек может внезапно тошнить?). Но не это.

Посреди кухни разливалась розоватая лужа, окрашенная кровью, с россыпью блестящих стекольных осколков, а на столе лежала записка. У Стаса в груди похолодело. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: подобные «послания» ничего хорошего не сулят. И слова, в которые складывались яркие журнальные буквы, это подтверждало.

Чёрт побери, какой он после этого телохранитель? Какой, если вместо того, чтобы оперативно осмотреть квартиру и определить, что произошло, кинулся избавляться от какого-то там стекла в коленках?

– Блять, Регина, ты ела? – рявкнул он, залетая в ванную. Впрочем, ответа не требовалось, всё было видно по её лицу. – Срочно пей и прочищай желудок! Срочно!

Он всучил ей огромный стакан воды, чуть ли не силой заставляя выпить, и толкнул в сторону унитаза, подхватывая волосы. Свободной рукой выудил из кармана домашних джинсов мобильный и набрал экстренный номер.

– Скорая?..

Не зря этот чёртов курьер показался ему странным. Нужно было послушать интуицию, а не строить из себя некомпетентного идиота, который боится лишний раз приблизиться к девушке, чтобы не попасться на её крючок и не исполнить пророчество матери.

Разбитое сердце? Разве это было страшно, когда сейчас оно грозило остановиться?

– Результаты будут завтра, ждите, вам позвонят. Всего доброго! – улыбнулась врач, сбегая за дверь.

Казалось, женщине было неловко – как человеку, – а вот как специалист она ничего не могла больше предложить, потому спокойно отправилась на смену, ждать и искренне надеяться, что новых вызовов не будет.

Стас раздражённо захлопнул за ними дверь, нахмурился и медленно поплёлся в комнату. И что теперь делать? Действительно ждать?

За тот неполный час, что скорая до них добиралась, он успел сделать всё возможное. По крайней мере, всё, что пришло в голову. Больше Вероцкий ничего не мог придумать, но не хотелось так быстро опускать руки и просто «ждать», как посоветовала врач. Чего?

Скорая помощь ничего дельного не посоветовала, лишь ещё раз насильно промыла бедной Регине желудок (с чем прекрасно справился и сам Стас, едва ли не насильно заставлявший её не расставаться с белым другом первые полчаса до приезда врача), проверила температуру, глаза, рот, цвет языка – что там они ещё проверяют? – и взяла анализы, обещая выявить яд, если тот попал в кровь. Каким образом, Стас не знал, в медицине он вообще разбирался паршиво – только на уровне, необходимом для экстренной помощи. Зато прекрасно знал, что от предложения поехать в больницу и ждать там, точно стоит отказываться. Почему? Потому что: а смысл? Какой, чёрт побери, смысл в том, чтобы торчать в паршивой палате, пропахшей медикаментами, среди кучи таких же несчастных тошнотиков? Чтобы за больной следили? Отлично, он и сам последит. А если что-то случится… что ж, лихачить он умеет, домчит с ветерком.

В том, что со скорой пациентку запихнут именно в общую палату, Вероцкий не сомневался. Какой идиот подсуетится и ближе к ночи устроит тебе VIP-палату? К тому же в больнице Регина, которая и так нервничала, совсем сошла бы с ума. А Стасу было… да, ему было её жалко. Или так проявлялась забота? Вероцкий не знал, но что-то в груди так болезненно сжималось при мысли, что ей будет плохо. И он очень надеялся, что это не сердце.

К слову, компенсируя своё совершенно неадекватное поведение в начале происшествия, Стас успел в считанные минуты решить всё с запиской и с принесённой едой. Коробка от роллов, которую Регина уже успела выкинуть, была выужена из мусорного ведра и свалена обратно в бумажный пакет из доставки, а Вероцкий позвонил Светлане Борисовне с просьбой провести анализы и убедиться, есть ли в еде яд. Особенно в упаковке от съеденного. Мать сработала оперативно: пообещала что-нибудь придумать, а уже через пару минут пообещала, что ночью всё будет готово – работники уже едут пахать сверхурочные часы. За коробками же уже через полчаса должен был примчаться Веник – хмурый тип, который вечно попадал Стасу в напарники и в свои тридцать уже имел неплохую плешь, хоть и был весьма симпатичен по общепринятым меркам. Заберёт, отдаст в лабораторию… и всё, часам к 4 ночи будут известны все детали подстроенного «отравления». А возможно, даже пробита по базе личность возможного автора письма. Спасибо отпечаткам!

– Уехали? – послышался тихий голос, когда он вошёл в комнату.

Регина лежала на кровати, свернувшись компактным клубочком и закутавшись в одеяло до самой макушки. Заметив Стаса, она чуть высунула голову, и стали видны огромные круги под глазами, бледное, осунувшееся лицо, тусклые глаза и обескровленные губы, внезапно ставшие тонкими и болезненными. Клиентка напоминала скорее умертвие, чем нормального человека, и боялась даже на секунду прикрыть глаза.

Если честно, Вероцкий и сам этого боялся. Вдруг не проснётся, несмотря на все ухищрения? Опять же, медик из него никудышный.

– Угу, – кивнул Стас, присаживаясь на свободный участок кровати. Впрочем, когда Регина так съеживается, на двуспальном матрасе он мог бы растянуться во весь рост и всё равно не нащупать клиентку среди вороха одеял и подушек. – Сбежали и оставили тебя в покое. Испугались связываться, – усмехнулся Вероцкий.

Регина едва заметно улыбнулась и покачала головой. А Стасу почему-то так неистово захотелось рассмешить её, заставить расслабиться… и он не смог придумать ничего лучше шуток. Пусть даже и не самых смешных.

– Зато приехали и проверили, – растерянно добавил он.

А что ещё можно было сказать? С пеной у рта уверять, что всё будет прекрасно? А если не будет? Произойти могло всякое: во-первых, еда вообще могла оказаться чистой, а записка – обычной угрозой, очередной попыткой напугать или покалечить; во-вторых, там действительно мог быть яд, какое-нибудь вещество, которое действует не мгновенно, а всасывается в кровь и подавляет организм очень медленно (и тогда вариант, что Регина не проснётся к утру, может быть вполне реален); в-третьих, вместо яда в еду могли напихать иных вредных веществ: подсыпать каких-нибудь садовых удобрений, извёстки, цемента… не смертельно, но отравление вызывает чертовски мерзкое, и болеть потом приходится долго. Или вообще добавили наркотики или иные галлюциногены. Растительного происхождения?

Стас раздражённо фыркнул, представляя возможное действие каких-нибудь сушёных и толчёных мухоморов. Вроде бы не так уж и вредно, но опять же: изменение сознания, галлюцинации (в хорошем случае), судороги, остановка дыхания, проблемы с сердцем. Чёрт, обычные грибы могут полностью уничтожить человека! И кто в таком случае венец творения природы?