— Уходим, — скомандовал Серега уже второй раз за сутки.

Все были подавлены.

— Чего теперь делать? — допытывался Михалыч.

— Не знаю, — честно ответил Серега.

Они сидели вчетвером на съемной квартире. Рогачев вдруг остро почувствовал себя пленником этой халупы.

— Не знает он, — усмехнулся Михалыч. — Это не ответ. Надо чего-то решать.

— Притухни, — огрызнулся Рогачев. — Если вдуматься, чего страшного-то случилось?

— Запалились мы, — подобрал нужное слово Маргел. Он нервно наматывал на указательный палец свои черные кудри и вполглаза смотрел по телевизору «Семнадцать мгновений весны» (как раз тот эпизод, когда профессор Плейшнер, не заметив цветка на подоконнике, шел в ловушку гестапо).

— Теперь он в милицию побежит или прятаться станет, — подхватил мысль Маргела Михалыч. Рогачев уже начинал его ненавидеть. За то, что сам думал, как он, но не мог в этом признаться. Теперь время работало против них. Еще сутки, максимум двое, и оно истечет. Каурова будет уже не достать. Человек он небедный. Может проплатить охрану, ментов…

Серега обвел товарищей взглядом.

— Вот как мы поступим, — объявил он. — «Копейку» не используем больше. Ездим на «восьмерке». Маргел, ночью пойдешь снимешь жучка с телефонного кабеля. Утром заступаем на последнее дежурство возле его дома. Повезет, так повезет, нет, так нет. Если завтра не выловим его, послезавтра уходим.

Серега не услышал радостных восклицаний. Михалыч только пожал плечами, Маргел продолжал смотреть телек, а Лука пошел на кухню ставить чайник. Но Рогачев кожей уловил перемену в настроении корешей. Атмосфера в квартире моментально разрядилась. Похоже, никто не верил, что завтра удастся поймать спугнутого Каурова, и все мысленно засобирались домой. В конце концов, из Волгограда не приходило дурных вестей, и расстрел Жоры Ереванского пока так и висел глухарем.

В отличие от остальных, Серега не испытал облегчения. Что сказать отцу? Как вернуться с пустыми руками? Впрочем, не совсем с пустыми. Он привезет новость о преждевременной дурацкой гибели Павла Каурова. Ну а внук… Может, черт с ним? Пусть живет! Хоть и не схватили его, зато страху нагнали. А можно еще подмешать яду в семейную жизнь — позвонить или прислать письмо, рассказать про хахаля жены.

Но этим фантазиям не суждено было сбыться. К величайшему удивлению Рогачева, его кровному врагу вдруг перестало везти. Кто-то свыше опять вмешался в ход событий и сделал Сереге подарок. Уже под утро, прослушивая запись с принесенного Маргелом жучка, Лука наткнулся на свежий разговор Геннадия с женой. Он тут же растолкал спящего Рогачева и сообщил о намерении супругов спрятаться в Луге. Этот лох в телефонном разговоре даже адрес дома назвал.

Уже в 7 часов 37 минут Серега с Михалычем на грузовике прибыли в Лугу. Нужный дом Рогачев определил без всякой нумерации, издалека. Он стоял на изгибе дороги в глубине улицы, и выделялся на фоне прочих строений высоким каменным фундаментом и маленькими окнами, больше напоминавшими бойницы. Снаружи, с улицы, не наблюдалось входной двери. За домом виднелся сад. Еще дальше — сосновый лес. Серега не знал, насколько дом Лазаря Черного пригоден для жилья, но из него было очень удобно отстреливаться или спасаться бегством.

Так вот где закончил жизнь враг их семьи! Серега подарил дому враждебный взгляд и подумал: это даже хорошо, символично, что именно здесь наступит ключевой момент его кровной мести. Осквернить этот дом — это, наверное, почти то же самое, что осквернить могилу врага на кладбище.

Несмотря на то, что утро выдалось солнечным, за лесом вдалеке собирались тучи.

Дверь обнаружилась сзади, со стороны сада. Это было кстати. Здесь, без всякого риска привлечь внимание соседей или прохожих, они с Михалычем сняли дверь с петель монтировкой.

— Погоди, — отстранил Серега товарища, — дай я первым зайду.

Он ступил на порог мертвого дома мертвого врага. Глаза быстро привыкали к темноте. Дверь из прихожей в комнату была приоткрыта. Рогачев осторожно заглянул в эту щель. И, к своему удивлению, увидел в темноте яркий силуэт женщины. Решительно отворил дверь. Все сразу же объяснилось. Сквозь одно из оконцев в комнату проникал столб света. Этот естественный прожектор упирался в ковер над кроватью и освещал девушку-пастушку на нем. Серега усмехнулся этому световому эффекту. Звонок мобильника окончательно вернул его в реальную жизнь.

— Женщина вышла из дома, — доложил Лука.

— Следуйте за ней, — велел Рогачев. Ему стало жалко Полину. Но на смену жалости быстро пришло вожделение. Ведь скоро, в этом самом доме, она окажется в его власти. И это тоже будет весьма символично. Это тоже будет его кровная месть!

Они с Михалычем установили входную дверь на место, закрылись изнутри на ригельный замок. Серега принялся копаться в столе, шкафу, тумбочке. Именно в последней отыскался фотоальбом. На первых же страницах — все собачье семейство в разных сочетаниях. В центре — детское фото Геннадия Каурова, прилежно сложившего руки за партой под транспарантом «В первый раз в 1-й класс». «Будет тебе сегодня урок», — подумал Серега и перевел взгляд на другое, куда более интересное фото. На нем маленький Геннадий сидел на коленях у бородатого человека почти цыганской наружности. Человек силился улыбнуться, но взгляд его оставался недобрым. Лазарь Черный не был похож на свой карандашный портрет, но Серега примерно таким себе его и представлял: глаза злодея, улыбка злодея и даже руки злодея. Длинные пальцы Лазаря были волосаты почти до верхних фаланг, и от этого казалось, что к ним прилипла жирная черная грязь. Дольше всего Рогачев смотрел на указательный палец правой руки Лазаря. Именно этот палец в 1929 году нажимал на курок, убивая его дедов.

Через пару часов снова позвонил Лука. Известил, что жена Каурова на вокзале в Луге взяла такси. Михалыч занял позицию во дворе — в деревянной уборной. А Серега принялся наблюдать за калиткой из глубины комнаты через окно.

…Полина вошла во двор, держа на руках сына. Такси осталось стоять у калитки. Женщина озиралась по сторонам, настороженно вглядывалась в окна дома. Серега отступил вглубь комнаты, потом вышел в прихожую и затаил дыхание. Полина долго возилась с замком. Серега напрягся. Вдруг они с Михалычем как-нибудь перекосили замок, и Полина не сможет открыть его, пойдет звать на помощь таксиста, соседей… Неужели из-за такой ерунды все пойдет насмарку? Рогачев уже протянул руку к рычагам ригеля, чтобы открыть дверь изнутри. Но этого не потребовалось. Полина нажала на ключ посильней и задвижки тронулись с места. Серега едва успел сделать шаг в самый темный, дальний угол прихожей, как дверь отворилась. Его ноздри уловили тот самый сладковатый запах Полининых локонов. Женщина с ребенком на руках вошла в темноту. Серега тут же зажал мальчику рот, а вздрогнувшей Полине шепнул на ухо: