– Деловые отношения? – рявкнула я, окончательно выходя из себя и опускаясь гораздо ниже уровня настоящей леди. До матов и желания врезать обидчику посильнее. – Хрена с два оно так! Чтобы я не попала в неприятную ситуацию? Боже, Стас, что за дерьмо ты несёшь? Я УЖЕ в неприятной ситуации. По уши! Из-за тебя, чёрт побери. Потому что вот. – Я обвела рукой лестничную площадку, двери, себя. –  Вот что происходит. Из кожи вон лезу, чтобы…

Раздражённо махнув рукой, я замолчала и принялась рыться в сумочке в поисках ключей. Они никак не находились, словно затерялись окончательно и бесповоротно. Хотелось просто вытряхнуть всё содержимое на пол и найти желаемое спасение, но я держалась. Зато раздражение сидеть внутри не желало и вновь принялось выливаться словами.

– Господи, веду себя, как идиотка, а ему хоть бы хны. Да нафига мне это надо? Не мужик, а моральный урод. Работник он? А если мне никогда не хотелось, чтобы он был работником? От чего вообще меня надо защищать? От иллюзорных призраков, которых напридумывал себе Серж? – ворчала я, едва сдерживая слёзы. – Ну поиздевался кто-то над моим Котом, так, может, сучка какая подгадить просто решила? Мало ли их в мире? Нашла где заказать, сработали чисто – девушки вообще изобретательные, – но и всё. Чего бояться? Развивать паранойю и шарахаться собственной тени? Отговорки это всё!  От-го-вор-ки.

Так и не найдя ключи за пеленой застлавших глаза слёз, я вскинула голову и пошла в наступление на телохранителя, статуей стоящего рядом. Пока я злилась, он успел поставить пакеты на пол и выглядел ещё спокойней.

– Спасибо, я всё прекрасно поняла. Прекрасно! – развела руками, делая шаг вперёд. – Не нравлюсь, да? Бравых «соколов» обычные офисные девочки не привлекают? Вам подавай воительниц? Или милых школьниц? А может ты того, не чёрствый, а просто по мальчикам? А в тот раз тупо организм отозвался? – перейти на оскорбления получилось прекрасно, я замерла всего в шаге от Стаса и обвинительно ткнула пальцем ему в грудь. – Нет, ты импотент! Усохло уже всё, ничего не привлекает кроме работы. Помешанный. Или просто козёл, который не видит дальше своего носа. Упёртый наглец, идиот… извращенец? Или боишься, что переспишь со мной, пока работаешь на Сержа, и всё – можешь считаться мальчиком по вызову? Да ты же и так такой, ты хуже любой шлюхи, потому что они хотя бы признают, что спят за деньги, а ты вообще ничего признать не хочешь и…

Договорить глупые, нелогичные обвинения, срывавшиеся с языка только ради одного – чтобы ужалить побольнее, – мне не дали. Сначала был рывок, потом краткий полёт, удар лопатками о стену… и поцелуй. Бесконечно злой и яростный, не ласковый, ни капли не страстный. Горячие губы сминали мои, дыхание срывалось, сильные руки до боли, до синяков стискивали талию, а твёрдое тело крепко прижимало меня к спине. И нет, я не попыталась оттолкнуть, не ударила его, не закричала, а ответила. Так же яростно и неистово, словно вся злость, клокотавшая в груди, могла выплеснуться в одном поцелуе. Могла растаять и больше не возвращаться.

Но не растаяла.

– Регина, вы ведёте себя неподобающе, – выдохнул Стас, отстраняясь и опуская меня на пол. Каблуки глухо стукнули, коснувшись бетонного пола. – Имейте гордость, не нужно так…

Слова его прервала звонкая пощёчина. Я охнула, потирая руку, и всё же вывалила всё из сумочки прямо на пол. Подхватила ключи, раздражённо пнула почти закончившийся тюбик помады, отчего тот бодро поскакал вниз по ступенькам, отсчитывая их звонкими ударами. Я поймала кошелёк и бросилась к двери, на ходу выпалив:

– Какой же ты бездушный козёл, Стас! – руки дрожали, ключи не желали вставляться в замочную скважину, но от помощи телохранителя и попросту отмахнулась, зарядив ему локтём в живот. – Не подходи ко мне больше! Видеть тебя не хочу. И тенью тебе быть больше не надо, позвоню завтра Сержу и попрошу его аннулировать договор. Хватит, наработались, можешь собирать манатки и валить отсюда!

