Вечер действительно был на загляденье. Днем немилосердно палило солнце, и витые прутья ограды до сих пор хранили тепло, но подувший недавно прохладный ветер с севера освежил воздух и потихоньку сшивал в небе рваные полотнища облаков. К утру, наверное, дождь пойдет. Или даже раньше. Но пока дождя не было, и можно было просто стоять, слушая доносящуюся откуда-то слева музыку и любуясь ажурными силуэтами розовых кустов на фоне стены дома.

— Ну, здесь — так здесь. И что же у тебя случилось?

— Пока не случилось, — скрестив руки на груди, Мэри привалилась плечом к столбику ограды. Кажущаяся беспечность позы могла бы обмануть многих, но Цинцадзе видел, что девушка собранна, спокойна и очень серьезна. — Но, похоже, скоро случится. Если все пойдет так, как я рассчитываю, София привезет мне помимо пары коробок сигар верительные грамоты. Черт бы их побрал, я боевой офицер, куда мне в послы? — она закусила губу, отпустила. Губа сразу и заметно припухла.

— Так, — внушительно уронил Ираклий Давидович в наступившую тишину. — А теперь по пунктам: во-первых, кого именно должен побрать черт?

— Полковника Моргана и Шона О’Брайена, нового принципала Совета Бельтайна. Узнав о том, что меня ожидает представление императору, они захотели, чтобы я попыталась передать его величеству предложения Совета.

— Какого рода предложения? — Цинцадзе заметно подобрался. Неторопливая вальяжность исчезла из голоса, как по мановению волшебной палочки.

— Бельтайн хочет заключить с Империей союз. Торговый, возможно военный. Подробности мне вышлют с Софией. Строго говоря, нам есть что предложить, но и нужно нам многое. После налета Саммерса…

— …твоя родина оказалась в крайне незавидном положении, — закончил князь.

— Именно.

— И как ты себе это представляешь?

— Союз? — невесело усмехнулась Мэри. — Пока никак. Я не видела еще, что приготовили эти умники в качестве предложений Бельтайна Империи. Но если там не полный бред, я должна хотя бы попытаться переговорить с его величеством. Я многим обязана Бельтайну.

Музыка смолкла, теперь в соседнем саду слышался женский смех и негромкие голоса, но слов было не разобрать. Отдыхают люди, смеются… счастливые…

— Подсчитала бы лучше, скольким Бельтайн обязан тебе, — проворчал Цинцадзе.

— Полагаю, Ираклий Давидович, — ядовито процедила Мэри, — что и Империя многим обязана вам, но действуя на ее благо, вы не занимаетесь подсчетами.

Теперь на лице князя было написано уважение.

— Туше, — кивнул он, примирительно поднимая ладони. — Умыла старого черта. И что тебе требуется от меня?

— Консультация. Это в принципе возможно — обратиться к его величеству с просьбой о встрече? Я имею в виду, для меня возможно?

— Возможно, — Цинцадзе смотрел ей прямо в глаза. — Вполне возможно. Ты заинтересовала его величество, в немалой степени с подачи его высочества, которого ты заинтересовала еще до своего появления на Кремле. Выжимки репортажей с Бельтайна, ха! Но суть не в этом. Маша, давай договоримся так: ты покажешь мне материалы, которые пришлют твои друзья, и мы вместе решим, стоит ли говорить об этом с императором.

«Я решу» — говорила вся его интонация, но Мэри и не подумала возражать. Хозяином положения был сейчас Ираклий Давидович, и она прекрасно это понимала. Более того, отдавала себе отчет в том, что из майора Гамильтон дипломат — как из корвета линкор. Может быть, и похоже, если особенно не приглядываться, но масштабы разные. Несопоставимые масштабы.

Мэри рассмеялась, стоя в верхней части пологого пандуса и с удовольствием поглядывая вокруг. Она любила суету и структурированный хаос космопортов. Переливались разноцветными огнями зазывные вывески кафе и ресторанчиков. Звучали объявления, сигналили крохотные кары носильщиков, призванная быть релаксирующей музыка едва-едва пробивалась через всеобщий гвалт. Куда-то спешили служащие в голубой униформе. Кто-то терял детей, тут же находя их и награждая подзатыльниками. Быстро и слаженно прошагала рота кадетов в сопровождении двух усатых старшин. Капризная девица лет семнадцати пронзительно вопрошала маменьку, не забыла ли та положить розовое платье. Розовых платьев у девицы явно было больше одного, и выяснение, о каком именно идет речь, изрядно затягивалось.

— Что ты, Машенька? — услышавшая смех внучки Ольга Дмитриевна коснулась локтя Мэри, снова затянутого в повседневную бельтайнскую форму. Берет девушка, поддавшись на уговоры, все же оставила дома, но по поводу формы была непреклонна.

— Мне здесь нравится, — пояснила она. — Космопорт всегда означает что-то новое, этакая зона перехода, только не в Пространстве, а на тверди.

— Ты права, конечно, только новое — оно ведь разное бывает. Отца твоего мы в последний раз встречали тоже здесь, только на соседнем терминале… — голос графини предательски дрогнул, и Мэри поспешила поддержать ее под руку. Накануне она вместе с дедом и бабушкой была на кладбище. Долго стояла возле серого неправильной формы куска гранита, не замечая, как течет по пальцам воск тонкой и длинной желтой свечи. Ольгу Дмитриевну граф вскоре отвел в машину, а Мэри задержалась, водя ладонью по неровной зернистой поверхности, и не зная, что сказать отцу. Сказать хоть что-то хотелось до болезненного спазма в горле, но слова не шли.

Она встряхнулась, прогоняя воспоминания и вызванную ими тоску. Как бы то ни было, сегодня день определенно радостный: прилетает, точнее — уже прилетела София. Осталось совсем немного. По совету Николая Петровича Мэри не мудрствуя лукаво арендовала стартовый квадрат в той части космопорта, которая предназначалась для частных кораблей. Так что «Джокер» благополучно сошел с орбиты, приземлился и теперь до встречи двух ее бабушек оставались считанные минуты. Ух ты… вот это да!

Зрелище действительно было еще то, и она торопливо указала Ольге Дмитриевне, куда именно следует смотреть. Впереди — грудь колесом — выступал, раздвигая толпу, конопатый детина в летном комбинезоне и берете без кокарды. Вслед за ним широко шагала сухопарая монахиня в белом апостольнике с черным крестом и серой сутане, которая не скрывала ни военной выправки, ни потрепанных пилотских ботинок. Рядом с монахиней легко скользила девушка не более пяти футов ростом, одетая так же, как расчищающий им дорогу громила. Замыкала процессию пара несомненных близнецов, каждый из которых нес на плече по баулу. Они чуть было не прошли мимо, когда с трудом сдерживающая хихиканье Мэри окликнула на кельтике возглавлявшего шествие здоровяка:

— Премьер-лейтенант О’Нил!

Все повернулись к ней одновременно: сияющий Рори, сдержанно улыбающаяся Элис, чуть напряженная София, донельзя довольные собой и миром братья Рафферти… Команда тут же перестроилась, образовав живой щит, отделяющий Софию от круговерти терминала прилета. Мэри шагнула вперед, обняла бельтайнскую бабушку и обернулась к забывшей дышать Ольге Дмитриевне.

— Бабушка Ольга! Это моя бабушка София! — она отошла в сторону, предоставляя женщинам возможность познакомиться без посредников.