Они выехали из Парижа во вторник, 12 марта 1835 года, в четыре часа, а вечером в среду, 13 марта, были уже в Лионе. Ида повсюду следовала за Александром по пятам, не давая ему ни малейшей возможности увидеться с Гиацинтой. На рассвете следующего дня кучка путешественников снова заняла места в дилижансе. Они направлялись в Марсель через Авиньон и Экс. В Марселе их встретил Мери, который показал приезжим замок Иф и его мрачные темницы. В Тулоне любопытство Дюма особенно привлекла каторжная тюрьма. Во время экскурсии он увидел среди каторжников давнего знакомого – человека, который когда-то был слугой мадемуазель Марс, – отбывавшего наказание за кражу драгоценностей. По приказу директора тюрьмы другие арестанты взялись покатать парижского гостя на лодке. Глядя, как дружно они налегают на весла, Александр восхищался их покорностью. «Если бы только не эта ливрея, – не без иронии напишет он, – я бы никаких других слуг никогда и не захотел». Вообще-то город оказался настолько приятным, а погода такой теплой, что Дюма решил несколько недель здесь отдохнуть. Путешественники сняли дом над рейдом. Ида блаженствовала, наслаждаясь бездельем, Жаден лениво рисовал, Милорд дремал на солнышке, просыпаясь и принимаясь ворчать всякий раз, как вблизи появлялась кошка, Дюма работал над драмой «Дон Жуан в Маранье». Однако вдохновение его покинуло, он топтался на месте, кое-как навалял последний акт и неохотно отправил рукопись в Париж. «12 июня [1835] закончил свою драму, – отмечает он в дневнике. – 14-го, недовольный, отослал ее в Париж. Жаден меня утешает. Тем не менее в ее большой успех я не верю».

Плохо поработав и хорошо отдохнув, Александр счел, что вполне готов отправиться навстречу новым приключениям. Исследовав Францию, он и его спутники пересекли границу – из Ниццы перебрались в Монако, затем в Геную, а оттуда отплыли в Ливорно. А дальше – их ждала Флоренция, их ждал Рим. Пейзажи непрерывно сменялись, не успевая наскучить, и ни малейшей усталости Александр тоже не испытывал. Намереваясь продолжить свой путь на юг, он отправился к неаполитанскому послу в Риме, господину де Людорфу, и попросил выдать ему визу, чтобы он мог посетить Неаполь и Сицилию. Но господин де Людорф вежливо отказал ему в возможности побывать в королевстве под тем предлогом, что господину Дюма, республиканцу по своим убеждениям, там нечего делать. Александр, не растерявшись, немедленно отправился во Французскую школу в Риме, которой руководил господин Энгр, позаимствовал паспорт у одного из воспитанников, художника Жозефа Бенуа Гишара, и, поскольку этот документ не содержал никакого описания внешности, выправил на себя бумаги под чужим именем.

Дело было сделано, все прошло как нельзя лучше, и вскоре маленький отряд снова разместился в карете, направляясь к запретному городу. Следующей ночью Александр и его спутники были уже в Неаполе. Первым делом они посетили прославленный музыкальный театр Сан Карло, где давали «Норму» Беллини. Рядом со знаменитой Малибран на сцене выступала молодая актриса с прекрасным голосом и не менее прекрасным лицом – Каролина Унгер. Александр уже имел случай любоваться ею и восхищаться ее пением, когда она выступала в Итальянском театре в Париже, но сейчас она показалась ему еще более привлекательной. Вне себя от восторга он после окончания спектакля бросился к ней. Еще немного – и он напрочь забыл бы далекую и чистую Гиацинту. Однако Каролина оказалась не менее недоступной, чем та. Рядом с ней был жених, очень милый человек, композитор Анри де Руо-Моншаль, они вот-вот должны были обвенчаться. Совершенно ни к чему было вносить разлад в жизнь этой чудесной пары. К тому же Ида была начеку и при малейшей опасности выпускала коготки. Каролина и Руо на днях готовились отплыть на Сицилию, где певице предстояло выступить в нескольких спектаклях. Но Александр, продолжая свою исследовательскую экспедицию, как раз на Сицилию и собирался. Почему бы не отправиться всем вместе? Предложение тотчас было принято, и Дюма поспешил нанять speronare – большую лодку, которой правили десять матросов. Отплытие было намечено на 23 августа. Но Ида в последнюю минуту отказалась плыть: испугалась морской болезни. Александр, очень довольный появившейся возможностью ускользнуть из-под ее надзора, заверил Иду в том, что ей и в самом деле будет куда приятнее ждать его в уютной гостинице, чем отправляться в плавание по морю, известному своими штормами. Она тоже без особых сожалений с ним рассталась. Стоя на берегу, Ида махнула платком вслед удалявшейся лодке, и, когда ее фигура скрылась в тумане, Александр вздохнул с облегчением.

