— Так где твоя сестра живет?

— Возле Академгородка.

— Ну так поехали к ней.

— Они с мужем сейчас не в Столице. Только в четверг приезжают.

— А ключи от квартиры у тебя есть?

— Нет, я вообще без ничего, — и Вера заплакала с новой силой.

— Лап, ну нельзя же столько реветь! — Я тут же вспомнил, сколько раз сам плакал за последние дни, и уже более мягким тоном добавил: — Ничего ведь страшного еще не случилось.

От моего «еще» Вера зарыдала еще надрывистей, а я стал наблюдать за ее колышущейся грудью. Вид подрагивающих сисек тут же вызвал у меня ассоциацию с батонами, и я с новой силой захотел есть.

— Так, давай двигаться отсюда. Нам нужно что-то поесть и решить, где мы будем ночевать. И… слушай! — От моего вскрика девушка даже перестала плакать. — А давай позвоним твоему жениху. У него же есть ключи от квартиры?

— Он у мамы.

Меня это стало уже выводить из себя.

— Так, а мама его, понятное дело, не в Столице живет, а где-то в Кацапетовке?

— Ни в какой не Кацапетовке, а в Куличах.

— О, ну это все меняет. Куличи — это, конечно, не Кацапетовка.

Я стал думать, что делать дальше, уже выкинув из головы Верину квартиру. Может, поехать сейчас в Васильков? Чего время терять…

— …На первом этаже, — перебила мои мысли Вера.

— Что на первом этаже?

— Квартира на первом этаже. Можно через балкон попробовать попасть внутрь.

Отлично, меня еще только за взлом квартир милиция не искала.

— Ну, давай попробуем. Потопали.

Ехать в Академгородок на маршрутке или другом общественном транспорте не позволяли несколько причин: во-первых, я был в розыске, во-вторых, помимо милиции нас активно искали гулу (скорее, меня, но Вере от этого было точно не легче), и в-третьих, моя одежда перебивала с лихвой оба предыдущих пункта. Поэтому прямо в парке мы нашли «грача» (в такси садиться тоже не хотелось, я подозревал, что мои приметы будут вскоре известны милиции) и поехали по названному адресу: бульвар Академика Вернадского, 5. Сегодня восемнадцатое. 18+5=23. Все в порядке.

Частник оказался на редкость разговорчивым и все допытывался, почему «моя девушка» такая заплаканная. Мне пришлось сказать, что мы разводимся и хотим помолчать. Мы так и промолчали всю дорогу. И, видимо, поэтому эта зараза содрал денег на десятку больше, чем я рассчитывал.

Сам дом оказался типичным шестнадцатиэтажным уродливым монстром с оживленным двором, заселенным малолетними наркоманами, праздными девчушками и настырными старушками. Как залезть в квартиру через балкон при таком скопище народа, я себе не представлял. Мы стояли на противоположном конце двора и смотрели на балкон, который чуть ли не касался самой земли, — настоящая удача для любого домушника. Оглядев двор, я увидел в его конце ларек с пластиковыми столиками на улице. Мы направились к столикам, и еще через двадцать минут мне стало несколько легче жить. Я заказал десять горячих сосисок (семь из которых умудрился съесть сам) и два чая в пластиковых стаканчиках. После еды я значительно подобрел и стал меньше придираться к Вере.

— Жених у тебя выше меня?

— Ниже.

— Намного?

— Намного.

— А где ты с ним познакомилась?

— В чате.

— В чате? А по чатам еще и селюки шастают?

— Лесков, иди к черту!

Я немного донимал Веру, но это было даже лучше, по крайней мере, она не плакала и на время забыла про свою похищенную маму.

— Слушай, Вера, мы опять с тобой так и не переспали. Что за непруха-то, а?

— Лесков, иди в пень!

— Хотя, я вот думаю, орально — это ведь тоже секс?

— Лесков, если ты сейчас не замолчишь, я разобью эту бутылку прямо о твою пустую голову.

— Верунчик, а когда мы выкарабкаемся из всей этой ерунды, ты меня на свадьбу пригласишь?

— Обойдешься.

— Ты злюка.

— А ты дурак.

— А у тебя сопелька в носу.

— Лесков!… — тут Вера подалась ко мне и, прижавшись головой к моей груди, жалобно прошептала: — Витя, я к маме хочу. Мне очень плохо, Витя.

Так мы сидели и ждали, когда народ во дворе постепенно рассосется. На город опустилась кромешная темнота, где-то рядом играли на гитаре, молодежь только начинала пьяно отдыхать, но главные локаторы беспокойства — бабушки — давно уже спали. Нам можно было выкарабкиваться из-за стола и понемногу выдвигаться по направлению к балкону. К тому же уже стало холодно, не согревал даже горячий чай, который мы заказали уже по третьему разу.

Договорившись, что Вера будет ждать меня возле входной двери квартиры, я подошел вплотную к балкону и, сделав вид, что зашнуровываю ботинок (хотя на нем нет шнурков), посмотрел по сторонам в поисках прохожих. Убедившись, что кругом было пусто, я, подтянувшись, быстро вскарабкался на балкон.

Он весь был заставлен всяким ненужным хламом — коробками, мисками, поломанными стульями, кучей банок и бутылок, там стояла даже птичья клетка. Сама балконная дверь была, безусловно, заперта изнутри. Оставалось теперь решить, каким образом проникнуть в квартиру. Для начала я попытался выдавить стекло, но это оказалось не так просто. Помимо того что оно само по себе было очень большим и я боялся порезать руки, так еще и стекол было два. Я нашел под ногами какую-то сальную тряпку, но с ней выдавливание стало еще более неудобным. Оставив эту затею, я решил попросту выбить стекло и таким образом проникнуть внутрь. Но под самим балконом была тропинка, по которой время от времени проходили люди, да и окна соседей находились рядом. Звон разбивающегося стекла обязательно кто-нибудь услышит.

И тут мне помогли те, кого я всю жизнь ненавидел. Пьяная компания стала запускать петарды прямо возле нашего балкона. Более подходящего случая у меня попросту быть не могло, и я, не теряя времени, схватил с пола спинку деревянного стула и, улучив момент, под очередной хлопок петарды, ударил по стеклу. Удар получился не очень сильным — я разбил лишь первое стекло. Впрочем, расстроиться я не успел. На то и существуют пьяные дебилы, чтобы не ограничиваться запуском только одной петарды. Тут же последовала очередная серия взрывов, и вторым ударом я довершил начатое дело. Просунув руку, я нашел защелку и, открыв балконную дверь, проник внутрь, как оказалось, кухни. Включать свет я не осмелился и, пройдя короткий коридор, направился к входной двери. Посмотрев в дверной глазок, я увидел совершенно грустную Веру, стоящую на площадке. Я потянулся к замку, чтобы отпереть дверь и впустить ее, как вдруг во мне пробудилось желание сделать ей что-нибудь приятное.

Вернувшись на кухню, я открыл холодильник. К моему удивлению, он оказался полон разнообразнейшей провизии, что, впрочем, было не удивительно, — ведь через несколько дней у девушки свадьба. Я достал оттуда консервированную кукурузу, ананасы и крабовые палочки и стал искать по кухонным ящикам консервный нож.