власть в городе после того, как Красная армия заставит вермахт начать отступление, и затем представить Красной армии «свершившийся факт» – Армию крайову во главе руководства городом. Что предположительно позволило бы лондонскому польскому правительству требовать от западных союзников поддержки их притязаний стать законным правительством в Варшаве и, таким образом, в Польше в целом.

После нацистов ответственность за трагедию Варшавского восстания следует возложить на руководство Армии крайовой. Многие поляки, включая польских командующих Армии крайовой, считали, что восстание не только не имело никаких шансов на успех, но стало настоящим «преступлением». Сталин тоже так думал и действовал соответственно.

Снайдер хотел усидеть сразу на двух стульях. С одной стороны, он соглашается с большинством историков, что «Красную армию остановил неожиданно сильный отпор немцев прямо на подходах к Варшаве» (с. 397). Но, с другой стороны, он не может удержаться от попыток обвинить Советы в провоцировании восстания. Поэтому он пишет:

«В том, чтобы подбить поляков на восстание, а затем не поддержать его, был абсолютный сталинский смысл. Вплоть до последнего момента советская пропаганда призывала к восстанию в Варшаве, обещая советскую помощь. Восстание состоялось, а помощь не пришла» (с. 398).

Это ложь и одновременно бессмыслица. Во-первых, нет никаких доказательств в подтверждение слов Снайдера. Во-вторых, все, кто принял бы во внимание такой призыв от Советов, конечно, согласовали бы его с тем, как наступала Красная армия. В-третьих, последний человек на земле, к мнению которого прислушивалось командование Армии крайовой, – это, несомненно, Сталин!

«Пока Красная армия медлила на востоке от Вислы с начала августа 1944 года до середины января 1945 года, немцы убивали евреев на западе от Вислы. В течение тех пяти месяцев Красная армия находилась менее чем в ста километрах от Лодзи – города с самым большим к тому времени еврейским населением, оставшимся в оккупированной Польше, и менее чем в ста километрах от Аушвица, где польских и европейских евреев все еще уничтожали в газовых камерах. Остановка Красной армии на Висле обрекла на смерть не только польских борцов и гражданское население Варшавы, но и евреев Лодзи» (с. 403).

Но Снайдер сам ранее утверждал: Красная армия не «медлила», ее «остановил неожиданно сильный отпор немцев»! Не ее промедление «обрекло на смерть не только польских борцов», а отказ командующих Армии крайовой согласовать восстание с Красной армией обрек на смерть 150–200 тысяч польских граждан.

Если бы Армия крайова согласовывала бы свои действия с Красной армией, тогда, возможно, им удалось бы предотвратить подрыв нацистами мостов через Вислу, что значительно облегчило бы продвижение Красной армии с восточного берега к Варшаве. Отказ командующих Армии крайовой сотрудничать с Красной армией неизбежно привел к смерти двухсот тысяч жителей Варшавы, разрушению бóльшей части города и гибели евреев Лодзи!

Особенно некрасиво со стороны Снайдера обвинять Красную армию в умерщвлении нацистами евреев, поскольку Красная армия освободила больше евреев и больше концентрационных лагерей и лагерей смерти, чем все другие союзные ей армии.

Расстреливал ли НКВД поляков точно так же, как немцы?

Снайдер заявляет:

«Когда советские солдаты, наконец, перешли через Вислу и вошли 19 января 1945 года в разрушенную Варшаву, очень немногие здания сохранились. Варшавский концлагерь, однако, все еще стоял. Советский НКВД забрал его помещения и использовал для подобной цели: здесь в 1945 году, так же, как это делали немцы в 1944 году, допрашивали и расстреливали солдат Армии крайовой294» (с. 404).

Здесь полезно проследить цепочку свидетельств: то, что Снайдер, конечно, не потрудился сделать. Источник Снайдера, Копка (p. 51), просто упоминает факт, что НКВД и польские коммунистические силы безопасности заняли помещения бывшего концлагеря «Варшава». На с. 116 Копка утверждает:

«Сохранились разрозненные сообщения о казнях в этом лагере, такие как это: “В Варшаве, на улице Генся НКВД регулярно производится ликвидация членов А[рмии]К[райовой]”2».

В заключение: таково единственное свидетельство о том, что НКВД расстреливал солдат Армии крайовой в той тюрьме, – «упоминание» весьма загадочного свойства. Не приведено никаких имен жертв Армии крайовой. Кроме того, если солдаты Армии крайовой могли быть расстреляны и там опознаны, встал бы вопрос, почему они расстреляны: каковы выдвинутые против них обвинения, состоялся ли суд. В конце концов, подпольная Армия крайова вела войну с коммунистическими формированиями, убивая евреев и коммунистов спустя долгое время после окончания войны.

Если бы обвинение в «систематических казнях» выдвигалось против британцев, французов или американцев, то непременно началось бы тщательное изучение доказательств, прежде чем появились какие-нибудь выводы. Как признает Калбарчик, доказательства «весьма загадочны». Перед нами своеобразный «красный флажок» – предупреждение читателям: «Мы не знаем, достоверно ли содержание этого документа!»

Но Снайдер совершенно не беспокоится об академической точности, когда обвинения выдвигаются против коммунистов. Для него, как и для нацистов, коммунисты – «нелюди», и научные критерии к ним применять не обязательно. В сущности же, он готов согласиться с любым обвинением против коммунистов.

Глава 9

«Антисемитизм Сталина»

Книга Снайдера имеет подзаголовок «Европа между Гитлером и Сталиным». То есть речь идет о «двенадцати годах с 1933 по 1945, когда и Гитлер, и Сталин были у власти». В апреле 1945 года Гитлер покончил жизнь самоубийством.

Не понятно тогда, почему одна из глав в книге Снайдера посвящена событиям в СССР с 1948 по 1952 год, когда Гитлер был давно мертв? Причина, по-видимому, кроется в том, что Снайдеру не удается обнаружить хоть какого-нибудь проявления антисемитизма у Сталина, советского правительства или у таких просоветских формирований, как руководимая коммунистами польская Армия людова. Между тем главными носителями антисемитизма между 1933 и 1945 годом, помимо нацистов, стали такие антикоммунисты, как польское правительство в изгнании, его подпольная Армия крайова и украинские националисты. И размах антисемитизма в их рядах приобрел колоссальные размеры!

Снайдер и сам поддерживает, и самого его поддерживают политические силы современной Польши и Украины, которые выступают с позиций оголтелого антикоммунизма (что он и сам подтверждает) и антисемитизма, по неосторожности прорывающегося наружу. Они с благоговением относятся и чтят антикоммунистов военного и послевоенного времени – но действия тех и других носили антисемитский характер. Снайдер, очевидно, не может документально подтвердить наличие советского антисемитизма до 1945 года, иначе бы он не упустил такой возможности. Словом, Снайдер изо всех сил стремится найти проявления антисемитизма у Сталина и советского руководства после 1945 года, хотя для этого ему приходится выйти за им самим выбранные временные рамки его книги.

Последняя глава в книге Снайдера называется «Сталинский антисемитизм». Если кому-то взбредет в голову сопоставить Гитлера и Сталина, как того