Море было спокойным, однако моряки тревожились. Задирая головы и поглядывая на небо, они предсказывали столкновение мистраля и сирокко. Вскоре небо заволокло тучами, налетел шквал, полил дождь, лодка закачалась на волнах, опасно накреняясь. Александр, Жаден, Руо и Каролина укрылись под импровизированным навесом, натянутым для пассажиров. Однако через несколько минут Руо выскочил на палубу – его сильно укачало. Тем временем огромная волна подняла лодку, от толчка Каролина съехала со своего матраса и соскользнула на лежавший вплотную к нему матрас Александра. Она дрожала от страха, и Дюма ее обнял. Прижавшись к этой крепкой мужской груди, она с ужасом и восторгом отдалась блаженному ощущению: наконец-то она почувствовала себя под надежной защитой. Воспользовавшись этим, он наспех, но доходчиво дал ей понять, какое сильное желание она у него возбуждает. Шторм не прекращался всю ночь. Руо не показывался. Рано утром наступило затишье, и Руо, смертельно бледный, спустился в каюту и повалился на матрас, чтобы немного отдохнуть. Измученный и разбитый, он быстро задремал, а Каролина с Александром вышли на палубу. Ниспосланная провидением гроза помогла им осознать их любовь. Тесно прижавшись друг к другу, они обменивались клятвами и делились планами. Каролине, неспособной обманывать человека, к которому она относилась с уважением, оказалось достаточно нескольких часов для того, чтобы решиться во всем признаться Руо, разорвать помолвку, отослать несчастного, отвергнутого жениха обратно в Неаполь, а самой отправиться петь в Палермо и ждать в этом благословенном городе Александра, который присоединится к ней, закончив свою поездку по Сицилии.

Лодка причалила в порту Мессины, там влюбленные и расстались. Предоставив суденышку продолжать свой путь до Палермо, Дюма с Жаденом оседлали мулов и отправились исследовать остров. Они взобрались на Этну, осмотрели развалины Сиракуз и Агригента. Воспоминания о Каролине повсюду преследовали Александра, ее образ неотступно стоял у него перед глазами. Он представлял ее на фоне этих древних камней. Ему казалось, будто он вдыхает аромат ее духов, пробившийся сквозь запах выжженной солнцем травы. Подгоняемый нетерпением, он мчался без остановок и добрался до Палермо совершенно измученный. Первым делом поспешил в гостиницу «Четырех Народов», где остановилась она, но никого там не застал. Каролина была в театре, на репетиции. Александр устремился туда – и вот наконец она перед ним! Едва завидев его издали, Каролина закричала: «Я свободна! свободна!» – и кинулась ему на шею. Руо вернулся в Неаполь. Он все понял и смирился. Больше никто и ничто не сможет разлучить Каролину и Александра. Целых три дня они не могли друг от друга оторваться, словно изголодались за время разлуки и теперь старались насытиться, упиваясь близостью тел, смешивая дыхание и угадывая самые тайные мысли. Само собой подразумевалось, что они вступят в церковный брак. В часовне Сент-Розали, стоявшей над Палермо, они поклялись обвенчаться.