евреев неоднократно упоминается, что польские евреи, покинувшие гетто, боялись больше поляков, чем немцев. Польские гражданские лица грабили, били, убивали евреев и выдавали их немцам. Последнее очень важно, поскольку немцы испытывали затруднения при идентификации евреев и часто не могли отличить польских евреев от неевреев. Поляки были намного более чувствительны к такого рода различиям и могли шантажировать ими евреев. Случаи угроз со стороны польских граждан разоблачить евреев, сумевших выбраться из гетто, происходили повсеместно.

Польские граждане убивали евреев, чтобы снискать расположение немцев, а также чтобы завладеть имуществом своих жертв – домами, землями, имуществом, деньгами, одеждой – или просто потому, что те были просто евреями. Иногда использовались изощренные формы пыток. Евреев сжигали, еврейских женщин и девочек затем убивали и так далее.

Польские националисты любят указывать тот факт, что Израиль назвал поляков «самой справедливой среди наций» – теми, кто во время войны помогал евреям больше, чем все другие национальности. Но многие поляки, спасавшие евреев в годы войны, сами подвергались гонениям и преследованиям со стороны их польских соседей и других поляков, которые узнавали, что те помогали евреям. Историки-националисты избегают этого вопроса. Дариуш Либионка, исследователь из польского Центра исследования холокоста, чью работу Снайдер цитирует в «Кровавых землях», пишет:

«Михаил Борвич, директор еврейской исторической комиссии в Кракове, сказал, что после войны те, кто скрывал евреев, делали все, что могли, чтобы их “преступление” не было раскрыто:

Сразу после выхода в свет первого [выпуска] “Документов и преступлений мученичества” начали происходить парадоксальные визиты. Люди, названные по именам (и главным образом благотворители [те, кто спасал евреев!]), приходили подавленные, с упреками: что, публикуя их “преступление”, […] мы обрекали их на месть со стороны их соседей. … и не только соседей. В свою очередь, с подобными заявлениями начали неожиданно выступать некоторые спасенные евреи, посланные к нам их благодетелями. Третьи (авторы письменных показаний, в то время пока еще не изданных) приезжали в целях предотвращения их публикации в будущем […] я и мои коллеги столкнулись с неразрешимой проблемой [т. е. опубликовать имена тех, кто спас евреев, и таким образом подвергнуть их опасности со стороны других поляков, или не публиковать их имен, и таким образом оставить их благодеяние непризнанным]»300.

Польская женщина, спасшая евреев, Марыся Михальска сказала одному из тех, кого она укрывала, что испытывала «угрызения совести» за оказание помощи своим еврейским подопечным:

«Были также и те, кто по религиозным соображениям считал постыдным помогать нам, евреям. Например, Марыся Михальска, довольно интеллигентная особа, но чрезмерно набожная, всегда испытывала угрызения совести за то, что оказывала нам помощь… в разговоре со мной она неоднократно подчеркивала, что молилась, чтобы Бог не наказал ее за то, что она помогла нам»301.

Михальска, очевидно, считала помощь евреям грехом, поскольку так наставляла антисемитская польская католическая церковь, влияние которой усиливало идеологический антисемитизм польских элит. После войны многие евреи, которые вернулись к своим домам, магазинам и коммерческим предприятиям, обнаружили, что их законные места заняты поляками, которые и не думали их покинуть. Многие евреи были убиты их польскими соседями.

Антикоммунистическое польское подполье, осуществлявшее террористическую деятельность в течение нескольких послевоенных лет, считало евреев своими врагами наравне с советскими солдатами, польскими коммунистами и всеми, кого они считали непатриотами. Оставшиеся в живых евреи вспоминают, как уже после войны отряды Армии крайовой останавливали поезда, снимали с них пассажиров-евреев и расстреливали их.

Центр исследования холокоста в Варшаве опубликовал много книг и журнальных статей, подробно рассказывающих об ужасающих актах антисемитского насилия со стороны польских гражданских лиц и Армии крайовой. Польско-американский профессор-антикоммунист Ян Томас Гросс написал по-английски ряд книг, подробно рассказывающих о польском антисемитизме во время и после войны, и тем самым заставил обратить на него внимание многих неспециалистов по польской истории.

Недавней и очень полезной книгой, опирающейся на работы Центра, Гросса, на мемуары польских евреев и другие источники, стала работа Стефана Згличинского «Как поляки немцам евреев убивать помогали». Название, однако, несколько вводит в заблуждение, поскольку большая часть книги повествует о том, как поляки (и партизаны, и гражданские лица) убивали евреев по своей собственной инициативе без какого-либо побуждения или помощи, не говоря уже о приказах нацистов. Згличинский, редактор польского издания французского журнала «Монд дипломатик», завершает свою книгу изобличающим заявлением:

«Таким образом, логика вынуждает нас задать вопрос: против кого прежде всего боролись поляки во время последней войны – против захватчика или также против своих еврейских соседей и сограждан?» (с. 265).

Книга Згличинского может служить своеобразным введением к значительному числу исследований ученых Центра и других работ, таких как биографическая литература, изданная только по-польски. Кому-то действительно следует перевести ее.

Большинство евреев в бывших «кресах», как называли Западную Белоруссию и Западную Украину польские империалисты, с энтузиазмом приветствовало Красную армию. Многие из них служили в Красной армии, НКВД (советская политическая полиция) и советских административных органах. Аналогично еврейские беглецы из гетто и еврейские партизаны присоединились к поддерживаемой Советским Союзом Армии людовой, в то время как Армия крайова в лучшем случае отвергала их, а часто – расстреливала. После войны коммунистическая администрация арестовала, предала суду и казнила поляков, участвовавших в еврейских погромах.

Польские националисты сегодня прилагают все усилия, чтобы не показать истинные масштабы польского антисемитизма: они игнорируют все случаи его проявления, ложно утверждают, что немцы «спровоцировали» погромы польскими гражданами, обвиняют самих евреев в «нелояльности» Польше. Польские националисты не допускают, чтобы предметом обсуждения стала расистская политика довоенного польского правительства по отношению к евреям, роль польских школ и руководства римско-католической церкви в активном продвижении антисемитских идей или восторги многих представителей польской элиты антисемитскими кампаниями Адольфа Гитлера. Почему польские евреи обязаны были сохранять лояльность расистскому польскому государству – вот вопрос, на который никто не дал объяснений.

Сравнение политики официального антисемитизма во Второй польской республике, в Армии крайовой и других польских формированиях во время и после войны и феноменального распространения антисемитизма среди польского населения позволяет увидеть Советский Союз и поляков-коммунистов со значительно более выигрышной стороны.

Кому принесла вред советская «оккупация»?

Снайдер пишет:

«В советской версии войны не могло идти речи об одном из ее ключевых фактов: совместная немецкая и советская оккупация была хуже, чем только одна немецкая оккупация» (с. 446).

Здесь мы сталкиваемся с одним из самых циничных заявлений во всей чрезвычайно нечестной книге. Чтобы доказать свой тезис, Снайдер не приводит ни единого аргумента и ни единого свидетельства. Но истина состоит в том, что германская, а затем советская оккупации были намного, намного лучше, чем только одна германская. Если