Мерецков командовал войсками Приволжского округа всего три с половиной месяца. И говорить о том, что он смог добиться каких-то существенных результатов за такое короткое время, естественно, не приходится.

* * *

1939 год был отмечен обострением обстановки в Европе. В январе Мерецков был вызван в Наркомат обороны, и ему было объявлено, что он переводится из Куйбышева в Ленинград командующим войсками Ленинградского военного округа. Нарком Ворошилов пояснил: Политбюро ЦК и лично Сталина беспокоит положение на северо-западной границе в связи с усиливающимся сближением Финляндии с крупными империалистическими державами. Он поставил перед Кириллом Афанасьевичем задачу: как можно тщательнее изучить театр военных действий округа в условиях разных времен года, особенно зимы, детально проанализировать состояние войск и их подготовленность на случай военного конфликта.

Первое, что сделал по прибытии в Ленинград Мерецков, по его собственному свидетельству, познакомился с оперативными планами, имевшимися в штабе округа. И пришел к выводу, исходя из быстро меняющейся в то время военно-политической ситуации, что они значительно устарели. Прежде всего это касалось Финляндии. В случае выступления империалистической коалиции против Советского Союза она наверняка окажется в стане противников, поэтому знать состояние ее армии, экономики было для командующего войсками ЛВО, да и не только для него, чрезвычайно важно. Соответствующие службы располагали некоторыми данными, в основном политического характера, однако по весьма важным вопросам достаточной информацией не владели, например о намерениях Германии, Англии, Франции, США, а также антисоветских планах буржуазных республик Прибалтики — Латвии, Литвы и Эстонии.

По приказу Мерецкова штаб округа запросил у Главного разведывательного управления РККА последние данные. Полученная информация опять-таки носила преимущественно экономический и политический характер, собственно военных сведений было мало, особенно о финских оборонительных сооружениях на Карельском перешейке, известных под названием линия Маннергейма…

Работать в ЛВО Кириллу Афанасьевичу было непросто, регион сложный, незнакомый. Правда, в начале 1920-х годов Мерецков инспектировал здесь местные органы рабоче-крестьянской милиции, но когда это было, чуть ли не двадцать лет назад. И потом, он имел дело с милицией, а не с частями Красной армии. Теперь всё иное, новые люди в штабе, в войсках округа, в партийном руководстве.

Первым секретарем Ленинградского горкома и обкома партии в то время был А.А. Жданов, одновременно он являлся и секретарем ЦК ВКП(б), а с марта 1939 года — членом Политбюро, а также членом Военного совета ЛВО. Жданов играл огромную роль в повседневной жизни всего северо-запада страны.

Андрей Александрович Жданов принял Мерецкова доброжелательно и сразу с улыбкой предупредил: помогать будет, но, ввиду того, что очень загружен всевозможными делами экономического и иного характера, к тому же часто находится в Москве, Кириллу Афанасьевичу лучше поддерживать постоянную связь с Т.Ф. Штыковым, вторым секретарем Ленинградского обкома, и А.А. Кузнецовым, секретарем горкома. Особенно при решении проблем, не требующих вмешательства Политбюро.

Контакт с этими двумя партийными руководителями у Мерецкова установился с первых же дней знакомства. Энергичные, молодые: Терентию Штыкову — 31 год, Алексею Кузнецову — 34; они покорили Кирилла Афанасьевича жизнелюбием, деловой хваткой и дружеским расположением.

Кузнецов много помогал новому командующему при разработке общих мероприятий округа и Балтийского флота, в котором он был членом Военного совета; Штыков вникал в обустройство войск на территории области и в политическое воспитание личного состава. Мерецков в своих воспоминаниях говорит, что Терентий Фомич стал его боевым товарищем на долгие годы. Штыкову пришлось с небольшими перерывами служить позднее в качестве члена Военного совета 7-й армии, а затем трех фронтов в годы Великой Отечественной войны, возглавляемых Мерецковым. Его настоящая боевая деятельность начнется с Финской кампании.

Изучением округа Кирилл Афанасьевич занялся с февраля 1939 года. Первый выезд — на Карельский перешеек. Машину сразу обступили глубокие снега, извивавшаяся между холмами дорога довольно скоро вывела к государственной границе.

Мерецков, разумеется, знал, что граница находится всего в 32 километрах от Ленинграда, но одно дело — знать и совсем другое — лично убедиться, что дальнобойная артиллерия закордонного соседа может прямо со своей территории обстрелять улицы города.

После каждой поездки по Ладожско-Онежскому перешейку Кирилл Афанасьевич убеждался: для ведения военных действий местность здесь трудная: сплошь густые леса, лежащие под снегом незамерзающие озера и болота, крутые холмы… Готовить территорию и войска здесь нужно, по-видимому, особым образом. Надо прокладывать дороги — раз. Обеспечить устойчивость надежной связи — два. Проводить учения в лесисто-болотистом районе во все времена года — три. Организовывать специальные лыжные соревнования, предусмотреть повышенный расход боеприпасов, незамерзающую смазку для оружия, теплое обмундирование для зимы — четыре… пять, шесть, семь… Эти мысли выстраивались в его голове одна за другой, и он торопился поскорее лично проверить состояние соединений, чтобы своевременно реализовать намечаемое.

К сожалению, войсковые силы округа были слабы. Вот заключения Мерецкова: на Кемьском направлении горнострелковая дивизия неполного состава (не хватает полка); на Кандалакшском направлении горнострелковый полк всего с одной батареей; стрелковая дивизия под командованием В.И. Щербакова в целом неплохо подготовлена, но недостаточно обеспечена современным оружием; бойцы второй дивизии, находившейся южнее щербаковской, не умеют ходить на лыжах…

Обо всем этом Мерецков послал донесение наркому обороны.

Период 1937—1940 годов Кирилл Афанасьевич Мерецков позже назовет особым этапом в своей службе. Во-первых, он никогда раньше не занимал таких ответственных высоких постов, как те, что ему были доверены после приезда из Испании: работа в Генеральном штабе и командование двумя военными округами. И во-вторых, он оказался на острие решения важнейшей задачи по укреплению советской северо-западной границы.

К началу Советско-финляндской войны Мерецков уже почти год командовал войсками Ленинградского военного округа. В своих мемуарах «На службе народу» он пишет, что в конце июня 1939 года его вызвал Сталин. В кабинете он впервые увидел работника Коминтерна, известного деятеля ВКП(б) О.В. Куусинена и именно тогда с ним познакомился. В ходе беседы Сталин рассказал об опасениях, которые возникали у руководства страны в связи с антисоветской линией финляндского правительства, а также сказал, что в дальнейшем при необходимости Мерецков может обращаться к Куусинену за консультацией по вопросам, связанным с Финляндией.

После ухода Куусинена генсек вернулся к вопросу о Ленинграде. Положение на финляндской границе тревожное, переговоры о заключении военного союза с Англией и Францией пока не приносят успеха. Германия готова ринуться на своих соседей, в том числе на Польшу и СССР, и Финляндия может стать плацдармом антисоветских действий.