натирала себя кремом. Как по голове дубинкой — что я ТУТ делаю?! В Москве ТАКОЕ, а тут сиськи по часу кремом натирают!!!

Пошел к организаторам, извинился, обменял билеты и на следующий день, 28 августа — в Москву!

В аэропорту меня встретил Шахновский, сказал: «Жень, ты присядь».

— Зачем?

— Ну, ты присядь, присядь, у меня для тебя новость.

Интересно. Сажусь.

— Жень, пока тебя не было, ГХ (так мы между собой называли Попова) представил тебя на должность начальника управления КГБ по Москве и области.

Я, конечно, на следующий день при встрече с Поповым пытался отговориться, но наткнулся на обвинения в чистоплюйстве, на то, что «болтать вы все мастера, а как до дела доходит, то…» и… согласился.

Однако вопрос о назначении поначалу «подвис». Да и немудрено. Таких назначений система госбезопасности СССР еще не знала. Никогда за всю историю этой организации одним из ее руководителей не становился беспартийный чужак. Только коммунисты, да еще левые эсеры — до лета 1918 года. Сомневался даже Ельцин, а уж Горбачёв так и вовсе — сердцем оперативной работы КГБ будет управлять выходец из «Демократической России»?

В Москве, между тем, политическая обстановка была неспокойная. Через пять дней после путча начал работу Верховный Совет СССР, сформированный Горбачёвым из преданных ему (или предавших его) кадров. Активно проявляло себя реакционное крыло компартии, в том числе члены депутатской группы «Союз». Видно, что на внеочередном Съезде народных депутатов СССР, запланированном на 2 сентября, они попытаются сменить Горбачёва на посту президента СССР (его, напомню, избирал съезд, а не народ) и начать контрнаступление.

В те дни в Москве проходил Конгресс соотечественников, заявленный как демонстрация готовности вернуть культурную связь с эмиграцией и имевший скрытый подтекст: использовать ресурсы соотечественников за рубежом для преодоления экономических трудностей, приобретавших катастрофический характер. Нужно сказать, что применительно к России замысел не сработал: диаспора оказалась равнодушна к нуждам Родины-мачехи, зато куда как неравнодушна к возможности затребовать назад отнятое большевиками.

Ельцин выступил перед членами Конгресса и прямо заявил, что на съезде консерваторы намерены взять реванш, что и съезд, и Верховный Совет СССР нужно распустить.

Попов собрал политсовет Движения демократических реформ, чтобы определить позицию по отношению к съезду и Союзному договору. Я, хоть в политсовет и не входил, высказался, что движения как формы политической организации ушли в прошлое и если уж строить, то только партию, что, выиграв решающую схватку, мы не должны давать возможность все переиграть и дать съезду и Верховному Совету влиять на жизнь страны. О Союзном договоре промолчал, поскольку не мог понять, как столь опытные люди не видят: единого государства уже нет. И не будет. Ну, а пожелание политсовета восстановить работу компартии и вовсе заставило порадоваться, что я потихоньку от этого коллектива отделился.

И опять — очень многое зависело от Горбачёва, который и в этот раз был не столько субъектом, сколько объектом политической борьбы. Но в этот раз выбора у него не было: в силу своего скудоумия наши оппоненты категорически от него отмежевались. В последние дни перед съездом произошли некоторые знаковые события: закрытая встреча Горбачёва, Ельцина, президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и президента Киргизии Аскара Акаева, предложение Акаеву стать вице-президентом, поездка Ельцина в Латвию, цель которой была неясна[140]. Но все это воспринималось как подготовка к съезду, на котором против агрессивного, но теперь непослушного большинства должны были выступить уже не депутаты из межрегиональной группы, а республиканские элиты в союзе с Горбачёвым. Именно для того, чтобы такой сплоченный демарш республиканских лидеров стал возможен, нужно было дезавуировать позицию Вощанова по межреспубликанским границам.

Пятый (и, как выяснилось, последний) Съезд народных депутатов СССР начался 2 сентября с сенсации. Выступая от имени руководителей 10 республик и примкнувшего к ним Горбачёва, казахстанский лидер Назарбаев фактически объявил депутатам: примите несколько основополагающих документов переходного периода и расходитесь, вы больше не понадобитесь. После чего объявили перерыв.

Вот это — по-нашему, по-революционному. Помню ощущение торжества, с которым смотрел на расходившихся депутатов-реваншистов: что, съели?

Следующие три дня некоторые депутаты пытались протестовать, некоторые — затягивать работу, остальные — вовремя перебежать на сторону победителей. Кончилось тем, что Горбачёв предъявил съезду ультиматум: «Если договоримся о чем-то — продолжим, а не договоримся — тогда на этом съезд завершит свою работу». Депутаты поняли: в этот раз Горбачёв опирается на поддержку республиканских лидеров, обладает достаточной волей и ресурсами, чтобы реализовать угрозу, и приняли проекта закона «Об органах власти и управления Союза СССР в переходный период». Только по вопросу о собственном статусе депутаты еще немного поупирались.

Формальный итог работы съезда таков:

1. Начало узаконенного демонтажа СССР при временном сохранении единых Вооруженных сил и единого управления оружием массового поражения под эгидой Содружества Суверенных Государств (ССГ).

2. Поддержка вступления республик в ООН в качестве субъектов международного права. Подтверждение территориальной целостности государств-членов ССГ, для остальных вопрос остается открытым.

Фактический же результат съезда состоял в том, что 5 сентября была констатирована клиническая смерть СССР. Подчеркну — констатирована. Сама кончина случилась раньше, 24 августа, когда Украина запустила череду деклараций о государственной независимости союзных республик. Украинская делегация и на съезде отмежевывалась от попыток навязать ей окончательные решения до референдума о государственной независимости, намеченного на 1 декабря.

Что же касается соглашения, подписанного в Беловежской пуще 8 декабря 1991 года — о прекращении существования Союза Советских Социалистических Республик, то там лишь было выдано свидетельство о смерти и заодно провозглашалось создание Содружества Независимых Государств уже без Горбачёва и всех иллюзий союзного центра.

Почему же так настойчиво внушается, что «демократы развалили СССР»?

Именно потому, что реальная кончина СССР случилась по воле или при непротивлении коммунистов, либо лояльных Горбачёву — в центре, либо лояльных региональным вождям — на местах.

И все эти годы коммунисты и те, кого с ними объединяет ненависть к демократам, стараются переложить на нас ответственность за распад СССР. Небезуспешно: миф закрепился в общественном сознании настолько, что утверждение «Демократы развалили СССР» стало чуть ли не аксиомой.

Спустя десятилетия половинчатость решений 5 сентября 1991 года очевидна. Но и тогда всем нам резала глаз искусственность выстроенной конструкции, в которой Горбачёв и прожекты общесоюзных управленческих структур выглядели явной натяжкой. Однако сразу по окончании путча взять и сказать, что СССР больше нет, было невозможно. Республикам необходимо время, чтобы подготовиться к самостоятельному плаванию. А за рубежом требовали ответственного отношения ко всем международным обязательствам СССР, гарантий нераспространения ядерного оружия и… уговаривали не выходить из СССР.

Съезд закончился, депутаты разошлись. А Ельцин совершенно неожиданно почти на месяц уехал отдыхать в Сочи! Может быть, Борис Николаевич убедился, что до окончательного развода с Горбачёвым движения вперед не будет? Но могло быть и проще — Ельцин иногда устраивал себе такого рода отгулы.