В дверь я заскочила зайцем, даже не собираясь выслушивать ответ Стаса – которого, стоит заметить, скорее всего не предвиделось, – и пакеты тоже забирать не стала. Все купленные вещи остались сиротливо стоять у стенки, по бетонному полу, словно россыпь игральных карт, разлетелись визитки, среди которых каменным бесстрастным изваянием застыл телохранитель. Плевать, потом соберу, когда отойду, а если кто другой подберёт, значит, судьба такая. Платочки, тушь и пачку ибупрофена тоже трогать не стала.

Плевать, на всё плевать. И на планы плевать. Завтра я прекращу всё это безумие!

Вероцкий смотрел на карточки магазинов. Они рассыпались по грязному серому бетону, пестрели перед глазами, словно стайка ярких попугаев в унылом городском зоопарке. Все они, эти попугаи, были местные, но многие весьма экзотические: вот карта одной сети супермаркетов, другой, а это из того самого магазина нижнего белья, пакет из которого стоит среди остальных, визитка салона красоты, парикмахера, агентства праздников. На одной из карточек, абсолютно чёрной, словно похоронной, было крупными белыми буквами выведено «МС Joy». Стас покачал головой, поднимая её… надо же, как тесен мир.

И ощутил неприятный укол где-то в районе груди. Нет, сердце не разбилось, как предсказывала матушка, для этого он сделал всё возможное, но отзывалось ноющей болью. Словно решение не повторять ошибок и всегда сохранять ясность ума было каким-то блеклым и неправильным. Стас снова посмотрел на чёрную карточку «лучшего ведущего праздников», потом на запертую дверь, за которой скрылась Регина, и вновь на визитку.

Когда-то он не подумал, отключил мозг и подставил под удар одного из самых близких своих людей. Сестру. Вера пострадала только из-за того, что Стас шёл на поводу собственных эмоций, а не оценивал обстановку адекватно. Профессионалом не рождаются, профессионалом становятся. Иногда даже на собственных ошибках.

Вероцкий вновь покрутил в пальцах чёрный прямоугольник. Джой. Сашка Дериглазов, друг семьи Стаса, супер-мега-эм-си всея города. Вот уж кто точно знает об эмоциях и разбитых сердцах!

Почему-то нестерпимо захотелось ему позвонить, но Александр вряд ли оценит внезапную жажду поболтать вечером субботы, в самый разгар очередного «рабочего дня». Да и что сказать? «Привет, мы тут вечность не виделись, я не звонил вам ни раза за последний год, а тут вдруг захотелось. Вера? Отлично, всё ещё бегает от твоего брата. Кста-ати, именно об этом я хотел поговорить. Я тут тоже, как и Вера, решил побегать от конкретной особы противоположного пола. Испугался, что привяжусь, провалю работу, а потом самому же будет больно. Правда, всё равно кинулся к ней с поцелуями и едва не переспал, но это неважно. Может, проведёшь мне консультацию, как ты целую вечность справлялся с разбитым сердцем, если оно мне всё же грозит?»

Стас усмехнулся, засунул визитку в задний карман и принялся собирать с пола раскиданные вещи. Дериглазовым, которых всегда считал практически лучшими друзьями, он действительно не звонил довольно долго. Отдалился. Примерно по той же причине, по которой отстранялся от Регины.

Вот он привяжется, а потом с важным человеком что-то случится… и в этом будет виноват он. Не смог, не уследил, был слишком занят своими мыслями. Как было с Верой. Как может быть с каждым.