— Да ты, я вижу, все уже продумал, — усмехнулся Георгий Михайлович. — И когда только успел? Только учти, у вновь обретенного дедушки (и князя Цинцадзе) вполне могут быть свои, не совпадающие с твоими, планы относительно будущего Марии Александровны.

— А вот тут, — Константин встал со стула и лихо подбоченился, — кто успел, тот и съел. Как говорили у нас на курсе, «ин гроссен фамилиен нихт клювен клац-клац»!

Хороший корабль — это именно то, что нужно для хорошей жизни. Разумеется, есть множество самых разнообразных мнений на этот счет. Кому-то нужны деньги, кому-то — женщины, кому-то земля, или дом, или пекарня. Но тому, кто из тридцати трех лет жизни провел на тверди в общей сложности хорошо если десять, для хорошей жизни нужен хороший корабль. Во всяком случае, Рори О’Нил рассуждал так, и Элис Донахью была полностью с ним согласна. Правда, Элис не исполнилось еще и тридцати, это двигателист с командиром были ровесниками, но это означало лишь, что и время, проведенное ею на тверди, до десяти лет существенно не дотягивало. Да и кому она нужна, эта самая твердь? То ли дело Пространство и корабли!

Нет, все-таки командир умница. Именно ее заслугой был «Дестини», на котором они впятером летали целых восемь лет. Хороший кораблик, идеально заточенный именно под их экипаж, он был одним из лучших — а Рори, к примеру, считал, что лучшим — корветом бельтайнских ВКС. Но даже «Дестини», отличавшийся от стандартного корвета, как натуральный шелк от искусственного, не шел ни в какое сравнение с «Джокером». И Элис была готова плакать от счастья, когда, повинуясь ее руке, яхта ушла в свой первый после присвоения имени прыжок.

* * *

В доме было тихо. Мэри, устроившаяся за столом в дедовом кабинете, запросила в Императорской публичной библиотеке курс истории Империи, и теперь с удовольствием углубилась в описания событий и персоналий. У нее были некоторые основания полагать, что разговор двух бабушек изрядно затянется. Заглянул Степан, разложил на столе накрахмаленную салфетку и поставил на нее тарелку пирожков, кувшин морса и стакан. Пирожки были вкусные, и девушка не заметила, как тарелка опустела. Чтение захватило ее, хотя поначалу она и путалась в непривычных именах. Наибольшее впечатление на нее произвела та последовательность, с которой императоры собирали вокруг себя неординарных людей. Далеко не всегда эти люди бывали ангелами, многое зависело от личности правителя, но посредственности удалялись от царствующей особы, а таланты признавались и осыпались милостями, и с происхождением это не было связано никак. К примеру, дед — нетерпеливая Мэри довольно быстро перешла от общей истории к семейной — был сыном скромного банковского служащего с Новоросса. Военных в роду не было и в помине, но список учебных заведений с шести лет и до семнадцати включал пять пунктов, начиная с ординарной гимназии и постепенно смещаясь в сторону флота до Его Императорского Величества высшего летного училища на Белокамне. Дворянство дед получил вместе с первыми погонами в двадцать. В тридцать восемь в чине капитана первого ранга женился на Ольге Дроздовой, потомственной дворянке, чьи предки служили в армии и во флоте уже добрых сто пятьдесят лет. Графом стал в сорок четыре, будучи уже отцом Александра и Татьяны. Тут его старший сын обошел: графский титул отцу Мэри был пожалован в сорок один. А в сорок два он погиб на Орлане, так и не успев узнать, что помимо его самого и его невесты есть еще маленький третий.

Мэри отключила блок и уставилась в стену ничего не видящими глазами. Теперь становилось понятно, почему граф и графиня Сазоновы не возражали против женитьбы сына на безродной девице со Свободных планет. Не голубой кровью измерялись здесь достоинства и недостатки. Раз сын выбрал — значит, достойна. А титулы и звания, как показывала история семьи, дело наживное.

В дверь постучали, на пороге возник Степан, провозгласивший:

— Его светлость князь Цинцадзе! — и в кабинет вошел Ираклий Давидович, чем-то озабоченный, но, похоже, довольный.

— А что это ты сидишь тут одна, да еще и в потемках? И где Ольга?

— Она наверху, в моей комнате, — ответила Мэри на второй вопрос, пропуская мимо ушей первый, как несущественный. — Я ее с бабушкой Софией познакомила, вот и…

— Вот как? Это ты молодец, это правильно. Ну что, посидишь со стариком, пока дед не вернулся?

— Посижу, — улыбнулась Мэри. — Правда, пирожки я уже все съела, но можно принести еще. Хотите?

Князь добродушно усмехнулся, протянул было руку, чтобы потрепать ее по волосам, но раздумал. Это было очень заметно — что раздумал. И ясно, почему. Вспомнил, должно быть, как эта приветливая девица в домашнем гнала сегодня гнедого, заставляя его обезуметь под стать лошади младшего Сумского. И понял, что разного рода покровительственные жесты будут не слишком уместны.

— Я не голоден, дорогая. По дороге перекусил. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно я себя чувствую, — Мэри слегка нахохлилась. — Заснула в процессе массажа, а потом встала, не заметив, что бабушка в комнате. А одеяло возьми, да и сползи. Что тут началось! Насилу переключила внимание на другую бабушку.

Ираклий Давидович сокрушенно покачал головой, изображая шутливую покорность судьбе, но сказать ничего не успел: в кабинет стремительно вошел адмирал Сазонов.

— Так, — начал он с порога. — Ну-ка быстро, вы двое, говорите мне, что случилось на прогулке. Ираклий, я тебя умоляю — без околичностей. Времени нет, сейчас Ольга подойдет.

— Если быстро — твоя внучка творила чудеса, на полном скаку сняла с понесшей лошади сына графа Сумского, сильно потянула при этом спину, а в результате попала в нескрываемый фавор к его высочеству. Доволен? — князь Цинцадзе умел при желании быть предельно язвительным, а желания в данный момент у него, похоже, было хоть отбавляй. Николай Петрович шумно выдохнул, метнул через всю комнату фуражку, закачавшуюся на носовой надстройке огромной модели линкора, и уселся в кресло у стола, с которого несколько минут назад поднялась Мэри.

— И какой же гриф у всего этого безобразия? — не менее язвительно осведомился он.

— А ты сам как думаешь? — ухмыльнулся его друг. — Со всех, кто там присутствовал, взяли, в зависимости от титула и звания, честное слово либо подписку о неразглашении. Маша, тебя это тоже касается. Растрясло тебя на прогулке, поняла? Моя вина, не доглядел, черт старый.

— Поняла, — покладисто кивнула Мэри с самым невинным видом. — Растрясло. Бывает. Рана совсем недавняя, сама должна была сообразить, чертовка молодая.

Мужчины дружно расхохотались, она присоединилась к ним. Эту-то картину и застала появившаяся в дверях Ольга Дмитриевна.

— Веселитесь? — на удивление мягко поинтересовалась она. — А я вот, Николай, со сватьей пообщалась. В гости пригласила. Обещала прилететь, как только орбитальную станцию подлатают и сообщение наладится.

— Сообщение? — удивленно переспросила Мэри. — Какое еще сообщение? Если София согласна, мы ее сюда быстренько переправим.