– Давайте начнем, – предложил он.

– Давайте, – согласилась Кэрри.

– Расскажите мне, что же все-таки произошло, – начал Хоуэлс. – Только своими словами. Начните с того, как вы встретились с Лью Хаскеллом и как он пригласил вас к себе домой.

Она рассказывала свою историю в полиции бессчетное количество раз, но это помогло ей собраться с мыслями, потому что ее рассказ оказался подробным, полным, и в нем практически не было пробелов. По телефону Брайан объяснил Кэрри, что собирается написать статью и, возможно, очерк об истории Лью Хаскелла и будет использовать ее как базовый источник информации. Многие, как правило, пугались, когда узнавали, что их рассказ будут публично цитировать, именно поэтому Брайан так осторожно начал свои расспросы, но Кэрри была абсолютно спокойна. И когда он предложил девушке выступить в качестве базового источника информации – ведь это именно она выяснила, что происходит в усадьбе Хаскелла, – она не стала возражать.

Правда, когда девушка рассказывала о том, как Хаскелл показывал ей свою собственность, ее реакция и ощущения выглядели слишком уж личными.

История была из тех, в которые трудно поверить. Но даже если б у Брайана не было массы свидетельств, а Кэрри не могла бы доказать, что все виденное ею происходило на самом деле, журналист все равно поверил бы ей. Потому что в Лос-Анджелес его привел целый ряд происшествий. А кроме того, Кэрри оказалась свидетельницей, которая заслуживала абсолютного доверия. На Брайана произвело впечатление, что она не только точно замечала все, что происходило вокруг, но и запоминала малейшие подробности.

– Из вас получился бы прекрасный журналист, – заметил он.

– Если б я еще обладала талантом писать. – Кэрри попыталась улыбнуться, но было видно, что она все еще думает о захваченных женщинах, которых нашла на скотном дворе.

– Ну а что произошло после того, как появилась полиция? – мягко продолжил Брайан.

– Я показала им… пеналы. – Девушка пожала плечами. – Потом они арестовали Лью и обыскали усадьбу. Там и нашли его жену и сына, которых он держал в доме взаперти. Но я не видела этого – у меня брали показания, а потом отвезли домой, и я видела только фотографии. – Кэрри покачала головой: – Это было ужасно.

– Могу себе представить.

– По телефону вы сказали, что это как-то связано с другими свихнувшимися миллионерами. – Кэрри подняла глаза на Брайана.

– Ну-у-у-у… – протянул он.

– Я тоже так думаю. А мы можем поговорить не под запись?

– Конечно.

Девушка окинула Брайана скептическим взглядом. Он выключил диктофон и поднял вверх обе руки, показывая, что сдается.

– Я понимаю, что у вас нет причин мне доверять. Мы только что познакомились, и я вполне могу оказаться сукиным сыном, для которого соврать – что плюнуть.

Кэрри рассмеялась.

– Но я вовсе не такой. И клянусь, если вы что-то мне скажете не под запись, то это так и останется между нами.

Мгновение она смотрела ему в глаза, как будто пыталась понять, насколько ему можно верить, а потом кивнула.

– Вполне возможно, что вы уже об этом знаете, но я говорила с одним человеком, полицейским – вы назвали бы его источником, – и он рассказал мне коечто, чего я не видела ни в одной из газет. Видимо, это специально замалчивается. – Кэрри сделала паузу.

– И что же это?

– Но только между нами, договорились?

– Естественно.

– Том Лоури, Билл Девайн, Стивен Стюарт, Уэсли Филдс и даже Лью – у них у всех… есть физические уродства.

Брайан почувствовал, как в нем нарастает возбуждение, возбуждение репортера, который стоит на пороге интереснейшей истории. Его амбициозная часть тут же пожалела, что он дал слово оставить все в тайне, хотя, когда Хоуэлс вспомнил о своем отце, это чувство сразу же испарилось.

– Это как? – спросил он.

– Я знаю, что все это похоже на бред сумасшедшего, но у всех них были характерные черты животного – густая шерсть, рога, хвост, змеиная кожа…

– Я видел Стивена Стюарта, – сказал Брайан. – Это я его нашел. Он был совершенно голым. И вы правы. Что-то такое было. Что-то неправильное. Но животное он мне не напомнил. Был похож скорее, – если она откровенна с ним, то он тоже будет с ней откровенен, – на монстра.

– Сын Лью выглядит во много раз хуже. Как будто он уже… завершил переход от человека к монстру. У Лью есть еще один сын на стороне – незаконнорожденный Хуан Оливейра, один из моих подопечных. У Хуана вместо лица морда ламы. И у меня есть основания думать, что у Хаскелла есть и другие незаконнорожденные сыновья здесь, в районе залива, у которых вместо лиц звериные морды. Правда, один из них уже умер. Хотя, – продолжила девушка, – у всех у них морды разных животных, так что, может быть, Лью и не их отец. Может быть, по соседству живут другие похожие на Лью мужчины.

– То есть причина, вызывающая такие изменения, в детях проявляется сильнее, – предположил Брайан. – А может быть, она усиливается от поколения к поколению. Или это какое-то нарушение в ДНК.

– Не знаю, – Кэрри наклонилась к нему через стол, – но в Социальной службе регистрируются все дети с врожденными дефектами. Можно воспользоваться этими данными, чтобы их разыскать.

– Их? – переспросил Брайан.

– Я имею в виду отцов. Кем бы или чем бы они ни были.

Чем бы.

Услышав эти слова, Брайан почувствовал облегчение. Подтверждение его собственных мыслей сторонним человеком, с которым у него не было никаких контактов, придавало его полусформировавшимся идеям больше веса, а ему самому – больше уверенности в том, что он находится на верном пути. Глубоко вздохнув, Брайан рассказал Кэрри все, в том числе и то, как отец оставил их много лет назад и как от него стали приходить таинственные письма, написанные на том же языке, что и надписи, нацарапанные на стенах, где произошли убийства. Он рассказал и об убийстве отца Чарльза, о вселяющем ужас голосовом послании от Билла Девайна, о видеозаписи и воскрешении птицы и о странном исчезновении Уилсона. На половине рассказа его прервал звонок от Мерритта. Брайан уже устал от ожидания и хотел знать, как продвигаются дела и можно ли вернуться.

– Я почти закончил, – сообщил он. – Мне нужно еще минут десять.

Выключив телефон, Хоуэлс заметил, что Кэрри не отрываясь смотрит на него.

– В чем дело? – спросил журналист. – О чем вы сейчас думаете?

Она затрясла головой, как будто хотела прочистить мозги.

– Мне и в голову не могло прийти, когда я соглашалась на это интервью, что я окажусь втянута в… тайный сговор. Хотя это не совсем правильные слова, но вы меня понимаете. Я и не думала, что это имеет такой масштаб.

– А теперь?

– Теперь другое дело…