Борясь с истерикой, бросаю взгляд на мужчину. Сейчас он словно сам на себя не похож. Перекошенное яростью лицо пугает меня настолько, что кажется сердце вот-вот выпрыгнет прямо через горло.

— Так это вы… — шепчу, прижимая руки к груди. — Вы скинули нашу машину с трассы. Это был ваш джип, а не Костин.

В моей голове шумит, а виски простреливает острой болью. Всё тело трясёт, и я цепляюсь в кожаную обивку сидения до скрежета под моими пальцами, потому что машина разгоняется до такой бешеной скорости, что я не могу разглядеть очертания предметов, мимо которых мы проносимся.

— Я всю свою жизнь отдал этому заводу, — выплевывает, не отрывая бешеного взгляда от лобового стекла. — Ни семьи, ни детей. Пахал с утра до ночи, как проклятый, чтобы вывести нас на новый уровень. Миронов пальцем о палец не ударил. Если бы не я, «Планум Строй» так и остался бы, мелкой вшивой фирмишкой, изготавливающей болтики. А теперь! Посмотри, Лера! Мы огромная корпорация по производству авиационных деталей! И это всё МОЯ заслуга! Это Я находил для нас иностранных инвесторов, Я вёл все переговоры, благодаря МНЕ мы выигрывали тендеры! Миронов всем мне был обязан! Абсолютно всем! — Осипов резко выкручивает руль влево, выезжая за черту города, и машину клонит набок, из-за чего я съезжаю на сидении и бьюсь головой об боковое стекло. — А когда я попросил его сделать меня соучредителем, этот ублюдок мне отказал! — размахнувшись, бьёт кулаком по рулю, на секунду теряя контроль за дорогой, от чего машина начинает петлять. — Можно было бы, конечно, уволиться и со стороны наблюдать, как завод без меня загибается, а эта сука вязнет в долгах, но я решил сделать по-другому. Так как Миронов давно уже нихера не сёк в делах, все проекты и производство были на мне. Русские сожгли Москву, чтобы она не досталась французам. Я сделал тоже самое со своим детищем. Не открыто, конечно. Потихоньку выводил из строя процессы, сливал поставки и крупные договора, чтобы не привлекать внимание к своей персоне. Это была вынужденная мера. Ещё немного, и Миронова бы объявили банкротом, а завод пустили с молотка. Я бы выкупил его за гроши, а потом заново поднял бы на ноги. Я знал, что мне это по силам, а Миронову нет! И всё было отлично, пока не появился Чернов.

Джип резко съезжает с асфальтированной трассы на песчаную тропу и несётся куда-то в сторону леса. Дорога настолько неровная, что машина трясётся на ней как на гладильной доске и мне приходится с силой цепляться в ручку двери, чтобы меня не колбасило по салону как тряпичную куклу.

Кручу головой, пытаясь разглядеть местность, но ничего вокруг себя не узнаю. Паника забивает каждую пору моего тела, давит на виски и скручивает внутренности в узел. Я не знаю, куда Осипов везёт меня и что собирается делать. Чувство страха разрывает меня на куски, и я со всей силы кусаю себя за губу, потому что эта боль помогает мне не лишиться рассудка.

— Этот уёбок спутал мне все карты, — продолжает цедить сквозь зубы. — Я знал, что ему достаточно пальцем щёлкнуть и все проблемы завода будут решены. Вот только Паша мялся. Не хотел принимать помощь. Я знал, какие условия выставил ему Чернов, и хотя Миронов отказался, всё было очень шатко. Чернов умеет давить. Если он чего-то хочет, то получит это. А в тебя он как клещ вцепился. Уж не знаю, что у тебя между ног такого волшебного, что Костю так перемкнуло, — повернувшись, окидывает меня плотоядным взглядом и мерзко ухмыляется. — В общем, Чернов бы всё равно его дожал. Или завалил бы. Но в таком случае, завод унаследовала бы твоя мать, на правах законной жены. А мне такой вариант не подходил. Значит, надо было, чтобы вы все сдохли. Поэтому, когда Паша позвонил мне и сказал, что вы сваливаете из города, я решил действовать. Миронов был настолько тупорылым, что рассказал мне абсолютно всё. В какой день, и в какое время вы отчаливаете и по какой трассе поедете. Мне оставалось только догнать вас и скинуть с трассы. И дело было бы в шляпе. Я бы завершил процесс по развалу завода и выкупил бы его. Но только ты выжила. Сука! Ты не представляешь в каком я был бешенстве, когда узнал, что у тебя даже травм почти нет, кроме долбанной амнезии. Если бы тебя перекорёжило, были бы хоть какие-то шансы, что ты откинешься, не выходя из больницы. Но ты живучая, тварь, оказалась! Я готов был просто рвать и метать. Думал в больницу к тебе пойду, дам бабла медсестре и придушу нахер подушкой, но Чернов, этот ублюдок, быстро пронюхал про аварию и заторопился тебя из больнички вытащить. Как псина сторожевая вокруг тебя ходил всё это время. Так что к тебе не подобраться было. Поэтому мне пришлось затаиться. В терпении мне не занимать. Я десять лет ждал дня, когда завод перейдёт в мои руки. Что мне стоило подождать ещё немного. В конце концов, появился бы момент, когда ты осталась бы без защиты. Так и вышло.

На этих словах машина резко тормозит посреди леса и, нажав на кнопку разблокировки дверей, Осипов вылезает из джипа. Распахивает дверь с моей стороны, и я кричу от жгучей боли в голове, когда мужчина хватает меня за волосы и силком выволакивает на улицу.

— А вообще, ты должна быть мне благодарна, — говорит с отдышкой, отталкивая меня от себя с талой силой, что я спотыкаюсь и падаю спиной на холодную сырую землю, от чего из моих лёгких выбивает разом весь воздух. — Это ведь я подарил тебе хоть немного, но счастливых недель. До аварии твоя жизнь была довольно паршивой.

— Что… вы… имеете… ввиду, — задыхаясь, отползаю от Осипова как можно дальше, пока не упираюсь спиной во влажный ствол дерева.

— А ты подумай, — ухмыляется, смотря на меня сверху вниз. — К тебе не вся память вернулась, Лера. Основное, то ты так и не вспомнила. Ну же, давай, напряги мозги. Киска.

Киска.

Ты моя Киска.

Я всё равно получу тебя, Киска.

Киска, долго ты ещё будешь вертеть от меня хвостом? Я всё равно тебя трахну. Я